Читать интересную книгу Невезуха - Хмелевская Иоанна

Тут позвонила Иза Брант и сообщила о преступных ошибках некоего Бешеного. И в конце туннеля снова забрезжил свет. Роберт Гурский даже разрумянился от удовольствия, ибо папку Доминика на этого Карчоха-Бешеного они скопировали.

— Ну вот, есть что проверять и о чем помыслить, — заключил Бежан. — Теперь давай все объединим и наведем порядок...

* * *

Лукаш Дарко как джентльмен пропустил меня вперед, дорожная полиция нас не останавливала, и где-то к вечеру я уже разместила всю компанию в гостинице. После чего тут же, единодушно подгоняемая родней, повезла их на экскурсию во Владиславов.

И здесь опять во всей своей красе проявила себя моя фирменная невезуха.

Море — это море, и в нашей стране оно создает климат с особыми свойствами. В Варшаве погода была прекрасной, солнце и жара, а подъезжая к Владиславову, я была вынуждена включить в машине печку.

Мы остановились перед домом Элеоноры, Лукаш — позади меня, бампер в бампер, пассажиры полезли из машин, и туг дикий порыв ветра сорвал с тетки Ольги шляпу.

Шляпа была с широкими полями — тетушка уверяла, что загар ей вреден. Правда, сейчас в существование солнца верилось с трудом, черные тучи хлестали холодным дождем, но тетка на всякий случай от самой Варшавы ехала в шляпе.

Не сняла она её и в Гданьске, по всей видимости не обратив внимания на атмосферные перемены.

И естественно, эта дрянь, словно большая птица, моментально улетела неведомо куда.

Тетушка испустила душераздирающий крик, и я бросилась в погоню за шляпой. За мной кинулся Лукаш — как нормальный мужик, который всегда поддержит женщину в беде. А за ним ломанулись — вот уж действительно неведомо зачем — дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка Иза и взлохмаченная тетка Ольга. Именно в таком порядке.

Разумеется, я первой увидела шляпу, однако прежде чем нашла калитку и начала продираться сквозь чужие кусты, которые остановили эту летучую стерву, успели прибежать и все остальные.

Из дома на шум выскочил какой-то тип. Услышав хлопанье двери, я оглянулась. И на мгновение застыла, а вежливые слова извинений замерли у меня на губах.

— Сссстоять, курва! — рявкнул он страшным голосом с каким-то диким шипением, вполне достойным тетки Изы.

Видимо, память моя в этот момент не была ничем занята, так как сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта морда, сжатая поперек выражением собачьего бешенства!.. Ну конечно, это же Бешеный...

— Простите, пожалуйста, но у меня шляпа... — молол уже язык помимо моей воли — Вон! Катись отсюда! Плевать мне на твой сучий шантаж! Беги, доноси, а если хочешь, можешь меня поцеловать в зад!

— Не хочу! — вырвалось у меня.

Бешеный продолжал орать. Тут появились ещё два типа, с виду гораздо сильней отягощенные мышцами, чем мозгами.

— Приветствую, пан Карчох, — заговорил вдруг за моей спиной Лукаш Дарко. — Мы ведь с вами вроде бы знакомы?

— Выходит, что у рассказов Стефана кое-какие основания были, — услышала я голос тетки Изы; язвительность в её тоне побила все мировые рекорды.

Бешеный замолчал, словно ножом отрезало, и огляделся по сторонам.

— Чего? — спросил он с крайней неохотой, однако уже значительно тише.

— Ничего. Что это вы такой нервный?

А дело-то всего лишь в предмете туалета...

Тут родимый польский ветер решил немного поиграть в экзотический тайфун и дунул настоящим шквалом, выдрал из кустов шляпу и швырнул её мне прямо в объятия. Желанную добычу я заполучила, учтиво поблагодарила хозяина за любезный прием и покинула его территорию.

Возле дома Элеоноры ветра уже не наблюдалось. К счастью, наигравшись, он вовсе затих.

У Элеоноры с северной стороны была большая застекленная веранда, где она обычно размещала излишек гостей. Ее столовая вмещала восемь человек, а нас в сумме набралось одиннадцать, так как и Стасичек успел вернуться с работы. Элеонора невозмутимо принялась угощать нас напитками и рыбой.

Под воздействием филе камбалы с пылу с жару и холодного угря в желе настроение семейства смягчилось. Уже сидя за столом, я вдруг удивилась, с чего это вдруг мои дети не приняли участия в охоте за шляпой, и посмотрела на них повнимательнее.

Выглядели они вполне здоровыми, загоревшими и жизнерадостными, однако какими-то невероятно вежливыми, так что я слегка забеспокоилась.

Беседу с ними вела бабуля. Она единственная пренебрегла гимнастическими упражнениями и погоней за шляпой, а просто зашла в дом, не дав тем самым ни малейшей возможности поучаствовать в спектакле ни моим детям, ни Элеоноре. Ну никакого в ней нет милосердия к людям.

Загипнотизированные бабулей, Кася и Томек демонстрировали ангельскую покорность, на вопросы отвечали на безукоризненно литературном языке, да ещё развернутыми предложениями.

Господи спаси и помилуй!

Значительно позже Томек открыл мне секрет:

— Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты и я не увижу это шоу века. Чтоб мне провалиться, это же супер!

Думаю, что Каська того же боялась. Да мне никто в жизни не поверит, что я принимал участие в чем-то подобном!

И его труды себя оправдали, так как остальное семейство не упустило возможности устроить шоу. Первой, разумеется, выступила тетка Иза:

— Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств он сроду не водил. Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения, есть зерно правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части общества. А ещё и шантаж! Это очень интересно.

— Но, Изочка.., это ведь может быть инсинуация... Ошибка... — робко забормотал дядя Филипп.

— Хочу напомнить, что существует примечание, оговаривающее аморальность обеих сторон, — с обидой вмешалась тетка Ольга, которой хоть и вернули шляпу, но порядком истерзанную. — В таком случае...

— ..все состояние на усмотрение семьи, — старательно докончил дядя Игнатий.

— Боюсь, что сомнения только множатся...

— Не боишься, а надеешься.

— Просто нужно во всем этом разобраться.

Возможно, путем непосредственной беседы...

Бабуля же явно оглохла, не слушая, что говорят остальные родичи. Не обращая внимания на разговоры, она строго расспрашивала моих детей об условиях и обычаях в школе, о развлечениях молодежи, о том, каким образом дети проводят каникулы, а также пыталась выяснить, кому из них и для чего именно понадобились булыжники, которые в числе прочего свалились с потолка на тетку Изу и дядю Филиппа. Целый доклад на тему геологии бабуля терпеливо выслушала, однако даже я не смогла разобрать, кто же из них запал на эту науку — Кася или Томек.

Потом бабуля дала втянуть себя в обсуждение кулинарных рецептов.

Рядом со мной сидел за столом Лукаш Дарко, к которому Элеонора отнеслась почти как к старому другу. Несомненно, децибелы из моей машины навсегда запали ей в память, и она решила быть до гроба благодарной своему избавителю.

— Спасибо, — сердечно поблагодарила и я.

Лукаш сразу понял, что я имею в виду.

— Это мелочь. Я слегка опасался, что он натравит на вас своих горилл. Можно считать, что я действовал и в своих собственных интересах — вдруг вздумали бы стрелять в вас, да рука дрогнула бы, а я как раз за вами стоял...

— А вы его на самом деле знаете?

— Односторонне. Пару раз видел и даже возил, такую морду трудно забыть. Думаю, что он не обращал на меня внимания. А вы?

— Что — я?

— Вы его знаете?

— Еще меньше, чем вы. Видела дважды, причем сегодняшний раз был вторым. А откуда вы знаете, что его зовут Карчох? Это действительно его фамилия?

— А черт его знает. Эта фамилия написана на почтовом ящике. Тогда чего он от вас хотел?

Я догадывалась, чего хотел от меня Бешеный, а вернее, чего он не хотел. Я давно уже сообразила, что знакомые Доминика гораздо больше знали обо мне, чем я о них. Так что теперь они вполне могли считать, будто я стала наследницей Доминика.

Я бы беззаботно рассказала все Лукашу, но мой голос заглушало семейство. Томек красочно описывал бабуле причины, по которым он научился готовить, при этом почти кричал, ибо одним ухом бабуля прислушивалась к сваре, которую затеяло её семейство. Тетка Иза решила, что непосредственную беседу можно провести прямо сейчас — коль скоро я сижу рядом, — и бросилась в атаку. Ее сдерживал дядя Филипп, который неумолчно что-то кудахтал в мою защиту. Тетка Ольга и дядя Игнатий неожиданно сменили фронт и, оставаясь по-прежнему против Стефана, осознали вдруг всю выгоду, если обе стороны — то есть я и Стефан — окажутся воплощением безнравственности. Ведь тогда, возможно, они станут распоряжаться всем состоянием...