14 мая нарком обороны Тимошенко отдал приказ о досрочном выпуске курсантов военных училищ и немедленном направлении их в войска. 15 мая Жуков представил Сталину проект указа о дополнительном призыве в армию 800 тыс. запасных под видом учебных сборов, отнеся это мероприятие на конец мая — начало июня.
Весной и в начале лета 1941 г. большие массы советских войск перебрасываются непосредственно к западным границам СССР, что неопровержимо указывает на подготовку к нападению, а не к обороне. По всем законам военной стратегии обороняющаяся сторона не должна располагать большие массы своих войск вблизи своих границ, поскольку в случае наступления противника и прорыва обороны эти войска оказываются в окружении, что и произошло летом 1941 г. Советские штабы, якобы готовившиеся к обороне, не имели даже военных карт своей территории. Зато имелись русско-немецкие разговорники для эффективных действий на чужой земле.
С 1 июня в Красную Армию под видом учебных сборов был призван еще почти миллион запасных. Из этого никто не делал особой тайны. Газета «Красная Звезда» отмечала: «В частях Красной Армии развертывается переподготовка призванного рядового и младшего начальствующего состава. В армию вольются целые сотни тысяч бойцов. Задача кадров Красной Армии состоит в том, чтобы дать возможность им овладеть новой военной техникой в короткий срок».
«Так началась майская «военная тревога» 1941 года, — пишет А.Шубин. — В тугой узел завязались сразу несколько событий — речь Сталина перед офицерами 5 мая, назначение Сталина председателем Совнаркома 6 мая, полет Гесса 10 мая, разработка нового плана упреждающего удара 15 мая, высадка немцев на Крите 20 мая»[201].
2 июня секретарь ЦК ВКП(б) А. Щербаков сделал доклад «О текущих задачах пропаганды», где, повторив почти слово в слово речь Сталина от 5 мая, добавил: «Красная Армия готова на чужой земле защищать свою землю». Эти слова были встречены аплодисментами.
Примерно в то же время М.Калинин выступал перед слушателями Военно-политической академии им. Ленина. На вопрос, когда же начнется война с Германией, «всесоюзный староста» воскликнул: «Чем скорее, тем лучше! Мы все ждем этого и свернем им, наконец, шею!».
Вот еще один из фактов. 25 июня 1941 г. 3-е Управление НКО направило в Главпур спецсообщение, в котором отмечалось, помимо прочего, что «в связи с отходом частей недостает аэродромов, так как аэродромы в основном строились в юго-западных местах Литовской и Латвийской республик с расчетом наступления»[202].
Наперевес с железом сизымИ я на проволоку пойду,И коммунизм опять так близок,Как в девятнадцатом году.
Михаил Кульчицкий (1939 г.)
Сталин вторгся в Румынию, Эстонию, Латвию, Литву, Финляндию, Польшу. В августе 1941 г., уже после гитлеровского вторжения, он нападет на Иран. Так почему бы Сталин не возжелал еще и Германию?! А вслед за тем и Европу.
Именно во всем этом видится реальность альтернативы, которая так и не обрела свою реализацию.
«И танки наши быстры…»
Однако вряд ли наступление Красной Армии могло быть столь успешным, как это рисует в своем сценарии В. Суворов. На это справедливо обратили внимание М. Мельтюхов и Б. Соколов. Мельтюхов считает, что поход на Берлин не был бы прогулкой, хотя в результате Германия все же была бы разбита. «Разгром Германии и советизация Европы позволяли Москве использовать ее научно-технический потенциал, открывали дорогу к «справедливому социальному переустройству» европейских колоний в Азии и Африке. Созданный в рамках «Старого света» социалистический лагерь контролировал бы большую часть ресурсов Земли»[203].
Б. Соколов полагает, что Красная Армия двигалась бы в два раза медленнее, чем планировалось, а летчики из-за неопытности сбрасывали бы бомбы в чистом поле. Едва Жуков углубился на немецкую территорию на 50 километров, как ему уже пришлось вводить в действие силы второго стратегического эшелона. Во фланг наступавшей Красной Армии ударили танковые группы Гота, Гудериана и Клейста[204].
Действительно, рисуя альтернативные сценарии, следует учитывать опять же уровень подготовки Красной Армии и красноармейцев. Вот, к примеру, приказ нового наркома обороны С. Тимошенко за № 120 от 16.05.1940 г.
«Опыт войны на Карело-Финском театре выявил крупнейшие недочеты в боевом обучении и воспитании армии. Воинская дисциплина не стояла на должной высоте… Войска не были подготовлены… к позиционной войне, к прорыву УР, к действиям в суровых условиях зимы и в лесу… Пехота вышла на войну наименее подготовленной: не умела вести ближний бой, борьбу в траншеях, не умела использовать результаты артиллерийского огня и обеспечивать свое наступление огнем станковых пулеметов, минометов, батальонной и полковой артиллерии… Артиллерия, танки… также имели ряд недочетов… особенно в вопросах взаимодействия с пехотой и обеспечения ее успехов в бою. В боевой подготовке воздушных сил резко выявилось неумение осуществлять взаимодействие с наземными войсками, неподготовленность к полетам в сложных условиях и низкое качество бомбометания, особенно по узким целям. Подготовка командного состава не отвечала современным боевым требованиям. Командиры не командовали своими подразделениями… теряясь в общей массе бойцов… Наиболее слабым звеном являлись командиры рот, взводов и отделений, не имеющие, как правило, необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта. Старший и высший комсостав слабо организовывал взаимодействие, плохо использовал штабы, неумело ставил задачи артиллерии, ее танкам и особенно авиации… Штабы по своей организации, подбору и подготовке кадров, материально-техническому оснащению не соответствовали предъявленным к ним требованиям: они работали неорганизованно, беспланово и безынициативно, средства связи использовали плохо и особенно радио. Информация была плохая. Донесения запаздывали, составлялись небрежно; не отражали действительного положения на фронте. Иногда в донесениях и докладах имела место прямая ложь… Командные пункты организовывались и несли службу плохо. Штабы слабо занимались подготовкой войск к предстоящим действиям. Управление войсками характеризовалось поспешностью, непродуманностью, отсутствием изучения и анализа обстановки, предвидения последующего развития событий и подготовки к ним… Старшие начальники, увлекаясь отдельными эпизодами, упускали управление частью или соединением в целом. Разведывательная служба организовывалась и выполнялась крайне неудовлетворительно… не умела брать пленных… Дисциплина в тылу отсутствовала. Порядка на дорогах, особенно в войсковом тылу, не было. Организация помощи раненым была нетерпимо плохой и несвоевременной… Все эти недочеты в подготовке армии к войне явились в основном результатом неправильного воинского воспитания бойца и командира, ориентировавшихся на легкую победу над слабым врагом и неверной системой боевого обучения, не приучавшей войска к суровым условиям современной войны».
В свою очередь, в докладе германского Генштаба «О политико-моральной устойчивости Советского Союза и о боевой мощи Красной Армии» от 1 января 1941 г., в частности, говорилось: «Вооруженные силы Советского Союза, видимо, должны быть перестроены на новой основе, особенно с учетом опыта Финской войны. От большевистской мании величия… Красная Армия возвращается к скрупулезному индивидуальному обучению офицерского и рядового состава. Значительно строже становится дисциплина (упразднение института комиссаров; введение офицерских и сержантских званий; генеральская форма одежды; отдание чести). Все эти меры должны обеспечить постепенное совершенствование Красной Армии во всех областях службы. Не изменится русский народный характер: тяжеловесность, схематизм, страх перед принятием самостоятельных решений, перед ответственностью. Командиры всех степеней в ближайшее время не будут еще в состоянии оперативно командовать крупными современными соединениями и их элементами. И ныне и в ближайшем будущем они едва ли смогут проводить крупные наступательные операции, использовать благоприятную обстановку для стремительных ударов, проявлять инициативу в рамках общей поставленной командованием задачи. Войска… будут сражаться храбро. Но требованиям современного наступательного боя, особенно в области взаимодействия всех родов войск, солдатская масса не отвечает; одиночному бойцу часто будет не доставать собственной инициативы. В обороне, особенно заблаговременно подготовленной, Красная Армия окажется выносливой и упорной, сможет достигнуть хороших результатов. Способность выдерживать поражения и оказывать пассивное сопротивление давлению противника в особой мере свойственна русскому характеру. Сила Красной Армии заложена в большом количестве вооружения, непритязательности, закалке и храбрости солдата. Естественным союзником армии являются просторы страны и бездорожье. Слабость заключена в неповоротливости командиров всех степеней, привязанности к схеме, недостаточном для современных условий образовании, боязни ответственности и повсеместно ощутимом недостатке организованности»[205].