не желает зла. Просто может чего-то не учесть.
— А может это ты чего-то не учитываешь?
— Чего, например?
— Того, что в душе обращенные так и остались людьми, и сейчас им как никогда нужно нормальное человеческое отношение.
— Хочешь создать у них иллюзию, что все как прежде? — разозлился архимаг. — А что будет, когда они столкнутся с неприятием, выйдя из замка? Или ты думаешь, что они там всю жизнь на иждевении у Райна просидят.
— Не думаю.
— Заметно.
— Элтар!
— Извини.
— Послушайте меня, — вмешался вампир. — Возможно, отчасти Таль и права. Я все равно не выпущу птенцов в мир, пока они не станут высшими. А сейчас обращенные еще морально не готовы принять все произошедшие с ними перемены. Я пытаюсь воспитывать их так, как обычно делали в кланах, но эти люди не собирались становиться вампирами, не готовились изменить свою жизнь, а я не намерен возрождать клан, других птенцов у меня не будет. Я предложил им способ выжить, они согласились, но еще неизвестно удастся ли это хоть кому-то из обращенных. Сейчас они действительно мало чем отличаются от обычных людей, но через некоторое время сущность начнет пытаться взять верх над разумом. И если они не поймут к тому моменту, что внутри каждого вампира живет голодный, жестокий, яростный зверь, которого нужно держать под жестким контролем, он возьмет верх. Тогда они превратятся в диких, и каждого, с кем это случится, я убью, потому что другого выхода уже не будет. Разум в любом случае будет уже поглощен, а телесная оболочка подчинится сущности.
— Так объясни им это.
— Я пытаюсь. Но нужно, чтобы сказанное не осталось для них только словами. Понимаешь Таль?
— И как этого добиться?
— Провокацией. Именно сейчас, пока сущность еще слаба, они должны научиться подавлять ее. По сути, сила вампира — это сила той сущности, которую он держит под контролем, а смена ипостаси — это выпускание сущности наружу, другой уровень взаимодействия с ней.
— Изоляция от других обращенных — это тоже часть провокации?
— Нет, это мера предосторожности. Во время вспышек ярости обращенный может навредить другим. Основная провокация — это голод. Я приношу окровавленную тушку и не даю пока птенец полностью не выпустить клыки, которыми управляет сущность. Именно она хочет крови, жаждет впиться в вожделенную плоть. Только после того, как напьются и уберут клыки, даю нормальную еду.
— А как же Вельд? Он ведь отказывался от крови, значит у него сущность совсем слабенькая?
— Не думаю. У парня очень сильная воля, если дурить больше не будет, может первым на высшего инициироваться.
— Райн, а как это происходит? Это еще один ритуал?
— В общем-то нет, хотя обычно стараются провести инициацию торжественно. Это ведь самый значимый момент в жизни обращенного. А по сути, достаточно сделать глоток человеческой крови и отказаться от оставшейся. В замках для этого использовали тех, кто готовится к обращению, но сейчас я, пожалуй, предпочту кружку. Инициация не всегда проходит успешно, и донор может пострадать. Не погибнет, конечно, этого я не допущу, но мне бы не хотелось создавать проблемы.
— То есть человеческая кровь провоцирует сущность намного сильнее, я правильно поняла?
— Да. Это дает ей моментальный прилив сил, и она пытается вырваться из-под контроля. Если это не удается, она признает твою власть и подчиняется.
— А если удается? Во время инициации на высшего вампир может стать диким?
— Такие случаи крайне редки, можно сказать единичны. Старшие всегда строго следят, чтобы инициацию проходили только достаточно окрепшие птенцы. Обычно при неудачной инициации никому не удается взять верх и ее повторяют через полгода.
Я нервно сглотнула, поняв, что со своей излишней инициативой чуть не погубила парня.
— Ладно, мне уже пора. Спасибо за ужин, — распрощался с нами Райн и, прихватив очередную пару корзин с едой для птенцов, отправился к себе.
Семестр близился к концу, адепты старательно подбирали хвосты на вариативных уроках, я радовалась тому, что на этот раз не приходится разрываться между учебой и дополнительными задачами. Тренировки с Юными магами и занятия эльфийским в посольстве, хоть и увеличивали академическую нагрузку, но стали привычными и подготовке к сессии не мешали.
Элтар уже декаду жил дома, но из лаборатории выбирался только поздно вечером, каждый раз с укором говоря, что нужно было не ждать, а ужинать без него. При этом я чувствовала, что именно сейчас ему как никогда важна моя поддержка, и каждый раз дожидалась, когда архимаг закончит работу, чтобы вместе посидеть за столом, а потом пойти медитировать на веранду.
— Дела не отпускают на старый континент? — посочувствовала я в один из таких вечеров.
— Если бы, — вздохнул мужчина. — С делами разобраться проще.
— Не хочешь поговорить?
— Не знаю.
Я не стала настаивать. Если дело не в накопившейся работе, скорее всего, что-то произошло между ним и Милиэной. А лезть в чужие отношения не стоит. Если захочет, сам расскажет.
— Мили очень изменилась, — спустя несколько минут произнес маг, — да, наверное, и я тоже. И изменились мы по-разному.
— Но вы любите друг друга?
— Не уверен, что я люблю ту, кем она стала. Я понимаю, что так сложились обстоятельства, и она не могла бы удержать коалицию, оставаясь той идеалисткой, которую встретил в академии вздорный мальчишка. Я все понимаю… кроме того как можно было отказать в помощи гибнущему городу.
— Погоди. Ты про Мертвый город? Гонцы все-таки добрались, но им отказали?!
— Гонцы? Нет, не добрались. Об эпидемии сообщила исследовательская группа, а Мили приказала просто изолировать город, чтобы зараза не вырвалась наружу. Таль, они на полном серьезе обсуждали вариант выжигания. Хотели сжечь город прямо с людьми! Я еле уговорил ее запросить помощь и то она согласилась только при условии, что всех трудоспособных отдадут в работные, а город не будет доступен для проживания.
— Из-за возможности того, что в нем сохранится зараза?
— Нет. Просто как напоминание, что без магов не выжить. И в чем-то она права, но методы… Я не узнаю ту женщину, которую когда-то любил, надеждой на встречу с которой жил все эти годы. Я не понимаю, как нам теперь быть.
— Вы расстались?
— Нет. Не знаю. Нам обоим нужно время, чтобы как-то… Не знаю.
— Наверное глупый вопрос, но я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, Таль. Возможно, нам просто нужно время, чтобы принять друг друга такими, какими стали, а возможно мы просто теперь не подходим друг другу. Пока я решил перебраться сюда, тем более что работы действительно много накопилось. Будем время от времени ходить друг к другу в гости, может постепенно