Читать интересную книгу Туманы и чудовища - Екатерина Анатольевна Шабнова

в которую Леду поймали, – и выкинули ключ. Она подняла фонарь повыше: свет его казался здесь почти беспомощным, но все же был. Нити его, пусть со слабенькими узелками, но делали свое дело. А Леда делала свое.

Где-то позади гремели небеса. Леда прибавила шагу… и оказалась у развилки. В правый тоннель она смогла бы пройти, только пригнувшись. Из левого несло водорослями. Она прислушалась, ожидая, когда Буян снова заревет, сотрясая стены, но все вокруг накрыло тишиной. Буря разворачивала свои темные крылья где-то наверху, а здесь, под скалами, в самом сердце Инезаводи, которая возникла благодаря магическому месторождению, царило безмолвие.

Леда слышала, как бьется ее собственное сердце. Чувствовала, как ноют пальцы – не от близости ножниц, а от близости шторма…

Шторм! Волны поднимутся, и пещеры затопит! Леда оглядела стены – они были покрыты ракушками чуть ли не до самого верха. Затопит полностью!

– Буян! – закричала Леда, не заботясь о том, что – кто – еще может ее услышать. У нее не было времени. Если Тиль видел чудовище, то Буян может быть в опасности, и она не уйдет отсюда без него. Она ведь не успела ничего исправить. Она обязана была его спасти.

– Буян! – повторила Леда в соседний тоннель, и голос ее ринулся в недра скалы, изгрызенной кораблем Ткачей.

Снаружи громыхнуло – все еще далеко, но уже гораздо ближе, чем раньше. С громом смешался, кажется, еще рев… но откуда? Чей? А потом Леда услышала знакомый звук – раковины стучали друг о друга. Где-то в правом тоннеле.

Она не стала ждать и нырнула туда. Пронеслась по скользким камням так, словно они были лучшей улицей Двужилья, выложенной специально к визиту сияющих принцев и принцесс. Леда ступала так, будто танцевала, и все прибавляла ход. Стук раковин приближался, и…

Они с Сольварай врезались друг в друга так, что Леда прикусила язык – до крови, судя по соленому привкусу во рту. Леда не успела и рта раскрыть – ни чтобы выплюнуть кровь, ни чтобы задать вопрос, – как Соль схватила ее за руку и быстро потащила к выходу. Леда задела головой низкий потолок на повороте и выронила фонарь. Оглянувшись, она увидела, как освободившиеся тусклые нити сметает что-то темное. Через мгновение они выпрыгнули в грот – глотку пещеры, в которой уместилась бы зала фамильного особняка, – и Соль утащила Леду в сторону.

Как раз вовремя: следом из тьмы показалось сплетение хвостов, и когтей, и крыльев. Леда узнала розовато-бирюзовую побежалость и дернулась навстречу.

– Буян! – закричала она, и на этот раз он услышал ее. Желто-рыжий глаз засиял где-то среди чешуи, и Леда увидела черный зрачок, пришпиливший ее к месту.

Волны с грохотом бились о камни. Вода прибывала. Туман почти исчез, разогнанный бурей, которая заполнила небо серыми, лиловыми, черными мазками.

Как Буян услышал Леду, если она не слышала сама себя?

– Что это было? – раздалось прямо под ухом.

Леда обернулась и увидела распахнутые глаза Соль – голубые, потускневшие в тон погоде.

– Это Буян! – ответила Леда и пригнулась – Буян снова взревел, и теперь она поняла, что от боли.

То, с чем он сцепился – видимо, то самое чудовище, о котором пытался сказать Тиль, – оказалось белым. Белым, чешуйчатым и крылатым, но поменьше Буяна, и это было одновременно преимуществом и недостатком в бою. Леда выхватила из кармана ножницы, стащила с воротника брошь. У нее было двое ножниц, и она могла… что?

Леда не стала долго думать – ринулась вперед, нырнула под бьющий по песку тонкий белый хвост с кучей прозрачных радужных плавников и ударила.

Рев второго чудовища походил на расстроенную скрипку.

– Что ты делаешь?!

Леда успела только обернуться – Сольварай сбила ее с ног, и обе покатились по камням, песку, воде. Свои и чужие волосы закрыли обзор, Леда слышала только собственное биение сердце, плеск волн и стук хвостов о камни. Они остановились – Соль нависала над ней, ракушки стучали на ветру.

– Не трогай ее! – рявкнула Соль.

«Ее?» – умерло на Лединых губах. Буян снова взревел; она сбросила с себя Сольварай и вскочила. Попыталась сделать шаг. Соль вцепилась в ее сапоги.

– Стой! – прошипела она, и Леда качнула ногой.

Поднялся ветер – белое полотно волос Сольварай взметнулось, хлестнув ее по лицу. Пальцы разжались, и Леда побежала вперед – туда, где Буян дрался с… ней?

Она. Сирена?

Крылатая и хвостатая, как в легендах. Как на мерном камне при въезде в Инезаводь – что еще это могло быть, с раздвоенным хвостом и печальным каменным лицом? Белые крылья облепили черный хвост и одну из Буяновых лап, и Леда увидела ее лицо – такое же белое, но вполне человеческое; на шее – розовые жабры. Глаза были темными, клыки – острыми. Они вцепились в яркие гребни Буяна и потянули вверх. Буян взревел, сирена сплюнула рыжие пластинки и закричала – хрипло, высоко. Знакомо.

Не так ли звучала песня, которая обещала Леде все на свете?

Она обернулась. Сольварай почти справилась с волосами – завязала их в узел и поднялась, тяжело дыша. Ветер бил ей в спину. Она споткнулась. С неба упали первые капли дождя.

– Это сирена? – Леда сделала шаг вперед. Ветер уносил слова, но она надеялась, что Колючка Соль ее слышит. – Ты знала про сирену?!

Как? Почему? Наверняка у этого было какое-то объяснение. В конце концов, у Леды дома сворачивалось в кольца свое чудовище. Но сирена нападала на горожан, и Соль знала об этом… не могла не знать. Что она с ней сделала?

– Соль! – Леда схватила ее за плечи, встряхнула, повторила: – Это сирена? Ты знаешь, что она поет и заманивает людей…

Куда, на скалы? В воду?

– Она попала сюда случайно! – выпалила Соль. По щекам ее текли слезы или дождь? – Я просто… Помоги ей! Что ты…

Соль вскрикнула. Леда тут же почувствовала удар. Под лопаткой проснулась боль от порезов ножницами, а после добавилась новая – от когтей.

– Тишь, нет!

Леда ударила в ответ – не глядя. Сирена взревела громче. В ушах у Леды зазвенел колокол Инезаводи. Больше она не слышала ни шума бури, ни плеска волн, ни шороха крыльев. Когти вцепились в ткань на ее плечах, сжали и развернули Леду.

Она оказалась лицом к лицу с чудовищем. Это уже входило у нее в привычку.

Сирена походила на одну из Рыбных, с которыми Леда сталкивалась на нижних ветвях Домрева: бледная, с узким разрезом глаз и ехидной ухмылкой. Только еще и вся в гладких белых чешуйках, с сияющей россыпью звезд в глазах. Правая сторона лица зияла огромной розоватой раной – зарубцевавшейся, но такой яркой на светлой коже.

Леда судорожно выдохнула. Сирена чуть откинула голову – в седых волосах красовались похожие на кораллы рожки, – и ее нижняя челюсть и часть шеи раскрылись, словно цветок. Это выглядело куда более жутко, чем у Буяна, потому что у него не было даже подобия человеческого лица. Пахнуло водорослями и сыростью.

Сирена закричала и взмахнула крыльями – когда она успела их расправить? Леда не могла отвести взгляда от розового провала, усыпанного мелкими острыми зубами и обрамляющего длинный язык, поэтому не увидела, как отдаляется земля. Почувствовала только, как обвивается вокруг пояса хвост, как скребут по открывшимся запястьям плавники. Должно быть, в ушах свистел ветер – Леда все еще слышала только звон. Должно быть, гигантские белые крылья хлопали, подобно парусам. Леда не слышала дождя, но ощущала, как ударяют по лицу капли.

Она наконец зажмурилась, когда сирена прижала крылья к туловищу и упала прямо в небо. Радужный скат, приготовленный Тилем, грозился вырваться наружу. Желудок казался невесомым, а сама Леда – слишком тяжелой. Как могла эта сирена… Сольварай как-то назвала ее… Тишь? В другой раз Леда бы посмеялась – сирена с таким именем? Как могла эта Тишь подняться в воздух вместе с Ледой, да еще и в такую погоду?

Леда попыталась вырваться, но сирена держала ее крепко, всеми конечностями. Буря несла их над морем; Леда пыталась что-то крикнуть, но слова застревали в глотке вместе со скатом, дыхание ускользало, и оставалось только работать легкими. Тишь петляла, резко уходила в сторону – в какой-то момент Леда почувствовала лопатками воду. Когда сирена взяла резко вверх, вымокшая косичка ударила Леду по шее.

Небо слилось