его, пожалуйста, и мы просто поговорим.
– О чем?
– Ну, например, о том, что нехорошо залезать в чужие квартиры. – приподнял брови юноша. – Ты ведь вроде хороший парень, Костя? И ты ничего не взял? Ведь ничего?
– Нет. – удивленно помотал головой тот.
– Замечательно! Ты только не нервничай. Знаешь, – присмотрелся он внимательнее, – а ты не похож на домушника. Первый раз на дело пошел?
– Э-э-э… – Апельсинов неуверенно обернулся на шкаф.
– Оно и так видно. – вздохнул тот. – Только пойми, это явно не твое.
– Ты, о чем? – совсем растерялся парнишка и вытер вспотевший лоб рукавом рубашки, чуть не порезавшись о зажатый в руке тесак.
– Да опусти ты эту штуку! – испугался юноша.
– А ты мне, правда, ничего не сделаешь?
– Обещаю.
– Ладно. – Апельсинов протянул ему нож, явно вздохнув с облегчением.
– Что он делает? – задохнулась Ева, схватив подругу за руку. – Все, он труп!
Но юноша отложил оружие все на тот же подоконник.
– Вот и хорошо. – медленно двигаясь вперед, вор постепенно принялся теснить Апельсинова к выходу. – Я знал, что ты отличный парень, Костя Апельсинов. Теперь отправляйся домой! И подумай все же над тем, чтобы сменить профессию.
Тут из комнаты выскочила кошка и с громким мяуканьем принялась тереться о ноги непрошенного гостя. Он попытался обойти ее, но кошка будто прилипла к нему и истошно крича, продолжала ласкаться.
– Она так трется, потому что кота просит. – посчитал необходимым сообщить Апельсинов, увидев растерянность на лице вора.
– Фу! – юноша пнул кошку ногой, и та эффектно отлетела за диван.
– Ну, он у меня сейчас получит!
– Ева! – схватила ее подруга, но девушка лишь стряхнула ее руку и отворила дверцу шкафа.
– Руки вверх, или буду стрелять! – Ева уперла зонтик между лопаток злоумышленника.
– Костя, ты что, не один? – вздохнул тот, поднимая руки, и Костя кивнул.
– Нас трое! – вышла из шкафа Ира, сжимая в дрожащих руках ложку для обуви. – И мы все вооружены, так что не вздумай рыпаться, вор!
– Что? – возмутился юноша.
– Что ты уже успел вынести из дома моего отца?
– Ева? – чуть повернул он голову.
– Ни с места! – закричала на него Ира и наклонилась к подруге. – Откуда он знает твое имя?
– Ева, это я, Макс. – вдруг улыбнулся юноша оборачиваясь.
Апельсинов, воспользовавшись моментом, схватил стоящую в коридоре биту и замахнулся.
Список дел по дому
– А что я должна была подумать? – оправдывалась Ева. – Я прихожу домой, а тут какой-то…
– Я не какой-то! – возмутился Макс, прохаживаясь взад-вперед мимо дивана, на котором сидели все трое.
Апельсин потирал свою руку, которую Макс заломил ему, спасаясь от удара. Ира сочувственно гладила его по другому плечу. И только Ева была невозмутима.
– Откуда мне было знать, что ты приехал? Мы ждали тебя только в июле.
– Твой отец при мне написал тебе записку! Она лежала на столе.
– Не было никакой записки! А хотя… Ну да! Была там бумажка. Я решила, что это опять список дел по дому и.… В общем, я, кажется, ее выкинула.
– Ох! – вздохнул Макс. – Ты не меняешься.
– Ты тоже хорош! Нельзя было сразу сказать, что это ты?
– Кому я должен был это сказать? Может твоему дружку, когда он на меня с ножом выскочил?
Апельсин, только начавший приходить в себя, вновь побледнел при упоминании о пережитом стрессе, и Макс смерил его неодобрительным взглядом.
– Ты как вообще, Костя Апельсинов?
– Нормально. – поежился тот.
– Опасный же ты тип, Костя. Больше никогда не буду к тебе спиной поворачиваться!
– Так ты точно не вор? – заинтересованно спросила Ира.
Макс задумался.
– А что, похож?
Ира принялась придирчиво изучать его.
– Да не вор он! – сложила руки на груди Ева. – Он курсант военного училища и балбес, каких еще поискать надо! Кто вообще приезжает в гости вот так, без предупреждения?
– Извини, надо было тебе с Юпитера телеграмму отправить! – наигранно он стукнул себя по лбу. – Как же это я не додумался?
– Ты хочешь сказать, что на военных кораблях нет никаких средств связи?
– Есть, но они не предназначены для звонков друзьям или родственникам. Ты должна это знать, у тебя отец военный.
– Вот именно! И он всегда все планирует заранее, и уж точно не приезжает из командировки на два месяца раньше.
– Ева, ты в любой ситуации ищешь виноватых! Неужели так сложно хоть раз признаться, что сама была неправа?
Ира со злорадной ухмылкой на лице повернулась к подруге.
– По-вашему, это я виновата? – Ева была полна негодования.
Она вскочила с дивана и, уперев руки в бока, грозно развернулась к Максу. Но уткнувшись в него взглядом, изумленно замерла на месте.
– Когда ты успел так вырасти?
– Что? – удивленно переспросил Макс.
– Ты же почти на голову выше меня стал! И голос! Он совсем другой!
– Ну, да. – чуть смутившись ответил юноша. – Ты думала, я навсегда останусь маленьким и писклявым?
– Нет же! – усмехнулась Ира. – Она просто зубы тебе заговаривает, чтобы не извиняться!
– И ничего я не заговариваю! – гневно вспыхнула Ева. – Ты просто не видела его всего год назад.
Ева, как всегда, не сдавалась, а на лице застыло такое знакомое настырное выражение, что скоро Макс понял, он больше не в силах на нее злиться, и снисходительно улыбнулся.
– Ну, ты хотя бы скучала по старому другу?
Ее зеленые глаза хитро сузились, превращаясь в узкие щелочки, когда она обернулась к нему вновь.
– Самую малость. – приблизила она большой и указательный пальцы. – Но от объятий не откажусь.
Макс устало покачал головой, потом, оторвав ее от земли, стиснул в объятьях.
– Эй! Опять ты? – о ноги вновь принялась тереться неугомонная кошка.
– Ты моя радость! – подняла ее на руки Ева, но «радость» рвалась обратно. – Кажется, ты ей понравился.
– Я в восторге! – сморщился Макс. – Чего она от меня хочет?
– Чувствует мужчину в доме.
– Ну, ты ей как-нибудь объясни, что у нас ничего не получится. – посторонился юноша. – Я не любитель новаций.
– А по-моему у вас много общего. – улыбнулась Ева. – Оба молочко полакать любите!
Макс не сводил с подруги взгляда. За последний год Ева изменилась не меньше, чем сам Макс. Конечно, она не выросла, и щетина у нее не появилась, но жизнь на Земле поменяла ее облик. Веснушек стало меньше, а волосы начали завиваться от влажного климата. Даже кожа приобрела совсем другой оттенок. Из рыжего утенка она превратилась в не менее рыжего, но прекрасного лебедя.
Но вот характер у Евы остался прежний. Даже хуже. Отец так разбаловал единственную дочь, что казалось, сладу с ней не будет. Она будто весь год только и делала, что оттачивала