Читать интересную книгу "Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов"

но было видно, что сражение принимает для них скверный оборот — численное превосходство русских было заметно, только треть втянута в сражение, остальные к реке не приближались, выжидая. А вот куряне пробились — в брызгах воды гридни переходили вброд, а выходя на берег, тут же разворачивались, вынимали луки, и расчехляли колчаны. Преследующих монголов встретил град стрел, а халаты от них, даже с железными пластинами, плохая защита — наконечник найдет уязвимое место. И пошли потери, а тут уже галичане с волынцами подоспели, конные лучники, затеяли стрельбу. Было видно, что монголы явно заколебались, все новые и новые русские отряды вступали в бой, даже киевский князь, рассматривающий битву с холма, решил в ней поучаствовать, отправив своих «черных клобуков». Прибытие сразу двенадцати сотен решило исход схватки, было видно, что монголы стали разворачиваться и пускать коней вскачь, убегая. Вот только Мстислав «Удатный» уже все понял и крикнул:

— Сигнал подавай, пусть не преследуют — то «мунгалы» заманивают притворным бегством. Гридням реку не переходить, будем дальше выжидать, одоспешенной коннице в погоне не участвовать, все равно не догонят. А «клобуки» пусть погоняются немного, воевод мы предупредили, зарываться не будут, и как колчаны наполовину опустеют, вернутся.

— Все верно, брате — Субудай выжидает, и мы постоим, ни к спеху — времечко в нашу пользу. Будем ждать когда Ярун в спину им выйдет, вот тогда настоящая битва и начнется. Нас ведь больше, даже если пешцов не считать — потому торопиться никак не стоит. Поспешишь — людей насмешишь, да юшкой умоемся. Нет, лучше часок тут постоять…

Южнорусские княжества триста лет воевали с кочевниками, и сами не раз ходили походами в степь, так что князья с воеводами прекрасно знали как там воевать…

Глава 25

Глиняные горшки, залитые напалмом, и им же обмазанные, огненными кометами пролетали над сражающимися. И наводили на одних жуткий страх, зато других, прекрасно знающих что это такое, в радостный трепет. И когда огненные шары падали на землю, заливая все вокруг горящей жидкостью, слышались ликующие крики и вопли животного ужаса. Кричали кнехты, им досталось больше всего. Пара горшков легла с недолетом, на «боевые повозки», где кипел бой, моментально прекратившийся — дерущимся стало не до продолжения схватки, как ни странно бы это выглядело, горящая смесь всех моментально «охладила» и привела в ужас.

— Не жечь, а выжечь их всех, до последнего!

Лембиту пытался сохранить хладнокровие, однако вскипевшая в душе ярость начинала дурманить голову. Ведь это была и его война, он принял в себя ненависть непокоренных эстов и ливов, на земли которых пришли завоеватели и стали бесцеремонно устанавливать здесь свои порядки, и не уговорами. Нет — кровь полилась полноводной рекой, народы сознательно «нагибали» так, чтобы они превратились в покорных рабов, рабами и остававшимся. Применяемое нынче жесточайшее насилие в будущем времени уже стали отождествлять с «добровольным» принятием «высокой» европейской культуры. Одно хорошо — германцам не удалось полностью онемечить народы, как случилась с полабскими славянами, теми же лужичанами, бодричами и ободритами. И все потому, что крестоносные завоеватели считали покоренные прибалтийские племена своими рабами, «живым имуществом», и как то не стремились распространять на них «достижения». К тому же Литва не покорилась, наоборот, устроила жестокий отпор и представляла реальную угрозу самому существованию крестоносного воинства на этих землях. Да и русские княжества отбились от «культуртрегеров», дав такой отпор, что скоро явившие завоеватели прекратят расширение территорий, и как змея, начнут «переваривать проглоченное». Оставшиеся без всякой поддержки язычники-пруссы будут безжалостно истреблены, остатки уйдут в Литву, но имя земли примут на себя новые владельцы.

Какое тут на хрен крещение — сейчас шла самая настоящая колониальная война в германском стиле — «дранг нах остен», с физическим истреблением тех «унтерменшей», что не захотят покориться, и по «доброй воле» надеть на собственную шею ярмо!

Потихоньку исчезнут и ливы — к началу двадцатого века их останется совсем немного, а язык практически полностью исчезнет, и станет объектом изучения историков. Зато как с пруссами в памяти останется название земель — Ливония, Лифляндия, «Ливский Берег».

— Нельзя им дать ни малейшего шанса на возрождения, никаких мирных переговоров, бить надо насмерть и добивать!

Вполне рассудочно принял жестокое решение Лембиту. Он прекрасно знал, как за счет прибытия новых пилигримов, постоянно оправлялись крестоносцы в Прибалтике даже от самых жутких поражений, которые им наносили не только русские князья, но и литовцы, и непокорные эсты с ливами. Каждый раз засевшие в Риге немцы после таких разгромов откупались дарами, на какое-то время начинали вести себя тихо, а потом, накопив силенок, брались за прежнее. Но снова «огребались», и так, что рыцарские ордена пошли на объединение, осознав, что каждый сам по себе просто не выживет посреди не до конца покоренных народов. И через пятнадцать лет, после страшного поражения от русских дружин, исчез орден «меченосцев», вернее трансформировался, став Ливонским орденом, отделением «братства святой Марии» на покоренных землях. И вся разница была в том, что у одних были намалеваны на щитах черные, а у других красные кресты, суть осталась неизменной — хищнической, коварной, жестокой. И таковой и останется до самого поражения под Грюнвальдом, после которого начнется долгая агония, затянувшаяся на полтора столетия, пока двинутые царем Иваном Грозным рати не оставят от рыцарских замков камня на камне…

— Княже — данники рыцарские бегут, сражаться с нами больше не желают. Грех такой момент упускать — нужно крестоносцев окружить и всех истребить. Тогда города и замки оборонять будет некому!

Лембиту железной хваткой ухватил за локоть князь Вячко, лицо которого исказила гримаса злого торжества. Да оно и понятно — сколько лет он ждал этого часа, дав клятву сражаться с крестоносцами до конца. И ведь полностью сдержал ее бывший правитель Кукейноса — погиб с дружиной в горящем Юрьеве, взятом «меченосцами» штурмом.

Но этого уже не будет, теперь «река истории» направится по «новому руслу». К добру ли, к худу — бог знает!

— Разреши повести в бой русские дружины, князь — зайду им в спину, никого нельзя выпустить отсюда. Пора нам кончать с этими столь докучливыми «гостями», что себя хозяевами возомнили!

— Бери дружину, князь, атакуй неприятеля! Ливов не трогай, и латгальцев — нам с ними мириться надобно, а ныне самый удобный момент настал! Так что веди в бой дружину, наш час настал!

Вячко тут же запрыгнул в седло подведенного