Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — ответила Роз Бибисер. — Сейчас она к вам выйдет.
Девушка с мертвым взглядом хлопнула в ладони.
«Знак для Эллин?» — подумал Филипп. Он попытался дать понять девушке, что ему нужно, чтобы их оставили вдвоем с его любимой.
— Мисс, я бы хотел остаться с ней наедине, — пресекающимся голосом вымолвил юноша.
— Хорошо, — сказала безжизненно Роз Бибисер. — Эллин сейчас приводит себя в порядок. Подкрепите свои силы, выпейте вот это, это совершенно необходимо для вашего здоровья.
И она поднесла гостю пиалу с чаем, от нее исходил аромат персика. Филипп, желая поскорее исполнить ритуал гостеприимства, одним духом осушил поднесенную ему чашу. И стал ждать. Девушка вышла. Филипп почувствовал, что с ним стали происходить странные, удивительные вещи. Он увидел себя со стороны. Увидел, как расширяются собственные зрачки. Память отступила куда-то назад. Наступило только настоящее.
Юноша ощутил: с ним происходит что-то очень важное и приятное.
Вдруг дверь отворилась!
Филипп бросился вперед и…
УВИДЕЛ ЕЕ!
Боже, я тебя дождался, — прошептал Филипп. На глазах его выступили слезы. Лучи солнца затопили комнату.
Филипп стал куда-то проваливаться. — В какую-то лучезарную яму. — Он закричал: «Нет!» — и на дне этой ямы увидел Эллин. Она успела схватить его за руку и удержать рядом с собой.
Трагическая развязка представления
После ухода Филиппа с погонщиком и Эллин с отцом платформа опустела. Но это на первый взгляд. Из дальнего вагона показался несчастный Джекки Уилкс, напуганный отцом Эллин.
Он вез стихи в этот большой город, и вот — теперь он никому не нужен.
Молодой человек поднял в руки газету, которую кто-то бросил на платформу, и побрел вперед. На первой странице газеты было написано: «Восстановление утраченного прошлого. Смотрите. Первое представление карлов в Саванне!»
«Кто бы мое прошлое восстановил», — думал несчастный поэт.
Уилкс-младший побрел к афишам, которые украшали стены вокзала. Здесь также было помещено приглашение на первый в городе концерт карлов. Зрелище завораживающее и ужасающее. Джекки пошел дальше. С детства мальчишки дразнили его поэтом. А что в этом плохого? Он действительно умел сочинять стихи. Знал всех американских поэтов, а их не так много. Первым был Франклин. Он написал: «Да здравствует независимость от куриных англичан и новая американская письменность». На следующий день газеты стали звать его новым поэтом. Джекки стал ему подражать. Он лелеял, надежду, что его стихи понравятся больше.
И вот — час испытаний: он в Саванне, которую должен поразить своими стихами.
Прямо перед собой он увидел плохонькую гостиницу: это то, что ему было нужно.
Он поселился в ней. А на следующий день начались неожиданности.
Утром Джекки вышел из гостиницы и отправился бродить по городу.
Вид большого мира будоражил его. Он опять вспоминал свое детство, проведенное на маленькой станции, а навязчивые плакаты предлагали увидеть чудо: восстановление прошлого.
Джекки решился. Надо, чтобы вымысел вернулся на свое подлинное место. В цирк.
Уилкс купил билет. Люди в очереди только и говорили что о карлах.
О них рассказывали ужасные вещи — будто они похищают младенцев.
Сплетник-Бибисер успел оповестить всех, что будут оживлять мертвецов с кладбища, и добавил: самых значительных.
Уважаемых дам это привели в смятение: миссис Мериузер (мать той самой Мериузер, которая десятилетие спустя терроризировала Скарлетт О'Хара, заставляя ее следовать нормам общества), сеяла слухи, что карлы приносят несчастье.
В детстве у нее похитили ребенка и она считала, что это сделали эти маленькие существа.
Горожане в общем-то снисходительно отнеслись к приезду затейливых людей. Никто не понимал, что значит — показывать ожившее прошлое. Паноптикум что ли? Бибисер, который должен был знать все, отмалчивался. Уважаемые мамаши говорили дочкам, что они увидят, как выглядели их бабушки и прабабушки, а уважаемые папаши уверяли сыновей, что те увидят, каковы были их дедушки или прадедушки в гневе.
Так или иначе на представление пришли все уважаемые люди. Среди них присутствовало и семейство Робийяр, которое собралось в полном составе в Саванне.
Слушая эти сплетни в очереди за билетами, Джекки Уилкс думал:
«Презанятная шутка должна получиться. А жаль, что никто не знает, чей я сын.
Я сын пионера штата, который проложил железную дорогу в самые глухие уголки наших земель. Моего отца звали Иеремия Уилкс. Не уверен, что кто-нибудь об этом помнит. Хотя его железная дорога пользуется успехом. А сын — нищий поэт. Матушка, когда у нее наступают проблески сознания, говорит, что отец был замечательный человек.
И я замечательный. Только об этом никто не знает».
Толпа увлекла Джекки в зал.
Люди были в напряжении.
Дали первый сигнал к началу. Вышел служитель в форме и заорал: «Спешите бояться. Самое страшное позорище-зрелище на свете. Сшитые из разных человеческих частей карлы».
Джекки сидел неподалеку от кулис из-за которых выбегали артисты — презанятные люди. Их выход предваряло шушуканье и подглядывание в дырки занавеса — карлы боялись первого выступления.
За зрителями также наблюдал человек, с выпученными глазами, которого карлы звали мистер Галлимар. Он шептал себе буквально под нос, но Джекки различал:
«Похож, похож. Как на портрете. А вот этого мне не показывали. Видно мелкая сошка в городе».
Первое отделение было удивительным. Карлики показывали всевозможные чудеса: резали себе носы. Пришивали их к разным частям тела. — Зрители восхищались. Самый страшный трюк был, когда маленькому человеку по имени Локки зашили рот настоящей иглой, а он потерял сознание, его унесли за кулисы. Вместо него выбежала карлица по имени Сюзи, которая глотала иголки и изрыгивала из чрева огонь. — Зрители ужасались.
Хотя это все умели и прочие шарлатаны. Просвещенные люди Саванны начали шептаться, что их ожидания обманули.
И вот тут наступило самое интересное. — Второе отделение.
Мальчишки прекратили разносить по партеру орешки и мороженое: кто-то их предупредил, что во время второго отделения отвлекать зрителей едой не надо.
Вышел конферансье, толстый пузатый джентльмен во фраке, и дирижер оборвал энергичный туш.
В полной тишине конферансье объявил:
— Уважаемые дамы и господа, вторая часть нашего фантастического представления.
«Оживление умерших города Саванны и прочие страсти давних времен» Люди замерли.
Зрители поняли объявление так, что карлы должны показать каким-то образом Саваннским жителям их бабушек и дедушек.
Заиграла тихая музыка. Погас свет, раскрылся занавес. На сцену поползли какие-то тени, и свет стал усиливаться.
— А-а! — закричала одна леди. — Это не мертвецы! Это опять карлы!
По рядам пронесся шумок разочарования. В самом деле на арену цирка вышли прежние карлы, но уже без всякого грима, но они не пугали одним своим видом.
Все это были почти старики, у которых колыхались огромные животы, а на ноги были одеты клоунские башмаки.
Актеры поставили перед собой зеркала и начали гримироваться.
Зрители переглянулись. Это что-то означало. Сюжет представления оказался более хитрым, чем ожидали. Вдруг у карлов стали исчезать животы. Неприятные старики превращались в галантных невысоких мужчин, знающих толк в женщинах и манерах, старики-карлы еще более безобразные, вдруг стали похожи на хорошеньких девушек.
Тут же вынесли целый гардероб на стойках — современные все платья, по моде, которой придерживались в Саванне.
И вдруг жители города начали узнавать нечто знакомое в том, что показывали уродцы.
Первой опомнилась бабушка Робийяр.
Она громко сказала:
— Смотрите! Вон та карла! Да это же вылитая я в молодости, — зрители рассмеялись, — Держите эту красотку, — заорала вдруг неугомонная женщина: — хочу, чтобы со мной жила эта молодая «особа». Я дам ей пансион.
Потом нахмурился Пьер, узнав в другой шарлатанке нечто отдаленно напомнившее ему Кэролайн.
Что это за шутки?
Остальные зрители тоже напряглись. Они почувствовали жуткое мастерство карлов и правдивость их заверений, обещавших какое-то мифическое восстановление прошлого.
Вдруг выбежал маленький человечек и показал всем дощечку, на которой было написано «Любовь мистера Пэтифера». Скандальный шумок понесся по рядам, и следом выкатился артист, который… был как две капли воды похож на Пэтифера — только карл.
Он вел себя довольно странно: разбросал у себя под ногами карты и стал прыгать по ним, как прыгают маленькие дети по рисованным на земле квадратикам. Потом стал выкрикивать ругательства, нелепым образом их картавя, отчего они становились похожи на общеупотребительные слова.
- Детство Скарлетт - Мюриэл Митчелл - Исторические любовные романы
- Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл - Исторические любовные романы
- Черная Изабэлла (СИ) - Крыж Эллин - Исторические любовные романы