Как-то, на одних из выборов в сенат, один очень влиятельный человек весьма настоятельно порекомендовал Эктору не помогать в них никому. Он принял решение и сказал Луцию, что в политике он больше не участвует. Его приятель разозлился, но нашел другого посредника в таких делах.
Ставки, общая страсть, которая их связала. Еще попойки и загулы в самых злачных местах города. Если знать, кому заплатить и с кем договориться — это станет весьма безопасно. Правда, нельзя было пренебрегать советам нужного человека. Жмых стал для них таким. Интересно, где он сейчас?
Эктор не заметил, как уснул. Он понял это только, когда его грубо тормошили за плечо, пытаясь разбудить.
«Эй, гражданин, ты не издох?».
Он открыл глаза и понял, что лежит на траве. Над ним нависают силуэты нескольких мужчин, лунная ночь давала достаточно света, чтобы их увидеть.
«О, кажись, живой», — произнес незнакомый голос.
Его подняли и куда-то поволокли.
Спросонья он туго соображал. Подумал, что побег ему приснился. После до него дошло, голоса и сами люди были незнакомые. Возможно, его тюремщики наняли кого-то на поиски. Оставалось только догадываться.
Шли они не очень долго. Оказались в лесу на небольшой поляне. Костер посредине и два домика из прутьев и глины, только это смогло уместиться на ней.
Луция усадили на бревно рядом с огнем. Человек, сидевший напротив, заговорил.
«Рады приветствовать тебя, путник. Я Горацо. Хотелось бы услышать и твое имя».
Рассмотреть говорившего мешал костер, лишь пышная кудрявая шевелюра виднелась силуэтом.
«Меня зовут Эктор, управляющий центральных римских терм».
Кто-то аж присвистнул. «Вот это шишкарь нам сегодня попался».
«Ну, добро пожаловать, Эктор, — продолжил Горацо, — в нашу скромную обитель, благородных разбойников Аппиевой дороги».
Громкий хохот, разразившийся со всех сторон, заставил его подбородок трястись. Он чувствовал, как волосы на голове встают дыбом. Когда все умолкли, главарь продолжил.
«А вот скажи мне, свободный гражданин Рима, как же так вышло, что ты решил вздремнуть у склепа знатной матроны. Какая такая нужда заставила тебя променять мягкую кровать с теплой рабыней в ней, на сырую траву в здешних местах? Врать не советую, ложь сразу почую».
Эктор решил, раз они бандиты, то не сильно любят закон, и все что с ним связано. Он рассказал о своем побеге из тюрьмы, без деталей. Причину преследования назвал мухлеж на ставках боев гладиаторов.
«Слушай, дружище, — Горацо хотел уточнить, — а не с императорским ли ты казначеем, по имени Луций Цецелий, все это провернули».
Зная, как разбойники помогают своим сбежавшим из тюрьмы, он решил выдать себя за их «коллегу». Подтвердил, и добавил деталей их, с Луцием, мошенничества.
«О, да ты теперь знаменитость, Эктор, управляющий римских терм. Ну да ладно, надо и поспать немного. А с утра вместе и решим, какую друг для друга можем пользу сделать».
Глава 22
Спал Эктор очень плохо. Если сказать точнее, то за все оставшееся ночное время так и не смог сомкнуть глаз. Его положили в одном домике прямо на полу, который был устлан соломой. Там же, в ряд, улеглись еще пять бандитов. От них шел ужасный запах немытого тела, а от храпа, казалось, стены вот-вот рухнут. К тому же, время от времени, кто-нибудь из них выходил на подмену дозорного. Будили они своих товарищей, особо не церемонясь.
Утром в разбойничьем лагере их главаря Горацо не оказалось. Эктор пытался выяснить, куда тот подевался, но ему очень грубо ответили, чтобы не совал нос в их дела. Так же предупредили — если захочет уйти, то его поймают и вырвут ноздри. Желание убежать после такого у него отпало.
Ближе к обеду вернулся Горацо. Вместе с ним прибыли прежние похитители Эктора. Первым, широко улыбаясь, шел бывший вояка с перстнем. Он очень дружелюбно поздоровался, и даже поинтересовался, как прошла ночь. Следом шел человек с татуировкой на руке. Этот был не в духе и вместо приветствия двинул ему кулаком в глаз. Эктор упал, и больно ударился спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Если бы моя воля — сунул тебе жало в бок и дело с концом», — сказал обозленный убийца Луция. Эктора такое сильно напугало. Потом, поняв смысл, он успокоился. Значит, команды убить его не поступало.
Третий вообще подходить не стал. Они тихо говорили с Горацо в стороне. После он отдал главарю разбойников стопку серебряных монет.
«Ну, что, отошел? — поинтересовался бывший вояка, — Заставил ты нас понервничать. Зато, теперь по тебе пришло распоряжение — к вечеру будешь готов к выходу на Форум».
После этих слов все, кто стоял рядом, дико заржали. От такого смеха у Эктора прошелся холодок по спине. Очень недоброе предчувствие закралось к нему в душу.
* * *
Атилия использовала момент встречи с императором. Она отпросилась у него пожить дома неделю-две. Сослалась на то, что ее новый управляющий не достаточно хорошо справляется с делами. Отчасти это было правдой. Клеменс каждый рез писал ей, как ему страшно из-за ответственности, возложенной на него. Просил навестить, для уточнения разных моментов.
Еще она пожаловалась императору на ужасную скуку. Но это он возразил.
— Дорогая, но ведь ты соблюдаешь траур — тебе нельзя веселиться.
— Августейший, я не собиралась праздно проводить время. Но и сидеть без дела мне тяжело. К тому же если мы выдвигаемся в путешествие надолго — мне обязательно нужно поставить четкие указания, сделать кучу распоряжений. Иначе, боюсь, по возвращению дом окажется в запустении.
— Ну, хорошо. Только никуда не отлучайся без охраны. Тебе выделят преторианцев. Думаю, дней через десять мы будем готовы, и Антиной приедет за тобой.
Атилия, от радости, чуть было не кинулась расцеловать императора. Вовремя сдержала себя в руках, и коротко поблагодарила.
Дома ее появлению обрадовались все. Даже сторожевой пес Клеменса кинулся к ее ногам и облизал их, видимо, в знак приветствия. После завалился перед ней на спину, поджав лапы. Лохматый зверь очень рассчитывал на ласку. Атилия недолго почесала ему живот и пошла в дом.
Клеменс успел выстроить в передней гостиной прислугу, они все искренне улыбались.
— С возвращением, госпожа Атилия, — поприветствовал за всех управляющий, — баня готова и обед также. Какие еще будут указания?
— Отлично! Оставь все дела на завтра. Сегодня хочу насладиться домашним уютом.
После бани и вкусной еды, она сидела в атриуме, на своем любимом месте у фонтанчика. В руках была кружка с отваром разных трав. Такой заваривала в детстве ее няня, потом научила Фелицу, а теперь его готовила Сира. На вкус он был сладковатым с едва заметной горечью. Больше всего отвар ей нравился за исходивший от него аромат. Из кружки пахло летним лугом, детством и счастьем. Для кого-то — это просто напиток из чабреца, розмарина и чего-то еще, но только не для нее.
Неожиданно в атриум вошел Германус. Она, уверенная в его болезни, оказалась застигнута врасплох.
— Здравствуй, Атилия, — произнес он мягким голосом и улыбнулся.
У нее от этого, почему-то, затряслись колени, и перехватило дыхание.
— Салют, Германус, — едва выдавила она, хотя собиралась вообще другое сказать.
— Лекарь разрешил мне выходить ненадолго на свежий воздух. От валяния в кровати все тело ноет.
— Рада твоему выздоровлению. Присаживайся здесь. Хочешь, Сира принесет тебе отвара?
— Я бы не против вина выпить.
— Не уверена, что это хорошая идея. Слушай, ты может не в курсе — у меня скоро свадьба с близким другом императора. Нам бы с тобой не стоило видеться на людях. А то может, кто из прислуги донести. У Адриана везде есть свои глаза и уши. Не тебе, не мне такое не простят.
— Но ты же не вгонишь меня?
— Нет, конечно. А как насчет должности ланисты у моего отца? Понятно, ты еще не совсем выздоровел, но вы бы с Дакусом могли к нему переехать. Начали бы планировать.
— Но ведь, я не выполнил всех условий…