тумбочку с сиденьем. Опять перевел дух. Из коридора было видно телевизор, по которому показывали отрывки из ночного нападения. Наш герой даже не удивился, что увидел уже знакомые места и кадры. Отыскал свои кроссовки, с усилием запихнул в них свои ноги и направился к выходу из квартиры. Закрыл за собой дверь, спустился вниз, в этот момент он поблагодарил судьбу за то, что живет не на последнем этаже. Выбрался на улицу, было тепло, слегка жаркий ветер колышет кроны зеленых деревьев, что отбрасывают леопардовую тень в лучах солнца. Это мирное лето и война.
Сначала он навалился на перила своего крыльца, можно сказать, повис на них, но оглядевшись, понял, что выглядит как бравый пьянчуга, наклюкавшийся еще до полудня. Местные бабушки, сидящие как раз на скамейке, напротив крыльца его дома, перестали разговаривать о своих проблемах, замолчали и во все четыре глаза, каждая стали наблюдать за новой сенсацией двора обещавшие им жаркие обсуждения о распущенности современной молодежи и преимуществ старого поколения, которые должны будут скрасить пару часов их жизни. Конечно, ему было жалко лишать их такой прекрасной возможности, но, все же увидев их пытливые глаза, он выпрямился, собрался, сдержано кивнул им и ровной походкой спустился с крыльца. Прошел так пару десятков метров, пока не скрылся из зоны их видимости.
Убедившись, что за ним не наблюдают, он согнулся, оперся ладонями в колени. Было тяжело, тело дрожало от напряжения, выступил пот. Отдышавшись, он проглотил комок вязкой слюны, выпрямился и пошел за соседний дом. Добрался да железных, невысоких перил за домом, где, по мнению неизвестного архитектора должна была раскинуться клумба, но вместо этого росла большая лиственница и простая трава. Сел на перила и вытянул гудящие от усталости ноги. Он уселся в аккурат под кроной листьев дерева в тени. Поднял голову вверх, ветки с зеленой листвой слегка раскачивались от теплого летнего ветра, в просветах между ними мелькало голубое небо и лучи солнца. Он выдохнул и закрыл на несколько секунд глаза. Почувствовал, как что-то побежало по левой щеке к уху. Рефлекторно он предплечьем правой руки попытался убрать это ползущие существо со своего лица. Открыл глаза и посмотрел на руку, волосы на руке слиплись от влаги. Он провел пальцами по щеке, она была влажной.
«Слеза. Хотя плакать совсем не хотелось, но стоило бы. Теперь можно спокойно подумать. Что же теперь делать дальше? Это был простой, очевидный и в тоже время ужасный ответ на мой вопрос. Жил как в сказке, видел, слышал столько боли и страданий в новостях, вроде бы сочувствовал, но потом спокойно о них забывал. Это было не со мной, где-то там далеко в месте, в котором я никогда не окажусь. Злился на несправедливость в жизни, кого-то в этом винил. Словно был какой-то злодей, который творил не хорошие вещи с людьми во всем мире и портил ее. Как все просто оказывается, нет никакого злодея, плохого волшебника, жуткого монстра. Всю ту боль и страдания, пролитую кровь творили не они, а сами люди. Какая забавная штука получается. Человек, которого другие люди поставили над собой, подчинились ему добровольно, целый народ, нация согласились слушаться его. Дали ему власть управлять ими. Что же сделал этот человек? Правильно, отдал приказ убивать соседей. Зачем? Какая причина? Что-то там с притязаниями на землю, какая-то граница не та или что-то в этом духе. Что сделала этот народ? Правильно, обрушил на мирно спящих людей бомбы, убивая таких же людей, как и они. Что будет дальше и так понятно. Подключится политика. Одни будут обвинять других, другие обвинят в ответ. Люди придут в себя и ответят им тем же. Еще жертвы, пролитая кровь. Потом кого-то обвинят и накажут. Еще жертвы, сломанные жизни. Кто-то от этого выиграет, укрепит свое политическое влияние, кто-то продемонстрирует свою военную силу, оппонентов ослабят. Все это сделают люди. Конечно, у них будут причины, для них они будут важны, настолько важны, что они будут отдавать приказ убивать, лишать жизни. Какого мать вашу черта? Все это стоит того, что чувствовали эти люди, умирая?! Каждый человек кого-то терял в своей жизни. У всех умирал кто-то из близких и дорогих людей. Как можно забыть эту боль и утрату? Как можно заставить других людей чувствовать это насильно?
Эх да, о чем я вообще распинаюсь перед самим собой. Теперь я вижу насколько страшно человечество. Если подумать, вся наша история построена на крови и насилии. Мы уничтожаем себя и все, что вокруг нас. Придумали систему оценки, создали экономику, поделили планету, на которой родились между собой, поставили границы и отгородились. Благодаря экономике, мы можем оценить многое, даже свою жизнь. Благодаря границам мы решили, что лишили других свободы, но забыли, что и сами перестали быть свободны. Люди настолько двуличны, что у них есть соглашения о том, что человеческая жизнь превыше всего и правило видения войны, где сказано, каким оружием можно убивать, а каким нет. Цивилизация? Бесспорно, мы научились и сделали выводы из нашей кровавой истории. Теперь война – это правильнее называть конфликт, лучше добавить локальный, так еще менее ужасней. Последствия, это оценка ущерба и статистика мертвых и пострадавших. Только вот причины убивать особо не поменялись за все время. Наверное, я это стал понимать, почувствовав боль этих людей, разделив ее с ними. Уверен, это была лишь маленькая капля того моря страданий, что пережили и переживают они сейчас. Все это ради власти и из-за власти. Что я могу знать об этой власти, когда сам никогда не обладал ей, может она стоит всего этого. Хотя, вспоминая все, что я почувствовал, если мне кто-то предложит получить власть этой ценой, я его пошлю туда, откуда он не вернется.
Не хочу спасать я такой мир. Сейчас я уверен, что, скорее всего, его уничтожит сам человек, это неизбежно. Даже если я предотвращу эту катастрофу, рано или поздно человек уничтожит себя и попутно этот мир, в котором живет. Раз за столько тысячелетий истории и науки одно из главных достижений человека, оружие, способное разнести на куски всю поверхность нашей планеты. Это не свидетельствует о том, что есть надежда на то, что человек направит свою жажду убивать в мирное русло. Тогда какой смысл давать отсрочку неизбежному, если все равно нет надежды, что это может измениться. Вот и все, нет желания и веры в людей. Разрушено простым ответом на вопрос.
Как это весьма по-человечески с моей стороны, если, это правда, от меня зависят жизни людей, я