Читать интересную книгу Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Кайус Беккер

Первый командир флотилии «Зеехундов» капитан-лейтенант Раш вскоре уступил место капитану 3 ранга Бранди, который, еще будучи командиром подводной лодки, получил высшую награду за храбрость – «Рыцарский железный крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами». Теперь для нападения на противника высылались не целые флотилии «Зеехундов», а отдельные лодки, получавшие чаще всего какую-либо определенную, ограниченную задачу. Ведь экипажи «Зеехундов» все равно не могли оказывать друг другу взаимной поддержки, а опыт показал, что противник легче обнаруживал эти штурмовые средства, если они действовали группами.

Новый командир флотилии признавал достоверными сообщения о потопленных судах противника лишь в том случае, если время и место потопления, указываемые водителями «Зеехундов» в рапортах, совпадали с данными службы радиоразведки, которая подслушивала все радиопереговоры противника и из них черпала сведения о потерях флота союзников. По данным, проверенным таким образом, в общем тоннаже потопленных вражеских судов на долю действовавших в период с февраля по апрель 1945 года 40 «Зеехундов» приходилось 93 тыс. брт. Попадания же, непосредственно не наблюдавшиеся и косвенно не подтверждавшиеся, официального признания не получали. Лишь после войны из английских источников стало известно, что в действительности за этот период в районах действия «Зеехундов» было потоплено судов общим водоизмещением свыше 120 тыс. брт.

Одно лишь до сегодняшнего дня невозможно найти в данных о потерях флота союзников: действительно ли эскадренный миноносец «Ла Комбатант» (бывший корабль английских ВМС «Хэлдон») был потоплен «Зеехундом»?

* * *

Вечером 22 февраля 1945 года лейтенант Клаус Шпарбродт и бортинженер старшина Гюнтер Янке отправились на выполнение своего второго задания. У Схевенингена их дизель вышел из строя, и они сразу же решили вернуться на электродвигателе назад в Эймёйден. Там они установили, что засорилась топливная магистраль, и, устранив повреждение, утром 23 февраля снова вышли в море. Их задание гласило:

«Осуществить нападение на вражеский конвой или сторожевые суда в районе между Маргетом и Дувром».

Море было неспокойно, поэтому они шли с задраенным люком. Вдруг с высоты на них обрушились 2 истребителя-бомбардировщика. На погружение, по свидетельству Янке, ушло 6 секунд. Спустя 10 минут лодка осторожно всплывала на поверхность, но самолеты продолжали кружить в воздухе, поэтому пришлось продолжать движение под водой.

В дневнике Шпарбродта записано:

«В 20 час. мы вышли в указанный нам район. В 23 часа мы приблизились к светящемуся бую, по которому определили, что находимся у коммуникации Маргет – Дувр. Вдруг до нас донесся характерный рокот: две английские канонерские лодки заводили моторы. Они находились в засаде у мели ГудвинСандс. Мы положили лодку на грунт и до 4 час. утра 24 февраля не двигались, оставаясь на глубине 58 м. Начиная с этого времени мы каждый час всплывали на поверхность, чтобы выяснить обстановку, но каждый раз до нашего слуха доносился шум моторов, и мы спешили вновь опуститься на дно. Наконец, в 7 час. утра мы всплыли на поверхность как раз в тот момент, когда канонерские лодки быстро удалялись, взяв курс, вероятно, на Рамсгет.

На море царил полный штиль, поверхность воды была гладкой, точно зеркало. Идя на средней скорости, мы держали курс на Дамптонский буй, находившийся примерно в центре указанного нам района действий. Здесь, насколько нам было известно, коммуникация, которая вела в устье Шельды, ответвлялась от морского пути вдоль Па-де-Кале. Поэтому мы надеялись, что именно в этом месте у нас будет больше шансов встретить вражеский конвой и выпустить наши торпеды по наиболее важным целям.

Над водой стоял легкий туман, затруднявший наблюдение. Мы патрулировали на малом ходу. В начале одиннадцатого я различил сквозь сгущавшийся туман какое-то судно, которое, как нам показалось, стояло на месте, в то время как мы сами медленно приближались к нему.

В 10 час. 20 мин. мы погрузились и, зайдя под водой с солнечной стороны, пошли на сближение с вражеским судном. Янке вел лодку, как всегда, безукоризненно, так что она без малейших отклонений шла на перископной глубине».

Шпарбродт, между прочим, отмечает, что «Зеехунд» реагировал на малейшее перемещение веса внутри него. Наиболее ярко это проявлялось во время движения на перископной глубине. Как только командиру казалось, что перископ высовывается из воды чуть-чуть больше нормального, и он опасался, что это может их выдать, они с бортинженером наклонялись немного вперед на своих сиденьях, и лодка сразу же кренилась вперед и уходила немного глубже под воду. В противоположном случае они откидывались назад и достигали обратного эффекта. Морячки в шутку говорили, что достаточно перенести обыкновенную консервную банку с кормы на нос, чтобы обеспечить нужный уровень погружения. Столь чувствительной была эта сверхмалая подводная лодка.

«Теперь я отлично видел, что мы приближаемся к военному кораблю, – рассказывает дальше Шпарбродт, – хотя отчетливо вырисовывалась лишь носовая часть его, корма же расплылась в тумане. Я заметил длинный высокий бак с огромной пушкой наверху, среднюю надстройку, мачту и трубу, по всей вероятности лишь первую из нескольких, так как дальше ничего не было видно. Мне казалось, что на баке и надстройках я различил камуфляж. Это был по меньшей мере корвет, то есть цель, заслуживающая того, чтобы израсходовать на нее торпеду.

В 10 час. 27 мин. бортинженер доложил, что левая торпеда подготовлена к выстрелу. Я наблюдал за противником в перископ. Корабль был обращен к нам левым бортом и находился по пеленгу 80ш. Наблюдая за ним в течение минуты, я не установил никакого изменения пеленга.

Следовательно, он дрейфовал по течению, и наш «Зеехунд» – вместе с ним.

В 10 час. 28 мин. расстояние между нами и противником, по моим подсчетам, не превышало 600 м, и я подал команду: «Торпедой левого борта, огонь!» Янке нажал на расположенный рядом с его сиденьем спусковой рычаг. Мы услыхали, как за бортом взвыла торпеда и отделилась от корпуса лодки. Я включил секундомер и круто переложил руль на правый борт, намереваясь описать циркуляцию, чтобы снова выйти на прежний боевой курс. Прошло 50, 60, наконец, 70 секунд, но мы ничего не слышали. Должно быть, торпеда прошла мимо, но я твердо решил послать ей вслед и вторую.

Вдруг на 80-й секунде сквозь толщу воды до нас донесся глухой короткий удар. Следовательно, расстояние до корабля равнялось в действительности 850 м. В перископ было видно, как на самой середине между мостиком и трубой вражеского корабля поднялось облако дыма. Я велел продуть цистерны, и через несколько секунд мы были уже на поверхности воды. Затем я подозвал Янке к себе в боевую рубку. Мы успели увидеть лишь, как нос и огромный бак вражеского корабля поднялись высоко над водой, корабль со страшной быстротой осел на корму и скрылся под водой…»

После одержанной победы «Зеехунд» No 330 лег на грунт. Отметив победу сначала курятиной с рисом, затем банкой земляники, Шпарбродт и Янке получили на закуску еще 10 глубинных бомб, которые снова напомнили им о суровой действительности. Однако на этих десяти все и кончилось. Лодка пролежала на грунте до 16 час., затем прошла некоторое расстояние под водой и с наступлением темноты всплыла на поверхность. Шпарбродту и Янке удалось выпустить и вторую торпеду, но атака оказалась безуспешной, так как на этот раз вражеский корабль шел, вероятно, на очень большой скорости.

В 14 час. следующего дня Шпарбродт и Янке увидели хорошо знакомые и легко различимые на большом расстоянии очертания Эймёйденского чугунолитейного завода. Перед въездом в порт лодку еще раз потрясло на высоких прибрежных волнах. Шпарбродт привязал к перископу индивидуальный перевязочный пакет в качестве победного вымпела, с которым «Зеехунд» и вошел в порт. К шлюзу подбежали товарищи и радостно приветствовали вернувшихся. Капитан 3 ранга Бранди встретил командира лодки вопросом:

– Где вы выпустили свою торпеду?

– Примерно в 5 милях северо-восточнее банки Саут-Фолс, господин капитан, – ответил Шпарбродт.

– И когда?

– Вчера в 10 час. 28 мин.

Командир флотилии пожал ему руку и сказал:

– Тогда поздравляю вас с потоплением эскадренного миноносца!

Шпарбродт и Янке были обескуражены такой осведомленностью своего командира, который действительно располагал достоверными сведениями. Накануне около полудня немецкая служба радиоразведки перехватила следующую радиограмму англичан:

«Эскадренный миноносец «Ла Комбатант» торпедирован».

Место гибели корабля соответствовало данным Шпарбродта. Впрочем, до сегодняшнего дня об эсминце «Ла Комбатант» в списках морских потерь говорится лишь: «Затонул в результате попадания торпеды».

Последним заданием, которое пришлось выполнять «Зеехундам» перед концом войны, было снабжение отрезанной с суши и с моря «крепости Дюнкерк».