Договорить ему не дал пронзительный писк наших браслетов, следом за которым равнодушный женский голос настойчиво потребовал, чтобы мы немедленно покинули здание. Причем обращались к нам обоим не как к претендентам, а как к лицам, не имеющим гражданства.
Переглянувшись, мы с Уэсли неспешно направились через холл к выходу.
– Так что там случилось в прошлом году? – спросил я. – Ты говорил, слышал истории вроде нашей.
– А, ну да! В прошлом году одной девчонке неправильно посчитали баллы за спортивные дела, дали раза в два больше, чем она заслуживала. Она промолчала, а для комиссии это стало поводом лишить ее гражданства. Еще один чувак получил у робота-раздатчика два упса вместо одного. Его тоже завалили.
– Зачем это им?
– Думаю, у них нормативы по отсеву, – ответил Уэсли, непроизвольно посмотрев на двери зала, где решилось наше будущее. – Они стараются держать количество граждан на одном уровне, а учитывая программы омоложения…
– С каждым годом мест для граждан на планете все меньше, – закончил я мысль. – Понятно.
– Не на планете, а в районах с незасранной экологией и нормальным воздухом, – поправил он. – Долбаные аристо живут в замках с десятком-другим спален и туалетов. Вот скажи, Алекс, на хрен им десять спален и столько же толчков? Им западло срать в один и тот же?
– Тема сранья для тебя так важна? – улыбнулся я.
– Твою мать, Шеппард, не бей по больному…
На выходе мы сдали опостылевшие браслеты. Первым пошел Уэсли, следом я…
…и тут же чуть не ослеп от множества вспышек голокамер, особенно ярких в сумерках. Прикрыв глаза, я с наслаждением вдохнул свежий воздух. На улице было тепло, но после духоты Сковородки летний ветерок приятно охлаждал кожу.
– Ни хрена себе… – прошептал Уэсли, увидев встречающую нас толпу.
Одними журналистами не обошлось. Новость о том, что Шеппард провалил тестирование на гражданство и стал оницо, разлетелась быстро. В небе кружили флаеры, а над толпой, не смея пересечь полицейское заграждение, жужжали сотни дронов.
Уэсли застыл на месте, нерешительно посмотрел на меня, кивнул вопросительно:
– И что делать? Мне идти самому или…
– Ты пойдешь со мной. Раз уж ты оказался в этой заднице из-за меня, то… – Я запнулся, не зная, как продолжить. – Короче, ты «пробужденный».
– Понял. Один за всех и все такое, клево. Но ты все равно иди первым.
Уэсли поплелся за мной, смущаясь репортеров, а я, спускаясь по лестнице, чем ближе подходил к толпе, тем больше спешил. Хотелось поскорее вернуться на базу и понять, что изменилось для Скифа. Что будет, если я не смогу возглавлять клан, будучи негражданином? Меня вообще из него выкинут? Ведь «угроза» не может состоять в клане, если у лидера нет такого статуса или он классом ниже. Кто станет лидером «Пробужденных»? После меня самая высшая «угроза» у нас Утес, следом за ним Гирос. Отдать руководство им? Первый почти потерял персонажа, второй – человек со стороны, мучимый своими демонами. Как поступить?
Новые проблемы, о которых я после провала тестов не думал, появлялись одна за другой. Белиал знает, сколько их еще вылезет…
– Шеппард! Шеппард! – Стоило нам приблизиться к полицейскому заграждению, активность толпы возросла вдесятеро. – Смотри на меня, оницо! Есть что сказать людям?
– Эй, обернись, Шеппард! Пусть весь мир увидит свежеиспеченного оницо!
Вопросы и обидные, презрительные и уничижительные комментарии сыпались со всех сторон. Неприятно удивило то, что никто не обращался ко мне по имени или «мистер». Конечно, ведь отныне любой, даже самый никчемный гражданин, считается лучше меня. Полезней и важнее, чем я, вообще «не имеющий ценности для общества».
Натянув козырек бейсболки на глаза, я прикрыл лицо левой рукой, а локтем правой, зацепив пальцами лямку рюкзака, принялся пробивать себе путь. Уэсли кряхтел за спиной. Подумав, я остановился и пропустил его вперед – в качестве ледокола. Он и крупнее, и запашок от него ядреный.
Тактика дала результат: гламурные стримеры, модные журналисты – все, зажимая носы, отскакивали, едва попадали в зону поражения подавляющей ауры Большого По.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Алекс! Алекс! – Нестандартное обращение заставило обратить внимание на кричавшую. Слева от меня, одновременно что-то наговаривая в микрофон дрона-оператора, жужжащего рядом, стояла Лия Соло – стримерша, знакомая мне по Играм. Увидев, что я смотрю на нее, она, прямо как дисовский воин, сделала рывок, проскользнув между двумя серьезными мужчинами в костюмах. Из-за шума ей пришлось кричать:
– Сочувствую тебе, Алекс. Очень сочувствую! Не только я, мои подписчики тоже! Как ты с этим справляешься? Чем планируешь заниматься?
– Спасибо, Лия, но ничего страшного не случилось. Моим делам в Дисгардиуме провал тестов не помешает, у меня хорошая капсула.
Ее левый глаз светился красным, давая знать, что ведется стрим. Зрачок примагничивал мой взгляд, а потому я хорошо рассмотрел, как он расширился.
– Ты еще не знаешь?! – удивление Лии Соло было неподдельным. – Ты не сможешь играть, как раньше!
– Что? – удивился Уэсли. Заметив, что я отстал, он вернулся и услышал слова девушки. – Почему не сможет? А я?
– О, Уэсли, привет! Я знаю тебя, ты враждовал со Скифом в песочнице Тристада, ведь так? – Лия тараторила, перекрикивая других журналистов, которые лезли друг другу на головы, стараясь не упустить ни одного моего слова.
Уэсли, заметив это, расправил плечи и раздвинул руки, будто бы обхватывая меня.
– Я делала серию стримов перед Демоническими играми, пытаясь раскопать что-нибудь об Алексе и его жизни до получения статуса «угрозы», так что моим подписчикам хорошо известно, кто такой Большой По, бывший лидер клана «Теорема»!
– «Аксиома», – поправил ее Уэсли.
Приобняв девушку за голову, чтобы не перекрикивать народ, я спросил ее на ухо:
– Почему я не смогу играть как раньше, Лия?
Но ответить ей не дали. Те двое серьезных мужчин в костюмах, через которых Лия прорвалась ко мне, оттянули ее назад. Один из них, что был помоложе и в более щегольском костюме, выдвинулся вперед и протянул визитку:
– Аксель Донован, «Дисгардиум Дейли»! – Ему тоже пришлось орать. – Алекс, я уполномочен предложить тебе сто тысяч фениксов за эксклюзивное интервью. Наш флаер рядом, интервью возьмем в редакции.
– Никаких интервью, мистер Донован, пока я не разберусь, что за хрень происходит.
– Я уже понял, что вы не знаете последних новостей. Обещаю, что, пока будем лететь, подробно расскажу обо всем, что произошло, пока вы были заперты в Сковородке. «Сноусторм» ввел программу…
Нас внезапно обдуло ветром, таким сильным, что у Донована галстук встрепенулся и ударил мужика в глаз. Журналист согнулся, схватился за лицо, а передо мной появилась веревочная лестница. Подняв голову, я увидел зависшую над нами «Акулу». Оттуда свешивался головой вниз Вилли Брисуэла.
– Залезай быстрее, пока копы не зашевелились! – заорал он, перекрикивая шум винта и гомон толпы.
Я его скорее понял, чем услышал. Со стороны полицейского заграждения один за другим начали взлетать полицейские дроиды.
– Уэсли, лезь первым! – велел я.
Парень зацепился за лестницу, но рассчитывать на то, что он взберется сам, было так же наивно, как и верить, что Трикси возьмет Нобелевскую премию… Бездна, он же погиб…
Мне на выручку бросилась Лия с каким-то широкоплечим парнем. Втроем мы сумели поднять полтора центнера благоухающего Большого По так, что он зацепился ногой за лестницу. Сделав это, парень худо-бедно принялся карабкаться наверх. Следом полез я, а Вилли начал поднимать лестницу.
– Подъем, только медленно! – заорал он внутрь кабины.
– Удачи, Алекс! – крикнула Лия вслед.
Первое, что я увидел, забравшись во флаер, был голоэкран с прямой трансляцией того, как за мной закрывается створка флаера. Снимали со спины, и, обернувшись, я увидел стайку дронов-операторов.
«Сноусторм решает проблему топовой „угрозы“, - крупный заголовок под кадрами с нашей „Акулой“ бросался в глаза. – Алекс Шеппард провалил гражданские тесты!» Больше никаких подробностей, лишь прямой эфир происходящего на площади перед Сковородкой.