Читать интересную книгу История Японии - Эльдар Дейноров

В книге А.Н. Мещерякова «Герои, творцы и хранители японской старины» приводится текст указа императора от 743 г. «Я, недостойный, с благоговением взошел на трон. Всеми помыслами своими устремляюсь я к спасению и всеми силами своими лелею заботу о подданных. Хотя на окраинах уже процветает великодушие, Поднебесная еще не облагодетельствована Законом Будды. Воистину — таинственное великолепие Трех Сокровищ приводит Небо и Землю в гармонию, осчастливливает десять тысяч поколений, твари и растения набирают силу. 15-го дня 10-й луны 15-го года эры Тэмнё… принес я великий обет бодхисаттвы и обещал отлить медную с позолотой статую Русяны [Вайрочаны]. Обещаю отлить статую из меди, что найдется в стране, срою горы высокие и отстрою храм и, обратившись ко всему миру, соберу общину, и тогда, как один, имея перед собой общую цель, все вместе устремимся к просветлению. Предержащий богатство в Поднебесной — это я. Предержащий силу в Поднебесной — это я. Этим богатством и силой этой будет воздвигнута досточтимая статуя. С легкостью свершается дело, и с трудом просветляется сердце. Но только боязно бесцельно утруждать люд, тревожить мудрецов и навлекать хулу доброе дело обернется грехом. И посему сбирающиеся в общину с глубокими и серьезными намерениями — да достигнут они все счастья. День каждый следует трижды поклоняться Будде Русяне и, все более укрепляясь в вере, силы свои положить на строительство статуи. Если кто-то пожелает помочь в том хоть травинкой, хоть горстью песка — быть по его воле. Управители провинций и уездов — да не ввергнете вы люд в затруднения и страдания, да не понуждаете его силой. Да будет возглашена воля моя далеко и близко».

Ну, насчет «не понуждать народ силой» император, как показывает тогдашняя практика, слегка погорячился. Понуждали и даже очень. И в страдания с затруднениями ввергали безо всякой оглядки на милосердие Будды.

Гораздо интереснее то, как император Сёму себя титуловал. «Я, недостойный» — что-то слишком скромно это для потомка богов. Конечно, христианам или мусульманам не привыкать к таким формулировкам. У одних и монарх, и последний подданный — рабы Божьи, у вторых та же формула стала еще и распространенным именем — Абдаллах. Но ведь ислам и христианство — это давние единобожные традиции. А император Сёму язычник, мало того, главный жрец языческого культа. Как знать, возможно, из культа Русяны могла бы вырасти новая едииобожная религия. Но это — из разряда виртуальностей.

Это титулование — еще не все. Император Сёму называл себя «якко», что можно перевести как «слуга», а можно прочесть и как «раб». (Но, к слову сказать, он не оставил идеи собственного божественного происхождения. «Господин, олицетворение бога», — так именовался император в других документах).

В труды над статуей Будды Русяны были вложены все возможные достижения Японии той эпохи. 45 тонн — таков вес колосса. А вот использованным металлам мог бы позавидовать даже известный крупноформатный скульптор нынешней эпохи. (Хотя в Китае примерно за век до того была изготовлена статуя Будды еще больших размеров). Медь, свинец и олово это далеко не все, что пошло в ход. Для позолоты потребовалось 900 рё (34 килограмма) золота, и оно было получено. Как раз в то время в одной из северо-восточный областей обнаружилась золотоносная жила, и губернатор Кёфоку Кудара прислал драгоценный материал повелителю. Понадобилась в процессе работы и ртуть.

Статую собирали по частям, но голову и плечи отливали в единой форме. В 749 году Золотой зал посетил император. Он обернулся лицом на север в сторону статуи. Это, согласно «китайским церемониям», при которых государь сравнивается с Полярной звездой, которая единственная из всех остается неподвижной на небесной сфере, говорит о многом. Так должен располагаться низший по рангу перед господином. Присутствовала вся знать. Министр левой руки (но не самолично император) обратился к статуе с речью, благодаря за полученное золото, столь редкое для Японии.

Присутствовали на церемонии и императрица, и принцесса. Возможно, был там и некий монах из очень скромного рода, которому предстояла далеко не скромная роль. Но, быть может, его там пока не могло оказаться. Монах Докё оказался в придворном штате в начале 750-х.

Из императорских посланий выясняется, что буддизм сочли религией, «превосходной для защиты государства».

Но как быть с не менее полезной религией синто? А здесь пришлось искать компромисс.

И боги заговорили…

Как ни странно, компромисс между синто и буддизмом нашли буддийские монахи. Один из них, Гогё, представлявший направление Хоссо, был заинтересован и в духовном, и в материальном развитии страны. Этот видный богослов и ученый своего времени занимался не только диспутами о карме, но еще и столь земными делами, как строительство мостов, дорог и дамб, поощрение ремесел и искусств. Он и нашел приемлемую формулу: синто и буддизм — на самом деле, разные формы одной и той же веры.

Для XXI века, когда существуют религиозные общины, считающие, что «бог один, но путей к нему множество», или компилирующие самые разные религиозные системы Европы, Азии, Африки и Нового Света, такое утверждение удивительным не покажется. Иное дело — раннее средневековье. Тогда мог возникнуть резонный вопрос: а доказать?

И доказывать пришлось. Гогё, взяв буддийские реликвии, отправился по поручению императора в храм богини Аматэрасу в Исэ. Он намеревался узнать мнение прародительницы императорского дома о строительстве великой статуи Будды Русяны и поклонении ему.

Гогё, проведя неделю во бдениях у храма, получил нужный ответ (если правы тогдашние документы, богиня Аматэрасу по какой-то причине возжелала передать свое мнение китайскими стихами). Она «громогласно объявила, что солнце правды осветило долгую ночь жизни и смерти, и луна истины рассеяла тучи греха и невежества, что новость о замысле императора ей любезна, как лодка на переправе, а святые дары — как светоч в темноте», — утверждает Дж.Б. Сэнсом. Кстати, и «солнце правды», и «луна истины» — это вполне буддийские, а не синтоистские формулировки. Сложно понять, приняла ли богиня буддизм, но ее слова истолковали должным образом. А вскоре прародительница явилась и императору лично в форме солнечного диска, сообщив, что Будда и солнце — это одинаковые понятия.

Теперь религиозных препятствий для возведения гигантского кумира не стало. С этого момента начались сообщения о богах синто, выражающих свое мнение по поводу перемен в стране, и мнения эти сильно повлияли на происходящее. Не то чтобы до того времени не было оракулов и видений, но теперь их заявления (притом — очень нужные вполне земным владыкам) участились.

«Оживление» великого Будды

Главным праздником стала церемония освящения (или, если угодно, «оживления») статуи великого Будды Русяны. Это случилось в 752 г., когда император Сёму успел отречься от престола, передав власть своей не менее набожной дочери Кокэн. И вот тут монах Докё наверняка присутствовал, хотя и не на первых ролях.

На обряде присутствовало десять тысяч монахов и практически весь императорский двор. Руководил действом индийский монах Бодхисена (по-японски — Бодай). Ему была предназначена честь довершить образ Будды, нарисовав статуе зрачки, «открыв глаза» Русяне.

Прибывший на паланкине Бодай взял кисть, к которой было привязано двенадцать двухсотметровых шнуров. Шнуры держали все присутствующие, которые тоже соучаствовали в действе. И Русяна «открыл глаза».

После этого было зачтение сутры (естественно, «Кэгон»), потом наступил черед приношений от крупнейших храмов, ритуальной музыки и танцев.

Только теперь можно было обращаться к кумиру за помощью. Но никто не знал, как скоро придется это сделать.

Тем временем, боги продолжали выражать свою волю. Особое место в синтоистском пантеоне занимал Хатиман, который считался богом войны. С началом распространения буддизма этот ками не растерял своей воинственности, но стал богом-охранителем учения. («Если заглянуть в сутры, то там сказано о сонме божеств, защищающих Закон Будды и почитающих его», — говорилось в указе Кокэн, выпущенном в первый год ее правления). Мало того, его культ считался важнейшим (если у жрицы Хатимана был четвертый придворный ранг, то у главного служителя Аматэрасу — только пятый).

В 750 году Хатиман «принял решение» перебраться в столичный город из своего святилища в Уса. Кстати, в связи с этим воинственному божеству присвоили первый придворный ранг и соответствующую чиновничью шапку.

Процессия стала не менее торжественной, чем «оживление» статуи Будды Русяны. Придворные и воины сопровождали бога в его путешествии, а в столице, в храме Тодайдзи, его (точнее, ковчег, в котором, как считалось живет божество) торжественно встречали экс-император и государыня Кокэн. Перед синтоистским богом буддийские монахи читали сутры, затем служительница храма (тоже буддийская монахиня) провела службу в присутствии императрицы и придворных.