Читать интересную книгу Время дня: ночь - Александр Беатов

— Оказывается, ты на самом деле серьёзно болен!

На улице они остановились, посидели на скамье, пока Полина Ивановна не успокоилась и не смогла сказать следующую фразу:

— Никогда не думала, что ты так сильно болен! Завтра тебя кладут в больницу!

— Да не они кладут, — возразил сын. — Я сам этого захотел! Поэтому и кладут.

— Нет! — отвечала Полина Ивановна сквозь всхлипы. — Я всё рассказала про тебя! И то, что ты не хочешь — в армию! И мне ответили, что как раз это и свидетельствует в первую очередь о том, что ты действительно болен! Болен не просто, а действительно! Понимаешь? Ведь все нормальные хотят армии!

— Хотят?! Нормальные?! — воскликнул Сашка.

— Да, хотят!

Сашка понимал, что бессмысленно что-либо объяснять и, чтобы переключить разговор на другое, спросил:

— Что это у тебя?

— Конверт, с направлением! — ответила мать, снова переходя на плаксивые интонации и поднося к глазам платок. — Запечатанный… Открывать нельзя…

"Значит всё! " — сказал себе Сашка. — "Решилось!"

Весь день ушёл на сборы в больницу. Мать несколько раз ходила в магазины, покупала для сына предметы первой необходимости и вместе с ними — съестное и конфеты.

Вечером Саша дозвонился до Володи, который оказался пьяным от продолжавшейся до сих пор встречи со своим приятелем, Сашкиным тёзкой, который никак не мог покинуть его жилище, вырывал у дворника трубку, звал Сашку приехать с вином.

— Завтра меня кладут в больницу, — сказал Саша уже не в первый раз, не включавшемуся в разговор Володе.

— Какую больницу? — услышал он пьяный голос приятеля.

— Психиатрическую, — ответил Саша.

— Остроумно! — сказал Володя, не понимая Сашу до конца.

— У меня осталась твоя книга, — сказал Саша.

— Какая книга? — недоуменно спросил дворник. — Хватит дурака валять!

— Психиатрическая, — пошутил Саша.

— Какая?

— Возьми бумагу и ручку и запиши, что я скажу.

— Подожди…

Володя надолго пропал. Сашка вслушивался в треск и пощёлкивания в телефонной сети. Наконец, послышался голос его приятеля:

— Ну, чего ты хочешь?

— Записывай!

— Записываю…

— Звонил Саша, — стал диктовать Сашка, — И сказал, что ложится в больницу…

— Какой Саша? — спросил пьяный голос.

— Волгин, — ответил Сашка и продолжал: — Библию забери у его родителей. Записал?

— Передай ему, — услышал в ответ Сашка, что он — сукин сын!

Саша положил трубку, тяжело вздохнул.

Утром он проснулся в половине седьмого, как на работу. Появившаяся сразу мысль о больнице не дала уже заснуть, и он поднялся. Умывшись, вернулся в свою комнату, взял Библию и, наугад открыв её, прочёл:

"Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев её, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь, и подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились; и Он сказал: юноша! Тебе говорю, встань! Мёртвый поднявшись сел, и стал говорить; и отдал его Иисус матери его…"

Саша задумался, пытаясь найти связь прочитанного с его жизненной ситуацией.

"И отдал его Иисус матери его"… — повторил он и спросил себя: "Почему так сказано? Кому ещё он мог бы отдать сына, кроме матери?"

Так и не ответив себе, но решив, что попробует разобраться в этом позже, Саша завернул Библию в большой лист бумаги, перевязал несколько раз крест-накрест бечёвкой и надписал: "Володе".

После завтрака, услышав в напутствие от отца слова: "Смотри там… Веди себя хорошо!" — будто он — маленький мальчик — уезжал в гости на каникулы к почтенным родственникам, — они вышли вместе с матерью из дому, поехали на Курский вокзал.

Точно так же, как и при поездке в диспансер, только уже сидя в пригородном поезде, сын и мать разговаривали мало. Если и начинали было о чём-то говорить, то у матери на глазах моментально появлялись слёзы, которые она долго не могла остановить. Сашка не хотел её переубеждать в том, что он нездоров. "Пусть считает, что болен", — думал он. — А то как бы не сказала чего лишнего в психбольнице, если увидит там что-то и испугается…"

Они вышли из поезда в Электростале и, узнав у местных жителей, куда идти, направились к лесопарку, сквозь деревья которого просматривалась длинная белая бетонная стена, окружавшая территорию больницы.

Обогнув её, они подошли к металлическим воротам, с будкой для сторожа, который их сразу же пропустил, не потребовав никаких документов.

"Полупроводник," — подумал Сашка, предполагая для этой мысли слушателя в лице Игоря, который мог по достоинству оценить этот чёрный юмор, но которого, к сожалению, рядом не было.

Этим и кончился весь юмор.

В больнице его донага раздели и заставили вымыться под душем.

"Как будто перед плаванием в спортивном бассейне", — подумал Саша, лениво намыливая своё тело затёртой больничной мочалкой. — "Или — перед газовой камерой?.."

Надев полученную затем пижаму и подобрав по размеру тапки, Саша вышел попрощаться с матерью. Слёз у неё уже не было. Наверное, теперь она полагала, что всё будет в порядке: вовремя удалось определить, что сын болен, теперь его должны будут вылечить, и ему не придётся идти в армию, что на самом деле тоже не так уж и плохо…

— Видишь, ничего не разрешают своего, — с досадой сказала она, наверное подумав про себя: "как в тюрьме". — Придётся всё обратно везти…

Она поцеловала сына, пообещала приехать через неделю.

И Сашка покорно дал себя увести туда, куда он шёл, будто на казнь, через которую должен в этой жизни пройти всякий человек по-своему, с тем лишь многоразличием, которое зависит от судьбы, что каждый в какой-то степени выбирает и определяет сам…

32. Платяной шкаф

Длительная пьянка отнимает много энергии и денег… Так бы, наверное, сказал Ерофеев, автор знаменитой книги "Моска — Петушки", если б написал её продолжение.

По причине отсутствия финансовых возможностей, необходимых для продолжения серьёзной игры, начатой уже несколько дней назад, после приёма пива, купленного в умеренном количестве, Володе удалось плавно свести на-нет период запоя, расстаться с приятелем, который понял, что денег действительно ни у кого не осталось и даже действительно невозможно ни у кого занять. На прощание дворник пожелал товарищу скорого выздоровления от триппера и, вспомнив, что алкоголь особенно тормозит выздоровлению этого недуга, пожелал другу и воздержания. Руки никто друг другу не подал. Чтобы набраться новых сил и энергии, требовавшихся для того, чтобы управиться со своими двумя работами, где, понятное дело, ему простили "вынужденное отсутствие по причине болезни", следующий день дворник провёл дома за чтением беллетристики.

За чтением Володю преследовала загнанная в подсознание проблема: где достать денег, чтобы как следует опохмелиться.

Поскольку в ближайшее время никакой зарплаты не предвиделось, нужно было найти "хитрое решение". Не единожды он кидал взгляд на старый платяной шкаф, функцию которого, казалось, легко могла заменить кладовая в том случае, если в ней приладить "под вешалки" круглую палку.

"Можно будет приладить и любую другую, не обязательно круглую", — думал дворник. — А то и просто набить длинных гвоздей по стене…"

Придя к такой мысли, он взял несколько листов бумаги и написал: "Продаётся зеркальный платяной шкаф в хорошем состоянии и недорого".

В понедельник, направляясь со сторожевой работы к дому, Володя остановился у столба, сплошь оклеенного разного рода объявлениями и, выдавив из тюбика канцелярского клея, реквизированного из стола какого-то служащего, прикрепил на чьё-то старое, оборванное, свой листок, с "бахромой" надрезов.

— Эй, бядовый! — услышал он чей-то хриплый голос и обернулся. — Помоги!

Володя увидел сгорбленную старуху, протягивавшую ему какой-то клочок бумаги, и узнал в ней местную нищенку.

— Прилепи и моё, — попросила она.

Володя взял листок, выдавил немного клея и, поместив рядом со своим, прочёл:

"Сниму угол. Писать до востребования: Москва, Главпочтамт. Ивановой."

Ещё не дождавшись, пока Володя приклеит её объявление, старуха обошла вокруг столба, проверила содержимое урны, рядом с автобусной остановкой, заковыляла прочь, помогая себе идти какой-то самодельной клюкой.

Дворник направился по обочине дороги в ту же сторону, что и старуха, памятуя об оставшемся рубле, половину которого он ещё раньше решил истратить.

Вскоре ему пришлось перейти на тротуар, поскольку он чуть было не наступил на труп собаки, облепленной мухами.

Володя обогнал старуху, свернул в переулок и вскоре оказался в пивной.

Время было раннее. Народу ещё было немного. И поэтому он легко завладел пустой кружкой, быстро разменял рубль на "двадцатки", налил пива.