Читать интересную книгу Масонство и глобализм. Невидимая империя - Лоллий Замойский

Гитлер и Священный Грааль древних рыцарей-«храмовников», воспетый Эшенбахом в XII веке? Параллель выглядит неуместной. Но мы уже говорили, что у иных явлений древние корни.

В мире существуют самые парадоксальные связи. Попробуем в них разобраться. И тогда, может быть, станет яснее, откуда у нацистов взялся древний буддийский знак «солнечного колеса» — свастика, откуда у эсэсовцев появился их зловещий череп с костями и была ли какая-нибудь связь между нацистами и тем явлением, которое мы прослеживаем в этой книге.

Вопрос о связи нацизма с оккультными силами Европы, самой Германии, с масонскими культовыми традициями различного толка возник не сегодня. На Нюрнбергском процессе среди военных преступников фигурировал полковник СС Вольфрам фон Зиверс. Он возглавлял «Аненэрбе», оккультное бюро нацистов, над которым шефствовал Гиммлер, руководитель эсэсовцев. В недрах этого учреждения совершались неслыханные зверства — здесь мучили людей особенно садистскими способами, вырывали им внутренности, проводили зловещие обряды, похожие на шаманские. Для кадровых эсэсовцев бюро разрабатывало особые обряды принесения клятв, вроде «Ритуала удушающего воздуха». Отборных палачей из организации учили «мужеству» — выстоять минуту голым по пояс перед разъяренными овчарками; взорвать гранату на своей каске, снять шкуру с живой кошки, не повредив ей глаза, и т. п., после чего тот или иной кандидат считался «приобщенным».

Упоминались на процессе малопонятные журналистам названия Агарти и Шамбалы, мистических центров буддизма. В зале они воспринимались скорее иронически, чем всерьез. Картина гитлеровских зверств не укладывалась в один ряд с такой терпимой религией, как буддизм, и вообще с какой-либо верой. Фон Зиверс был казнен. Тому же, чем занималась «Аненэрбе», не было дано большой огласки. А ведь на Западе были люди, которые могли многое рассказать об использовании атрибутов масонской мистики. Легче было ссылаться на параноический характер Гитлера и тем объяснять засилье медиумов, астрологов и гадалок при его ставке. Культивирование языческих культов Вотана — Одина объяснять как атрибуты, присущие группе шовинистов с неуравновешенной психикой.

На деле замалчивание использования нацистами оккультной стороны было вызвано, прежде всего, боязнью разоблачения ее роли в подготовке безумия нацизма.

Еще до событий, ознаменовавших приход Гитлера к власти, масонолог и романист англичанин Джон Бьюкэн, он же лорд Твидсмюир, предупреждал об опасности воцарения в соседней Германии сатанинской религии, выступающей в сплаве с современной технологией и восточным мистицизмом. Говоря о замешательстве ряда видных масонских авторитетов Англии, других западных стран перед показаниями душегубов из «Аненэрбе» в Нюрнберге, масонский писатель Тревор Равенскрофт писал: «Те, кто знал, хранили молчание. Лидеры оккультных лож и секретных обществ, связанных с формированием мировой политики в Западном полушарии, понимали, что они отнюдь ничего не выиграют от разоблачения сатанинской природы нацистской партии».[98]

По протекции генерала Людендорфа к Гитлеру в 20-х годах были приставлены сбежавшие от русской революции немцы, большей частью выходцы из Прибалтики, — полковник белогвардейской армии Колчака, выходец из семьи тевтонских рыцарей Тальберг, полковник Винберг, бывший адъютант кайзера Вильгельма II генерал фон дер Гольц, а также белогвардейские генералы Бискупский, Авалов, Скоропадский, Шаберский-Борк. Все они входили в организованное фон дер Гольцем общество «Балтикум» (позже «Консул»), опознавательным тайным знаком которого являлась свастика. Одним из неудавшихся мероприятий «Балтикума» — «Консула» была попытка выкрасть из-под Тобольска арестованную царскую семью. Особенно интересовала их царица. Она была дочерью Людвига IV, великого герцога Гессенского. Ее генеалогия уходила к принцу Карлу Гессен-Кассельскому и Фридриху II. Принц Карл брал уроки «таинств» у так называемого графа Сен-Жермена, масона-авантюриста, настоящее имя которого в отличие от его коллеги Калиостро (Бальзамо) так и осталось неизвестным. Карл являлся заместителем гроссмейстера ордена храмовников «строгого чина». Выступая под именем «Возродившегося Льва», он требовал от ордена ни больше ни меньше, как вновь покорить Восток. А под именем Мельхиседек он принадлежал уже к ордену «Посвященные братья Азии», став его гроссмейстером в 1790 году. «Братья» руководствовались буддистскими догмами (в собственной интерпретации), верили в переселение душ, «Ротацию», символом которой являлась все та же свастика. Во время сборищ члены общества ложились на пол, изображая свастику.

Стоит ли удивляться, что и царица Александра Федоровна считала свастику священным знаком? Она ставила ее на тайной переписке с членами «Балтикума» — «Консула», с кругом придворных, а также с лекарем Бадмаевым, лечившим наследника. Она исписала ею и стены дома, в котором содержалась царская семья.

Мы говорили, что в германских землях, особенно в Пруссии, масонство с самого начала носило особенно аристократический и чопорный характер. Начиная с Фридриха II руководили им в основном представители прусской монархии.

Они считали себя духовными наследниками Тевтонского ордена, а масонские доктрины соединяли с завоевательными целями ордена, направленными на захват Востока, главным образом русских земель. В оправдание выдвигали «право» вернуться на земли древней Арианы, из которой когда-то вышли.

По мере роста военного и промышленного потенциала германских земель пангерманские идеологи все более активно извлекали на свет мифы и сказания, легенды и мистические доктрины, чтобы обосновать претензии на всемирное господство.

Толчком к соединению идеи избранности рас с арийской «миссией» стала деятельность Елены Блаватской, урожденной Ган-Роттенштерн, дочери обрусевшего немецкого военного. В 17 лет она вышла замуж за 60-летнего генерала Блаватского, вице-губернатора Эривани, и десять лет странствовала по странам Востока. Затем провозгласила себя «ясновидящей» и стала по-своему толковать восточную мистику. С 1873 года она осела в США, приняла американское гражданство и с головой окунулась в модное «магическое» масонство. Вместе с английским полковником Олкоттом образовала теософическое общество. Ссылаясь на свои связи с загробным миром и космическими «силами», Блаватская написала двухтомный труд «Тайная доктрина» (The secret doctrine. L., 1888. V. 1–2), легший в основу многих разработок о мистическом предназначении «ариев», «озаренных», которым предстоит разбудить «боголюдей», дремлющих во льдах Гималаев. От них будто и произошли древние немцы. Идея высшей расы, «сверхлюдей» с божественными задатками, была заложена.

По этой теории, арийцы, появившиеся на крайнем севере (назывались либо древняя Атлантида, либо остров Туле), а затем переместившиеся в окрестности Гималаев, ближе всего стоят к исчезнувшим расам «боголюдей», «космическим» нациям, наделенным сверхъестественными качествами. Они будто бы способны по своему усмотрению формировать человеческие расы. Таким образом, им предлагалось мировое лидерство и подчинение остального человечества.

Вторая половина прошлого века знаменуется декадансом. Идея «заката» цивилизации, «падения богов», предстоящего упадка Запада, угрозы, якобы надвигающейся с Востока, охватывает весьма широкие круги. Увлечение месмерианством, спиритизмом, оккультизмом всех родов, «проповедями мрачного кладбищенства», как называл упражнения масонов Г. В. Плеханов, становится все более интенсивным. Похоже, что, добившись утверждения у власти, обогатившись, буржуазия расставалась со своими либеральными мечтаниями, идеалами юности. Проза чистогана не могла вызвать былого энтузиазма, объединить общество, в котором все более обнажались классовые противоречия. В новой обстановке буржуа были способны множить лишь банальность, посредственность (Александр Герцен замечал в своих «Письмах издалека»: «…мещанство — окончательная форма западной цивилизации, ее совершеннолетие — еtat adulte; им замыкается длинный ряд его сновидений, оканчивается эпопея роста, роман юности…» Он же был встревожен стремлением реакционеров приспособить мистику к современности, так сказать, поставить ее на рельсы науки, соединить молитвы о дожде с барометрами, телеграфы — с четками. «Честный союз науки с религией невозможен, — писал Герцен, — а союз есть».[99]

Набаты новых революций, пришествие пролетариата на арену истории звучали похоронным звоном для богатых классов. Отсюда упадочничество, мистика, уход в средневековье, мечты о «золотом веке». Но наряду с данью мечтам идут лихорадочные поиски новых решений. Все меньше панегириков демократии, все чаще провозглашаются концепции «сильной власти», «железной пяты» как панацеи, которая может вывести мир капитала из кризисов, укрепить его устои. Приобретает все более широкое распространение пропаганда милитаризма, расизма.