Они пересекли парковку и подошли к белому зданию. Хефциба бежала впереди всех, ее волосы подобно дыму развевались за спиной. Она выглядела так, словно вернулась к себе домой. Серый иней лоскутным одеялом устилал землю среди выбеленой снегом травы, дыхание облачками пара распускалось перед их лицами, но Эстер была слишком взволнована, чтобы замечать холод. Под двадцать первым номером в ее списке числился страх заброшенных зданий, и Джона привел их в самое пугающее место во всем городе. Даже вандалы стали бояться заходить сюда, после того как среди этих руин пропали двое подростков незадолго до рождения Эстер и Юджина. Полицейские нашли разбросанные по палате баллончики с краской, рюкзаки и недоеденные школьные обеды, но тела мальчиков так и не обнаружили. Ходили слухи, будто в пропаже детей виноват Сенокосец, но полиция эти факты не подтвердила.
Эстер застегнула куртку своего костюма Амелии Эрхарт[45]. Внезапно идея нарядиться как самая знаменитая женщина всех времен, пропавшая без вести, показалась ей не самой лучшей.
Юджин уже приблизился к разбитому окну подвала, когда его ноги вдруг отказались идти дальше. Юноша энергично замотал головой.
– Я не могу, – произнес он запыхавшимся голосом. – Слишком темно.
– Понимаю тебя, приятель, – сказал Джона, опустив руку ему на плечо. Юджин, как и недавний замок, заметно расслабился под его прикосновением. – Поэтому я весь день кое-что обустраивал специально для тебя.
– Ты приходил сюда один?
– На меня всего-то два раза нападал полтергейст. Пара пустяков.
– Ладно, – ответил Юджин, сделал еще три быстрых глубоких вздоха и посмотрел на Эстер. – Ладно.
Ребята по очереди вошли в подвал. Первой шагала Хефциба, как самая смелая, безрассудная и странная. Следующим шел Джона, за ним – Эстер, а последним, когда вошедшие взяли в руки по заженному факелу, которые Джона приготовил заранее, в темноту скользнул Юджин. Держа в одной руке фонарик, он прижимался спиной к кирпичной стене, пока глаза привыкали к изменившемуся освещению.
– Все в порядке, приятель? – поинтересовался у него Джона и протянул четвертый факел; в свете пламени Юджин казался вылепленным из воска.
Даже Хефциба старалась держаться поблизости, когда ребята спускались глубже в подвал. Больничные стены, как во всех старых зданиях, вздыхали. Ветер завывал в окнах без стекол, бетонные плиты со стоном сдвигались. Вода капала из давно изъеденных ржавчиной труб. Здесь будто играл камерный оркестр. Все здание было живым и знало об их присутствии – ощущало незваных гостей как впившуюся в кожу занозу.
Джона привел их в отделение психиатрии, где застройщик был найден повешенным. Помещение оказалось освещенным даже лучше, чем дом Соларов. Где-то в дальнем коридоре гудел генератор, вдыхавший жизнь в сотни желтых лампочек, разложенных сеткой на полу.
Юджин усмехнулся:
– В тебе можно никогда не сомневаться.
– Да, и это только половина того, что я придумал, – Джона повозился в углу и достал три маски для сна вроде тех, что носят в самолетах. – Наденьте их и подождите здесь, а я пока выключу свет.
– Приятель, такими вещами не нужно шутить.
– А я и не шучу.
– Ну конечно, черта с два.
Джона взял лицо Юджина в свои ладони.
– Эй, эй, эй, – произнес он. Юджин схватил Джону за запястья, но оттолкнуть не попытался. – Ты мне веришь? – Юджин задумался на мгновение, потом покосился на Эстер – та кивнула ему.
Юджин с трудом проглотил комок в горле.
– Если она верит тебе, то и я верю.
– Тогда доверься мне, – попросил Джона и надвинул маску на глаза Юджина. – Я не допущу, чтобы с вами что-то случилось. – До слуха Эстер донеслось частое дыхание брата, когда она тоже натянула маску. – Вернусь через минуту, – предупредил Джона, сжав ее руку. – Не снимайте маски.
Юджин держался за свою сестру как за буек среди бушующего моря. Когда он чего-то боялся, ему больше никто, кроме нее, не был нужен, и она испытывала те же чувства. В детстве Эстер, испугавшись, всегда бежала к Юджину, а не к родителям. Его кожа излучала магию; как только она прижималась ладонями к его спине или рукам, либо брала его за руку – все плохое мгновенно отступало. Быть может, это свет, который Юджин впитывал по ночам, делал его волшебным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Свет погас, и Эстер практически ощутила, как на нее обрушилась темнота. Юджин ахнул. Вслух. Крепко стиснул ее пальцы; Эстер показалось, что он вот-вот закричит, на него нападут и утащат, но ничего не произошло.
Затем послышались шаги – вернулся Джона.
– Снимайте маски, – скомандовал он запыхавшимся голосом.
Ребята скинули повязки.
Свет в помещении не горел; было более тускло, чем раньше, но при этом не темно. Вовсе нет. Юджин молча открыл рот и, медленно кружась на месте, разглядывал потолок, стены, пол. Вдоль стен тянулся десяток черных огней, и в их неоновом свечении каждая поверхность в комнате сияла. Все вокруг было покрыто фиолетовыми, розовыми, зелеными, красными и оранжевыми брызгами флуоресцентной краски – галактика ярких звезд освещала темноту. В черной бездне плавали планеты, звезды, космические корабли, туманности и внеземные существа.
Джона нарисовал Вселенную.
– Еще я принес вот это, если захочешь попробовать, – сказал он, бросая Юджину тюбик с краской. Поймав тюбик, тот озадаченно уставился на него. – Это флуоресцентная краска для тела, – пояснил Джона. – Свет будет исходить прямо от твоей кожи. Ты сможешь передвигаться в темноте без фонарика, огня и всего остального.
Несмотря на холод, Юджин разделся до трусов, ребята тут же разукрасили его тело замысловатым геометрическим узором, отчего каждый дюйм обнаженной кожи ярко вспыхнул. Он был похож на дикого неонового демона из другого измерения. Эстер нарисовала в центре его груди светящееся красно-белое сердце – защиту против страха и демонов, присланных проклятием его убить, живших в его голове.
– Как думаешь, поможет? – тихо спросил он, стоя у края дверного проема, ведущего в темноту.
– Уверена, – ответила Эстер. После чего сжала его разрисованную ладонь.
Джона также установил черные огни в коридорах, окружавших сияющую комнату-галактику, поэтому Юджин мог впервые за долгое время беспрепятственно двигаться в темноте. Он поднес покрытые краской пальцы к невидимому барьеру, который на протяжении шести лет сдерживал его, и погрузил руку в жуткую темноту, проверяя, осмелятся ли чудовища его укусить.
Ничего не случилось.
Эстер была рада царившему полумраку – тот почти полностью скрыл ее слезы, когда брат шагнул в неосвещенный коридор, точно исследователь океанских глубин в самом первом водолазном скафандре. Благодаря черным огням его кожа засияла. Юджин вскрикнул: не от боли, а от восторга. С радостными возгласами побежал, подпрыгнул и засмеялся, приходя в трепет от невообразимой свободы. Эстер не знала, видел ли он тех чудовищ, которые, по его заверениям, обитали в тенях, но если и так, то в этот вечер он не обращал на них внимания.
«Спасибо», – поблагодарила она Джону одними губами.
Тот кивнул и небрежно улыбнулся, как будто не он только что сотворил самое удивительное чудо на свете.
Тогда она сделала то, на что у нее до сих пор не хватало смелости: она шагнула к Джоне и, положив руки ему на грудь, поцеловала. Его кожа была теплой на ощупь. Упиваясь вкусом краски на его губах, Эстер привлекла юношу к себе, и они слились в крепком поцелуе в окружении яркого сияния Вселенной.
29
Угасающий свет
![]()
Когда тем же вечером раздался звонок Розмари, Эстер на миг задумалась: неужели ее мать дома и теперь интересуется, где дети?
– Я только что разговаривала по телефону с Лилак-Хилл, – сообщила она. – Состояние Реджа стремительно ухудшается. Медсестры по его просьбе собираются прекратить питание и подачу воды.
