жизни и место в том мире, котором родилась. Даже возвращение ничего не исправит.
Приближаюсь к Сандру так близко, что почти чувствую сквозь воздух, как часто колотится чужое сердце. Мой взгляд касается лица, скул и как только останавливается на черных с янтарными вкраплениями глазах, мужчина будто совсем перестает дышать. В застывшем теле сквозит напряжение. Он ждет последующей реакции, скорее всего крика, а может очередную порцию пощечин, но разочарование слишком сильное. Оно отравляет все остальные чувства. Сказать мне нечего.
Молча поворачиваюсь и из последних сил шагаю мимо озера к городу. Он пытается помочь, но я отталкиваю его руку. У самого входа в Эрановум Сандр останавливает меня.
– Дела у нас неважные: защитный шлем разбит, на голове ссадина. Если явишься так, станет сразу очевидно, что к чему. Придется изобразить обморок и будем уповать на то, что все решат, что ты находилась в беспамятстве и ничего не видела. Спрашивать, разумеется, будут, но ты говори только то, что шла за мной следом по двадцать третьему маршруту, а когда поднимались, то сорвалась, а дальше ничего не помнишь. – Он объясняет, как вести себя дальше, а я, сжав челюсть, борюсь с желанием приложить его чем-нибудь тяжелым.
Когда оказываемся в комнате с оборудованием и костюмами, Сандр велит оставить комбинезон как есть и поднимает на руки со словами: «ты ведь в обмороке, помнишь?». Я раздраженно закатываю глаза: смешно, что приходится идти на это.
Пока он несет меня в медцентр, чувствую себя хуже некуда. Всю дорогу преследует ощущение, что абсолютно все, кого мы встречаем на пути участвуют в заговоре и что все видят мое притворство насквозь. Сотню раз, я мысленно обругала себя за то, что послушала Сандра и вернулась в город. Мне страшно, что все может пойти не по плану, побег сорвется и я никогда, никогда не поднимусь на поверхность. От таких мыслей леденеет кровь.
Лицо Лиссы бледнеет, а карие и без того огромные глаза испуганно расширяются, как только мы появляемся в медцентре. Девушка сразу же начинает хлопотать, помогая удобно расположить меня на кушетке, а затем осматривает рану у виска и усердно водит прямоугольным плоским аппаратом по больной ноге. Закончив, она облегченно вздыхает и ласково улыбается:
– Ничего серьезного, на голове всего лишь ссадина, а на ноге ушиб. Я поставлю капельницу с раствором схистотеги, и ты быстро поправишься. А сейчас отдыхай.
При слове «отдыхай» она одаривает Сандра многозначительный взглядом и тот кивнув, удаляется из палаты, оставляя меня под неустанным присмотром подруги.
Ближе к вечеру в комнату заглядывает Ник. Сначала он смотрит на меня настороженно, но, когда понимает, что со мной все более ли менее хорошо, расплывается широкой белоснежной улыбкой такой, какая только ему одному и свойственна.
– Детка, не пугай нас так больше, ладно?
– Ладно, – устало улыбаюсь я.
Следом за ним входит и Марк. Я будто не видела его много лет. Приподнимаюсь на кушетке в сидячее положение и жадно разглядываю его. Те же теплые дымчатые глаза, обаятельная улыбка и голос знакомый до боли с того самого дня, когда познакомилась с ним в спортивном зале акробатики. Теперь я понимаю, почему мне всегда было с ним так хорошо и уютно, почему я чувствовала себя рядом с Марком как дома. Он и был частью моего дома. Просто раньше я не помнила об этом.
Он аккуратно берет меня за руку, но я тут же, что со всей силы тяну его к себе, а когда он усаживается рядом, то крепко обнимаю, так крепко, как обнимают после долгой разлуки близкого сердцу человека.
– Я ужасно соскучилась, – шмыгаю я, уткнувшись носом ему в шею.
На несколько секунд он словно теряется, но потом обнимает меня еще сильнее и тихо говорит: «я тоже».
– Интересно, а за мной ты так не соскучилась? – спрашивает Ник, забавно изображая на лице детскую обиду.
Я отстраняюсь от Марка, поочередно перевожу взгляд с одного лица на другое и так по кругу, и даже не знаю с чего начать. После долгой паузы, наконец, произношу:
– У меня для вас новости…
В эту же секунду дверь распахивается и в палату точным громким шагом входит Джон Хад, а следом за ним Сандр и Макс. Глава сферы безопасности присаживается рядом прямо на кушетку, при этом грубо подвинув меня к левому краю, а парни остаются возле входа. Замечаю, как самопроизвольно у меня сжимаются кулаки и тут же одергиваю себя. Надеюсь, никто не заметил.
– Я же говорил, что от нее будут одни проблемы, – язвительно шипит Макс.
– Помолчи, – обрывает его Джон и, внимательно глядя на меня, вкрадчиво спрашивает: – что произошло, дорогуша?
Я помню предупреждение Сандра и хоть он больше не вызывает никакого доверия все же пользуюсь его советом. Внутренний голос подсказывает, что это единственное верное решение. Беда в том, что вру я крайне бесталанно и боюсь, что Хад тут же догадается, что весь мой рассказ от начала и до конца придуманный, а потому говорю, не поднимая глаз, а когда ловлю себя на том, что морщусь, то потираю ссадину возле виска и делаю вид, что от боли.
– Мы поднимались вверх к выступу, согласно двадцать третьему маршруту. Я поставила страховку, а когда поднялась выше нее, она вдруг слетела вниз, а я вместе с ней. Наверное, невнимательно ее закрепила. Мне очень жаль, что я доставила столько хлопот, – бормочу я.
Когда рассказываю о том, как якобы упала, Макс насмешливо фыркает. Еще бы, девчонка, что утерла ему нос на тренировочной трассе, на деле не оправдала ожиданий. Вот только все не так просто.
– Хорошо, допустим, – говорит Хад, прищурив глаза. – Скажи, это у тебя откуда?
Он показывает серебристый значок, с номером первой группы, который я все это время носила в кармане форменной куртке. Нервно сглатываю – как глупо было с моей стороны, его там держать.
– Я нашла его у входа в столовую, сунула в карман, а потом забыла, – убедительным тоном отвечаю я.
– Неужели? – сомневается Джон.
– Постойте, да это же мой! – вдруг вклинивается Макс.
– Твой? – удивляется Хад.
– Да, вот смотрите. – Парень подходит к главе сферы безопасности, забирает у него из рук значок и прикладывает к пустому месту на своей куртке. – Так он все это время был у тебя, рыжая? Я его обыскался. Так и знал, что потерял в столовой.
Я с облегчением вздыхаю, но стараюсь, чтобы это не бросалось в глаза. Макс почти спас меня и даже не догадывается об этом. Благодаря ему, рассказ выглядит весьма