Кто была эта странная женщина, которая принимала решение в ту секунду, она точно не знала. За всю свою жизнь она не совершила ни одного противоправного поступка. Но память подсказывала нечто совершенно иное: этой женщиной была она сама. Незнакомая ей женщина по имени Эва Странд точно рассчитанным движением нажала поршень шприца.
А когда редковолосый обмяк и повалился на траву, подкосились ноги и у нее. Последнее, что она успела подумать, – вряд ли кто мог ожидать такое от законопослушного шведского юриста.
Потом боль заслонила все, у нее помутилось в голове. Тряску на Юргордене она почти не помнила.
Эва повернула голову направо и открыла глаза.
Что-то пестрое… она поморгала, чтобы сфокусировать зрение. Вышивка золотом по шелку, стебли и цветы, в индийском стиле, до серого бетонного потолка… похоже на штофные обои.
Она с трудом подвинулась поближе. Нет, это не обои, ткань не приклеена, а свободно драпирует стену.
Она перевела взгляд на свои ноги. Кованая рама кровати, опять вышивка. Над ее головой – тоже шелк.
Между кроватью и дальней стеной – толстый персидский ковер, обрезанный по размеру комнаты… десять квадратных метров, не больше. Другие стены тоже обтянуты шелком, а у самой двери – маленькие хрустальные блюдца с горящими свечами, источающими запах каких-то курений. Значит, вот откуда этот знакомый с детства запах сандалового дерева… Но пахнет чем-то еще… что-то вроде жженой резины.
Эва попыталась спустить ноги на пол. Резкая боль в левой голени, но сесть все же удалось. Она обвела глазами комнату. Ее шпильки стояли у самой двери. Надо попробовать встать. Ковер был настолько толстый и мягкий, что она потеряла равновесие, чуть не упала и со стоном опустилась на подушки. Немного посидела, пережидая боль. Внезапно к звукам ее собственного прерывистого дыхания примешался другой, металлический звук, словно бы что-то очень тяжелое с грохотом катилось прямо на нее. Это невозможно, подумала она, и вцепилась в край кровати, преодолевая инстинктивное желание убежать. Что за чушь – была ее следующая мысль, и, собрав волю в кулак, она встала.
Нога, несмотря на боль, удержала ее вес. Но грохот неумолимо усиливался, он заполнил всю комнату. Характерные постукивания… на стыках рельс?
Скрип, лязг… не больше чем в тридцати метрах, сейчас этот чертов поезд ворвется сюда… но как это возможно – комната, четыре стены, бетонный потолок…
Адский грохот стремительно надвигался, как стена. Эва закрыла глаза рукой и сжалась в комок.
В короткий миг, показавшийся ей вечностью, у нее прогромыхало прямо над головой. Сквозь щели в бетонном потолке на блузку потекли струйки песка. Пламя свечей затрепетало, и все стихло.
Ее начал бить озноб.
В щели между портьерами появилась рука, пошарила под тканью и нажала какую-то кнопку. Вздрогнув пару раз, зажглись лампы дневного света. Эва прищурилась от неожиданности и уставилась на маленькую фигурку в синем свитере. Фигурка приблизилась к постели, забросила руку Эвы себе на узкое плечико и поддержала ее – Эву заметно качало.
– Извините за… представление. Диспетчер напутал… или ошибка сигнализации.
Высокий женский голос:
– Но вставать-то все равно когда-нибудь придется, или как?
Эва не нашлась что ответить и похромала к двери, опираясь на плечо незнакомки. Они вышли в слабо освещенный коридор. Здесь тоже были ковры – Кашмир, Шираз, Карачи, Афган… Когда-то очень давно Эва научилась различать восточные орнаменты. Прямо какой-то ковровый аукцион. И бетонные стены задернуты тем же колеблющимся шелком, что и в комнате.
Женщина перехватила ее взгляд.
– Звукоизоляция, – сказала она. – Без нее, как в аду. Сидит какой-нибудь shmok в диспетчерской, и вдруг ему приходит в голову перенаправить движение.
Волнистые темные волосы, правда без седины, выражение глаз другое, более спокойное…. Но крылья носа, белая кожа, четко очерченные ноздри, манера ходить чуть боком…
– Он сидит наверху и ждет, пока вы проснетесь. Уже почти семь часов.
– Семь, – повторила Эва, пытаясь восстановить хотя бы хронологию. – Семь утра?
Женщина остановилась и посмотрела на нее внимательно. В левой ноздре у нее оказалось маленькое колечко, а на груди свитера было написано «Спортивный клуб Майорнас»[41].
– Семь вечера. – Она брезгливо сморщилась. – Вы здесь лежите и прохлаждаетесь с тех пор, как ваш друг вас сюда приволок. Вполне в его духе. Более идиотского поступка в жизни не видела. Надо же додуматься!
Они остановились на пороге помещения, больше всего напоминающего склад, – голые бетонные стены, никаких шелков. Вдоль стен стальные полки, Эва видела такие в автомастерской. Чего здесь только нет – печатные платы, всевозможные кабели и адаптеры, переходники, серверы, разобранные компьютеры, замусоленные географические атласы и чертежи. Посреди всего этого хаоса – длинный стол с пятью работающими компьютерами. Чем ближе они подходили, тем сильнее был слышен шум вентиляторов.
Эва сама удивилось, какое облегчение испытала, увидев Тительмана. Дон сидел в больших наушниках, сгорбившись, за клавиатурой одного из компьютеров. Он даже не заметил, что она вошла. Взгляд его был прикован к экрану.
18:43, четверг 14 сентября
ДЕРЗКИЙ ПОБЕГ
Государственная полиция вчера объявила общенациональный розыск. Разыскиваются 43-летний мужчина и 47-летняя женщина, бежавшие во время перевода из Фалуна в Стокгольм.
43-летний мужчина на веских основаниях подозревается в убийстве. 47-летняя женщина – в организации побега и нападении на государственного служащего при исполнении служебных обязанностей.
Как сообщает пресс-секретарь полиции Юхан Виден, сейчас проводится интенсивный поиск бежавших в северных районах Стокгольма.
Сведения постоянно пополняются…
Темноволосая женщина фамильярно ткнула Дона в спину. Он недовольно обернулся, увидел Эву, и на физиономии его расплылась улыбка.
– Попала под поезд?
Она посмотрела на свою мятую одежду:
– А что, заметно?
Эва склонилась к экрану и прочитала сообщение еще раз.
– А 47-летняя женщина, надо понимать, это я?
– Организация побега и нападение на полицейского… должно быть, ты, кто ж еще? Но ты юрист, тебе видней.
Он снял наушники и передал их Эве – послушай, что говорят.
Она надела наушники и полезла в сумку за телефоном, опершись свободной рукой на стол, – нога болела невыносимо. Послушав, она включила запись повторно, все быстрее барабаня пальцами по столу. Наконец Эва отложила наушники и глубоко вздохнула:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});