В то время наряду с Фигересом ведущими фигурами «демократической альтернативы» в Латинской Америке были перуанец Виктор Рауль Айа де ла Торре, возглавлявший «Американский народно-революционный альянс» (АНРА), и венесуэлец Ромуло Бетанкур, руководитель «Демократического действия», стоявший во главе либерального коалиционного правительства, пока оно не было распущено военными, выдвинувшими Маркоса Переса Хименеса. Политическую платформу названных деятелей можно охарактеризовать как умеренно социал-демократическую, притом твердо антикоммунистическую. Среди всех партий, оказавшихся вне закона у себя на родине, наиболее «левой» была доминиканская партия Демократической революции, возглавляемая мулатом Хуаном Бошем, писателем и политическим деятелем.
Айа де ла Торре уже пять лет скрывался от политического преследования, живя на правах гостя в колумбийском посольстве в Лиме, однако Бош и Бетанкур находились в Коста-Рике, и Эрнесто хотелось в личной беседе узнать их соображения по поводу того, как следует проводить социальные и политические реформы. Особенно его интересовало их отношение к Соединенным Штатам — этот вопрос стал для него ключевым при определении «законности» притязаний того или иного политика. Кроме того, им с Гуало нужно было как-то выживать, и пришлось волей-неволей начинать новый раунд попрошайничества.
Целый день друзья провели в общении с Хуаном Бошем и лидером коста-риканских коммунистов Мануэлем Мора Вальверде. Еще через несколько дней Эрнесто встретился и с Ромуло Бетанкуром. Из всех троих наибольшее впечатление на Эрнесто произвел коммунист Мора Вальверде. Мора изложил Геваре свои взгляды на новейшую историю Коста-Рики, включая проамериканскую политику Фигереса. Эрнесто пишет: «Когда Фигерес освободится от иллюзий и потеряет веру в то, что Госдепартамент ему сочувствует, мы вступим в сферу неизвестного: будет ли он сражаться или уступит чужой воле? Посмотрим, как он ответит на этот вопрос, который несомненно существует».
Вскоре Эрнесто вместе с Гуало автостопом отправился в Никарагуа. По пересечении границы их настиг тропический ливень, и тут они неожиданно столкнулись с Рикардо Рохо. Вместе с ним были братья-аргентинцы по фамилии Беверраги, которые ехали на своей машине в Южную Америку. Обнаружив, что им не удастся проехать в Коста-Рику по дороге, Рохо с компаньонами решили добраться до побережья, чтобы там попытаться сесть на паром. А Эрнесто и Гуало отправились на автобусе в никарагуанскую столицу Манагуа.
Опаляемый жарким солнцем город на берегу озера не показался Эрнесто особенно интересным, и время он проводил, совершая «паломничества в консульства». Целью, как обычно, было получение виз. В гондурасском консульстве ему вновь встретились Рохо и его спутники, которым так и не удалось попасть на паром. Теперь группа решила разделиться: Рохо и Вальтер Беверраги собрались лететь в Сан-Хосе, а Эрнесто и Гуало — ехать вместе с Доминго в Гватемалу, где Доминго намеревался продать машину.
Весь вечер они обсуждали политическую ситуацию в Аргентине. Вальтер Беверраги в свое время сидел в тюрьме и подвергался пыткам за участие в заговоре 1948 г. против Перона. Беверраги удалось бежать, но он был лишен гражданства и вынужден жить в изгнании в Соединенных Штатах. Его судьба показывала, как далеко может зайти Перон в подавлении своих оппонентов, и Рохо имел все основания опасаться за себя, после того как они с Вальдовиносом дали пресс-конференцию в Гватемале, где озвучили свои претензии к режиму Перона.
Эрнесто, Гуало и Доминго отправились в Гондурас. На троих у них было всего двадцать долларов. Останавливаясь лишь за тем, чтобы время от времени заменить проколотую шину, они проехали через засушливую зону сельского Гондураса, день спустя оказались среди вулканических пейзажей крохотного Сальвадора и оттуда двинулись к зеленым возвышенностям Гватемалы. Пограничные сборы они оплатили натурой: покидая Сальвадор, расстались с запасом кофе, а при вступлении на территорию Гватемалы — с фонарем. Утром 24 декабря друзья прибыли в город Гватемалу, имея при себе в общей сложности три доллара.
IV
В 1950-х гг. столица Гватемалы была маленьким городком, затерянным среди индейских селений в окружении удивительных природных пейзажей. Поросшее лесом вулканическое высокогорье с озерами и кофейными плантациями, отмеченное пунктиром деревень коренного населения, сменялось низинами тропического тихоокеанского побережья с сахарными плантациями и фермами.
Предлагаемый местными властями иностранцам открыточный образ Гватемалы, где коренные жители в своих ярких национальных костюмах счастливо трудятся на земле в полной гармонии с окружающим миром, был обманчив. В Гватемале следы испанского завоевания были особенно ощутимы: креольское меньшинство веками помыкало здесь индейским населением, которому приходилось добывать пропитание каторжной работой на плантациях, принадлежавших либо гватемальской олигархии, либо «Юнайтед фрут компани».
Такое положение вещей сохранялось без изменений вплоть до реформаторской «революции» Хуана Хосе Аревало, который в 1940-х гг. сместил безжалостного диктатора Убико и начал демократические преобразования. Аревало не успел претворить в жизнь все задуманное, однако ему на смену пришел полковник Хакобо Арбенс, который, будучи приверженцем левых взглядов, продолжил дело предшественника. Наибольшими потрясениями грозила земельная реформа, закон о которой был подписан Арбенсом в 1952 г. Она положила конец олигархической системе латифундий и национализировала собственность «Юнайтед фрут компани».
Этими действиями Арбенс нажил себе смертельных врагов среди консервативной элиты Гватемалы и в высшем руководстве могущественной «Юнайтед фрут компани», которая имела тесные контакты с администрацией Эйзенхауэра. Среди ее покровителей были братья Даллесы — занимавшие посты госсекретаря США и руководителя ЦРУ.
Свои люди были у нее и в правительстве. Поэтому «Юнайтед фрут компани» могла не стесняться в выборе средств для достижения своих целей. Она наняла в качестве консультанта С. Брейдена, бывшего эмиссара Трумэна в странах Латинской Америки, известного своей «бульдожьей хваткой». В марте 1953 г. Брейден выступил в Дартмутском колледже с пламенной речью, в которой призвал администрацию Эйзенхауэра начать военное вторжение в «коммунистическую» Гватемалу. Сразу после этого, недвусмысленно давая понять, насколько далеко она готова зайти, «Юнайтед фрут компани» организовала вооруженный мятеж в Саламе — столице одной из гватемальских провинций. На допросе захваченные участники мятежа признали, что их действия были инспирированы «Юнайтед фрут компани», однако никто пока не догадывался о том, что ЦРУ также замешано в деле и что оно уже обсуждает с «Юнайтед фрут компани» дальнейшие планы по свержению правительства Гватемалы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});