в становление органа местного самоуправления»…
Я цитирую далеко не худшие страницы политиков и чиновников. Но язык их говорит читателям вовсе не о средствах, коллегах и достижениях. Язык таких публикаций вопит: «Дорогие подписчики! Я вообще не понимаю, о чем вы тут, в соцсетях, говорите. Не понимаю и не пытаюсь понять. Мне неинтересно вести с вами диалог. Меня заставили чего-то там писать – я пишу. Но кажется мне, вы все тут бездельники, раз проводите в соцсетях столько времени. Я – не с вами. До свидания!»
Какое отношение будет к политику после такого? Далеко не самое положительное. В этой главе я буду приводить примеры аккаунтов реальных политиков. Оговорюсь сразу: я не могу оценить профессиональный уровень большинства из них (просто потому, что никогда не жила в их регионах и не знаю условий, в которых они работают). Более того, я даже не знаю, самостоятельно политики ведут соцсети или отдали свой аккаунт на откуп копирайтерам. Эта оценка – исключительно «социально-сетевого результата»: того, что видит рядовой пользователь.
Я давно наблюдаю за соцсетями Давида Мелик-Гусейнова, заместителя губернатора, министра здравоохранения Нижегородской области. Он заступил на эту должность незадолго до появления ковида – и можете себе представить, сколько волн негатива его накрывало.
Он пишет посты едва ли не каждый день. Не уходит от острых тем. Напротив, обладая писательским талантом, порой сам инициирует обсуждение такой темы.
«У меня две новости – одна хорошая, другая – не очень, – написал он в разгар четвертой волны ковида, – начну с плохой.
Рост заболеваемости продолжается. Такого резкого подъема не было в прошлом. Это следствие низкого уровня иммунизации населения. Привились 40 %, а остальные по разным причинам – нет. Вирус мутирует, приспосабливаясь к новым условиям. Это делает его еще более агрессивным. При массовой иммунизации у вируса было бы меньше времени для адаптации.
И ведь говорили, предупреждали. Но уговоры и объяснения не помогли.
И хорошая новость. Мы еще живы. В СИЗах и памперсах. С седыми волосами и зависимостью от успокоительных. Без мысли про награды и деньги. С мечтой об отпуске без телефона или хотя бы о выходном дне. Ну на крайний случай, чтоб будильник обозначал себя не в 6:30, а в 8:00. Живы и готовы жить дальше и бороться. Снова заходим в «красную зону».
Привожу пост в сокращении, но поверьте, он стоит того, чтобы прочитать его целиком. Равно как и посмотреть страницу Давида Мелик-Гусейнова в Telegram.
Сначала удивиться: «А что, чиновник может писать посты вот так, человеческим языком?»
Потом ужаснуться: «Я точно не буду так делать, там же столько нападок в комментариях».
Потом озадачиться: «Но ведь у человека, который занимает такой расстрельный по ковидным меркам пост, негативных комментариев должно быть гораздо больше!»
А потом сделать вывод: да, писать посты человеческим языком – значит обречь свой Instagram на обилие комментариев. Да, большинство из них будут негативными. Но при этом (парадокс ли?) и уровень узнаваемости политика (или чиновника) будет выше. И на вопрос: «А как вам чиновник Y?», скорее всего, подписчики ответят: «Ну он хотя бы реально работает!»
Как отвечать на негативные комментарии, поговорим в следующем разделе, пока же вернемся к текстам.
– Нет, я так не могу, – сказал один из политиков, когда я привела ему в пример Instagram Давида Мелик-Гусейнова. – У человека явно талант, у меня его нет, зачем мучиться?
Но тексты политика вовсе не обязаны быть длинными и литературными.
Они должны быть:
● информативными;
● понятными;
● честными.
Пользователи соцсетей не ждут от политика или чиновника ни кустистых метафор, ни пришвинских описаний природы. За этим они пойдут совсем к другим источникам.
Железноводск – курортный город в Ставропольском крае. Его население – около 25 тысяч человек. До недавнего времени мэром Железноводска работал Евгений Моисеев. На его Instagram было подписано 18 тысяч человек. Можно сказать, все взрослое население Железноводска.
Но, скорее всего, Евгения читают далеко за пределами города. И читают именно потому, что его посты информативные, понятные и честные.
Вот один из них:
В загсе Железноводска больше не регистрируют. Пока
В связи с масштабным ремонтом и благоустройством территории привычная работа загса временно приостановлена.
Теперь загс Железноводска проводит выездные торжественные регистрации в Курортном парке, в Пушкинской галерее.
Ремонт продлится до сентября и позволит создать условия для подъезда свадебных кортежей, а также создать благоустроенную пешеходную зону.
Уверен, временный «переезд» загса в Пушкинскую галерею спустя много лет станет для молодоженов приятным воспоминанием об уникальном бракосочетании в красочных залах Пушкинской галереи, памятника архитектуры 1902 года постройки.
Может ли литературный редактор придраться к этому тексту? Безусловно. Нужно ли это делать? Нет. Текст выполняет все свои функции: он спокойно и понятно объясняет, в чем суть новости (загс закрывают на ремонт) и как в связи с этим будет строиться работа.
Обратите внимание: мэр города не просто написал, что загс закроют (в этом случае пост вызвал бы негативную реакцию). Он сразу же выдал две хорошие новости. Во-первых, объяснил, как изменится загс после открытия, а во-вторых, дал понять, что на время ремонтов у молодоженов будут даже лучшие условия бракосочетания, чем были.
Да, ни один, даже самый безобидный вроде бы пост не может быть гарантией того, что под ним не появятся гневные или язвительные комментарии. Но, как правило, детальное изучение все-таки помогает найти причину – почему все пошло наперекосяк?
Однажды депутат регионального масштаба написала в соцсети пост о том, что в деревне (допустим, Ивановке) отремонтировали клуб. Она сама много времени и сил вложила в то, чтобы «пробить» этот ремонт, и искренне радовалась за жителей деревни. К посту она приложила две фотографии в формате было/стало.
Выложила пост, занялась другими делами… Вечером открыла соцсеть – и ахнула от потока негатива, какой вылился на нее в комментариях и перепостах.
Вы никогда не догадаетесь, в чем была причина язвительности подписчиков. Опечатки? Отремонтировали один клуб, а нужно было десять? Ремонт начали, но не закончили?
Нет. Все это – неправильные версии.
На фотографии «было» клуб стоял в образе графских развалин: светлые колонны на входе, лепнина (пусть не суперхудожественная, но лепнина). На фотографии «стало» образ клуба поменялся на «ларёк из нулевых»: красивые, но разрушающиеся колонны были обшиты свеженьким, дешевеньким сайдингом. Как, собственно, и весь фасад клуба.
Контраст был велик – и отнюдь не в пользу фотографии «стало».
Да, на те мизерные деньги, что удалось выбить на реконструкцию, отремонтировать удалось только так. Да, жители действительно