Читать интересную книгу Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Когда ты умудряешься не спать, ты наказываешь себя разными тщательно продуманными и дорогостоящими способами. Позволяешь себе набрать вес, пьешь, смотришь реалити-шоу по телевизору со рвением одержимой, перестаешь мыться и стричься и становишься снаружи такой же уродливой, какой стала твоя внутренняя сущность.

Католическая благотворительная организация помогает тебе найти работу — они устраивают тебя в маленькую брокерскую фирму на временную должность регистраторши. От этой работы тупеешь, она состоит в том, чтобы отвечать на телефонные звонки, записывать сообщения, составлять короткий список клиентов и передавать его брокерам, а всем остальным отвечать, что никто не может подойти. Принимаемые тобой сообщения бессмысленны. «Продай „Coii“ по 32 это нижний предел!», «Никкей — стоящее дело?», «Купи 500 АППЛ ближе к закрытию». Для тебя это все китайская грамота. Интересные сообщения поступают только от жены главного брокера (которая скоро станет его бывшей), она оставляет сообщения вроде: «Не мог бы ты после работы заехать в магазин купить молока и, ну, я не знаю, чего еще, может… треклятого чувства юмора?»

Рутина набивает оскомину. Встаешь в шесть утра, пьешь дешевый кофе, ешь датские рулеты, от которых толстеешь, идешь на работу к восьми, принимаешь сообщения, принимаешь сообщения, принимаешь сообщения, обедаешь, принимаешь сообщения, принимаешь сообщения, идешь домой. А то, чем ты занимаешься дома, даже записывать скучно.

В конце концов ничего другого не остается, кроме как попытаться расшифровать некоторые из этих странных телефонных сообщений. Ты находишь страницу в Интернете, где знакомишься со странным миром инвестиций. Все эти буковки обозначают компании. А числа возле них — это стоимость акций компании. Ты покупаешь учебник «Инвестирование для идиотов» и делаешь вывод, что инвестирование на биржевом рынке сродни азартным играм.

Все устроено так, чтобы казалось, будто инвестировать легко. Существует множество веб-сайтов, на которых подробно описаны шаги, которые нужно предпринять для этого. А почему бы и нет? Ты открываешь интернет-счет, снимаешь со своего счета сто долларов и закатываешь рукава. Покупаешь грошовые акции, те, что стоят не больше пяти баксов за контрольный пакет. Каждый раз ты вносишь по сто долларов и смотришь на маленький голубой экран так же пристально, как это делают брокеры. Ты обращаешь внимание на сообщения, которые проходят бегущей строкой по экрану, и выуживаешь из общей массы те, что предназначены для богатых перспективных клиентов.

Потом приходит сообщение — ты выпрямляешься и слушаешь. Это внутренняя подсказка от одного из их нью-йоркских аналитиков, который звонит, не думая, что ты можешь разобрать его брокерский жаргон. «Просто скажи ему, что гора Синай дала зеленый свет, — говорит он. — Мне звонил Дэви из „ФДА“. В пресс-релизе указан понедельник, и это называется „Термалинк“. Записали? „Термалинк“. Доллар тридцать, чтобы вступить; когда дойдет до публики, будет тридцать. Прямо сейчас никто их не отслеживает, только мы».

Смысл этого сообщения в том, что, если ты вложишь все свои наличные, сбережения и собственность в акции «Термалинк» и они действительно за неделю вырастут в цене от одного доллара тридцати центов до тридцати долларов, у тебя на счету окажется четыреста пятьдесят тысяч долларов. Если это не сработает — ты потеряешь все. Действовать нужно немедленно.

Если ты вкладываешь деньги в «Термалинк», перейди к главе 170.

Если ты не вкладываешь деньги, перейди к главе 171.

105

Продолжение главы 60

Ты соглашаешься поехать с мужчиной в ветровке. Чего тебе терять? Он говорит, что его зовут Дэйв и что ему нужно, чтобы ты поговорила со своими родителями. Дэйв обещает, что после этого ты сможешь уйти когда захочешь. Он улыбается, глядя тебе через плечо. «Твоя мама не совсем здорова, — добавляет он. — По крайней мере навести ее перед тем, как возвращаться».

Твои родители ждут дома. Ты чувствуешь запах кофе из кофеварки; мама сидит на диване в гостиной, сжимая в руках намокшую скомканную бумажную салфетку, которой она промокает глаза. Тебе хочется подойти к ней, обнять ее, но Дэйв сразу же начинает говорить. Он заявляет, что собирается вмешаться, поскольку твоей семье пришлось пойти на большие расходы и пройти через множество трудностей для того, чтобы собраться здесь всем вместе. Родители хотят, чтобы ты осталась дома на три дня, в течение которых они смогут рассказать тебе свою часть истории, то, как они видят происходящее. Если ты боишься того, что с тобой сделают люди из «секты», когда ты вернешься, можешь уйти прямо сейчас.

«Хватит уже, — ты закатываешь глаза. — Я не сектантка и могу здесь остаться, если захочу».

Вначале отвечать на их вопросы и убеждать их в том, что ты вольна собой распоряжаться, живя с «Вау гардианз», просто. У Дэйва есть раздражающая манера каждую фразу начинать с «да, но…», типа: «Да, но знаешь ли ты, на что пошли твои деньги?» — или: «Да, но знаешь ли ты, в чем ранее обвинялся Ги Моффат?» На каждый твой ответ у него есть еще один вопрос. Это утомляет. Он просит тебя обдумать те причины, которые побудили тебя связаться с этой организацией, и действительно ли эти причины достаточно веские для того, чтобы вступать в эту группу, не выяснив толком, чем именно они занимаются.

— Мне там нравится, — говоришь ты. — Я им нравлюсь.

— Да, но почему ты им нравишься?

Он раздражает. Возмущает, заставляет нервничать. От разговоров у тебя болит голова. Дэйв показывает тебе видеозапись. Это признания нескольких «бывших сектантов», которые говорят, что думали, что нашли для себя идеальное общество, пока не поняли, что ими манипулируют, чтобы они подчинялись приказаниям секты, называемой «Вау гардианз». Сборищу женоненавистников, считающих себя сверхчеловеками. Секс-клубу для религиозных фанатиков. Ты прислушиваешься.

Наконец после долгих споров ты решаешь некоторое время побыть дома, пока во всем не разберешься. Ты звонишь Белому Отцу по телефону (родители и Дэйв находятся в той же комнате) и говоришь ему, что хотела бы немного побыть дома. «Хорошо», — отвечает он.

«Хорошо»? После всей этой обработки ты и сама начала верить в то, что ты — пленница.

— Я все понимаю. Я этому не рад, но ты делай то, что должна. Мы будем по тебе скучать. — Похоже, что он к этому относится совершенно нормально.

— Я тоже буду скучать, — обещаешь ты.

Ты объясняешь ему, что это только на время, пока родители не успокоятся.

— Позволь мне кое о чем тебя спросить, — говорит он. — Твои родители сейчас в комнате? Отвечай просто да или нет.

— Да.

— А есть там еще кто-нибудь, вроде священника или кого-то в этом роде?

— Да, что-то в этом роде.

— Хорошо, хорошо. Послушай, я хочу, чтобы ты убедила их в том, что побудешь с ними какое-то время. Мы не против.

— Хорошо…

— Но только тебе нужно зайти забрать свои вещи. Ну, ты понимаешь, свою Библию и прочее. Так они поймут, что с тобой все в порядке и ты можешь приходить и уходить, когда захочешь.

Он говорит, что ты должна вернуться за своими вещами одна. Он не хочет, чтобы незнакомые люди беспокоили остальных в доме. Он просит тебя прийти ночью, когда все будут спать. Так ты никого не побеспокоишь, заберешь свои вещи и вернешься домой еще до того, как твои родители проснутся.

— Хорошо, Отец. Я так и сделаю.

Ты сообщаешь родителям и Дэйву, что останешься с ними на время, и они, похоже, испытывают облегчение. Дэйв дает тебе номер своего мобильного, который, по его словам, включен круглосуточно. «Спасибо», — говоришь ты, обнимая его на прощание.

Около четырех утра ты уходишь за своими вещами. В первый момент, когда ты заходишь внутрь, дом смотрится иначе. Ни телефона, ни телевизора, ни радио — никакой связи с внешним миром. Раньше ты никогда не замечала, насколько это странно. Это как-то соотносится с тем, что тебе рассказал Дэйв: они отрезают людей от внешнего мира, чтобы управлять ими. И эти маленькие порции еды — Дэйв говорил, что они используют голод и недосыпание в качестве тактики управления сознанием. Может, он в чем-то и прав.

Потом в темной гостиной появляется Саммер. При одном взгляде на него в тебе просыпается сексуальное влечение. Такой симпатичный. Но он выглядит сердитым. Раздраженным. В чем дело? Что не так? Он не здоровается, вообще ничего не говорит, просто жестом велит тебе следовать за ним.

— Где все? — спрашиваешь ты.

— Спят.

Странно. Ты думала, Белый Отец придет с тобой попрощаться.

Вы вдвоем спускаетесь по скрипучей лестнице в подвал, где находятся комнаты для молитв. Ты поворачиваешь за угол и замечаешь, что твой провожатый куда-то пропал. Комнаты кажутся по-настоящему жуткими, тесными. Бам! Саммер чем-то ударил тебя и прижимает тебя к полу, нанося удары кулаками. Он что, шутит?! У тебя в голове стучит, она в чем-то мокром, ты отталкиваешь его, чтобы сбросить с себя, но не можешь. Свет гаснет. «Что ты делаешь?!» Но он не отвечает, только со злостью теребит пряжку ремня на своих брюках и раздвигает тебе ноги. Тебя осеняет. Почему ты не беременела? За время твоего пребывания здесь было столько секса, а презервативами они ни разу не пользовались. Ни одного раза. Но никто не беременел — они что, подмешивали противозачаточные в ту жидкую кашеобразную еду, которой вас кормили? Ты ведь уже несколько дней ничего не ела… Потом ты вспоминаешь воду и ее горький привкус.