Читать интересную книгу Прощение подлинное и мнимое: Книга гордости и стыда - Лууле Виилма

Был такой период, когда гинекологи и акушерки были обязаны разрезать промежность всем роженицам, поскольку считалось, что промежность рвется у всех рожениц. Прямая рана заживает лучше, потому что ее легче зашить. Старые акушерки помнят старые добрые времена, поэтому попасть под присмотр такой акушерки – везение для роженицы. Времена меняются, и протест как рожениц, так и медперсонала против этого приказа позволяет его не придерживаться, однако вместе с тем промежность у женщин, включившихся в соревнование по добросовестности, подвергается все большей опасности, какой бы умелой ни была акушерка. Какие боли приходится терпеть бедной женщине впоследствии, равно как и утрату чувствительности, – об этом знает только она сама. Если она не стесняется поделиться своей бедой с мужем, то с великим удивлением обнаруживает, что муж и слушать ее не желает. Почему? Он не желает ощущать себя виноватым. Женщины! Вместо того чтобы выдумывать обвинения, начните высвобождать свой стресс, и промежность у Вас заживет.

Муж из разряда рабочих машин является наилучшим, хоть и самым немилосердным, наставником для жены из разряда рабочих скотинок. Он учит, что человеку нужно быть самим собой и любить в первую очередь себя. Кто любит, тот проявляет внимание и заботу. В любом человеке-автомате найдется хотя бы столько человеческого, чтобы он когда-нибудь смог распознать любовь ближнего. Поскольку на это может уйти не одно десятилетие, то большинству людей не хватает терпения вырасти, подготовиться, созреть к этому времени. Кто допек себя страданиями до предела выносливости, тот пускается наутек и, возможно, до конца жизни не находит себе подходящей пары.

Чем рабочая машина умнее, тем дольше сохраняет свою форму и красоту. Рабочая скотинка, напротив, быстро утрачивает форму, особенно если работа носит рутинный, будничный характер. В итоге наступает такой момент, когда у мужа-трудоголика спадает с глаз пелена, и он обнаруживает, что жена у него страшилище. Как я этого раньше не видел! Он не сознает того, что глядит на результат собственной работы, на оставленную после себя кучу мусора.

Жена, не успевшая еще сделаться машиной и еще не утратившая всех чувств, вынуждена в такой момент признать, что всю жизнь она прожила неправильно. Вкалывала, как лошадь, чтобы нравиться мужу, а тот на нее не глядел. Когда же им обоим выпала последняя, быть может, возможность испытать чувства друг друга и физическую близость, мужу приглянулась беззаботно чирикающая на ветке пташка. Мужчина, чувствующий, что пташку ему не заполучить, замыкается в себе и начинает глазеть на красоток, например, в телевизоре. Видимо, комплекс неполноценности не позволяет ему развернуться. Если жена честно выкрикивает ему в глаза правду, он будет все отрицать, поскольку чувствует себя грешником, ибо в душе нарушил верность из-за красотки. Причем ни муж, ни жена не понимают, что страдает он из-за того, что нарушил верность не жене, а работе.

Почему так происходит?

Потому что рабочая машина не замечает рабочей скотины, а рабочая скотина машину видит. Лишь тогда муж начинает замечать в жене женщину, когда та резко меняет свою жизнь и принимается заботиться о своем теле и душе. Другое дело, что это уже не жена, которую он знает. Обычно такая женщина отрекается от мужа либо от мужчин вообще, ибо она сыта по горло бесчувственной эксплуатацией собственной персоны. Чем выше возносится такая женщина, тем ниже опускается ее муж. Отчаянная акция по самоспасению ведет людей к крайностям. Чем больше женщина стыдится падшего мужа, да так, что знать его не желает, тем проникновеннее муж оплакивает ее одну.

Супружество рабочей скотины и рабочей машины частенько таким и бывает. Даже в том случае, если в роли рабочей скотины выступает муж, а рабочей машиной является жена. Совместная жизнь двух рабочих скотин протекает крайне неровно, однако люди уживаются вместе, так как чувствуют одинаково. Совместная жизнь рабочих машин строится на рациональной деловой основе, что не дано понять человеку эмоциональному. Подобное совместное существование далеко до деловитости. Рабочие машины заключают брачный контракт, – о чем рабочие скотины и помыслить не могут, – и в этом контракте, возможно, даже имеется пункт, разрешающий обеим сторонам известную сексуальную свободу. Поскольку дело касается все же людей, то их добровольный, унижающий человеческое достоинство договор рано или поздно лопается.

Рабочие скотины и рабочие машины могут жить вместе в одном дворе, но вообразите себе, что за дети у них получаются. У пары рабочих скотин рождаются рабочие скотины, которые не умеют мечтать ни о чем ином, кроме как о скотской работе. Когда они набираются ума, то пускаются вскачь, как только их вынуждают к работе. Если у мужа – рабочей машины жена еще не окончательно превратилась в машину, то у них рождается ребенок, который почти что является машиной. Это случается все реже, поскольку машина в человеке подавляет все человеческое. Люди, считающие карьеру и преуспевание самым главным в жизни, скорее всего, и не замечают, что превратились в машину. Нетрудно представить себе результат скрещивания рабочей скотины и рабочей машины, потому что в большинстве своем мы такие и есть. Все наши человеческие проблемы в том и состоят, что на нас возложена обязанность стать машиной.

Рабочая машина не понимает, чего от нее добивается рабочая скотина, почему трется о нее разными местами. Все хвалят рабочую машину. Лишь рабочая скотина ею недовольна — плачет, хнычет, порицает, тревожится, обвиняет, ибо ей кажется, что ее не любят. Рабочая скотина, лишенная возможности передать любовь рабочей машине, ибо та любви не принимает, глубоко несчастна, потому что ее распирает от накопившейся любви. Желая любить именно эту машину, она не будет делиться своей любовью с другими. Она будет ждать и надеяться понапрасну, покуда не взорвется. Иными словами, покуда не заболеет.

Рабочая машина доказывает работой свою состоятельность.

Рабочая скотина доказывает работой свои чувства. Она понимает, о чем ведет речь ближний, и понимает его потребности. Общаясь же с машиной, бессмысленно говорить экивоками, ибо та воспринимает лишь однозначные слова, действующие на нее, словно включение кнопки, которое велит начинать действовать. Рабочая машина выслушивает все учащающиеся сетования ближнего и при этом испытывает сильное желание ему помочь, однако делает это, только если ближний прямо выражает свое желание. В следующее мгновение все идет по-старому. Рабочая скотина не станет ведь отдавать приказы типа «люби меня» или «прими мою любовь». В лучшем случае она скажет: ты меня не любишь – и от стыда будет готова провалиться сквозь землю. Поскольку это является констатацией факта, но не приказом, машина этого не воспринимает. Ей, машине, кажется, что она любит. Другое дело, что вот уже столько лет любит одну лишь работу.

Рабочая скотина работой выражает свои чувства.

Рабочая машина работой выражает свое желание. В том числе желание любить. Она не чувствует, что желание превращает любовь в обладание физическим телом. Такую любовь не вытерпит ни человек, ни животное.

Нет смысла обвинять машину в отсутствии чувств. Все равно она этого не поймет. Обвиняя ее, Вы наносите ей рану, которую сами же должны залечить, так как в противном случае машина не заработает. У животного раны заживают сами собой, однако нанесение раны животному имеет свою отрицательную сторону – животное запоминает, что Вы ему сделали. Это будет определять Ваши дальнейшие взаимоотношения. С машиной такого не происходит. Чем она старее, тем меньше помнит. Это значит, что человек-машина способен понять немало вещей в жизни и простить, причем его не нужно об этом просить. Остальные же вещи он желает попросту забыть и забывает. Так он обретает душевное спокойствие. Он не ощущает, что это не душевный покой. Ему все равно, главное, чтобы на душе было покойно.

Человек-машина является жертвой своих принципов, своих знаний. Зная, что его хвалят только за работу, и не ощущая иной потребности, он принуждает себя работать, чтобы доказать свою любовь. Он не знает, что за любовь хвалить нельзя.

Доказывание является наиболее коварным видом энергии мести, накапливающейся изо дня в день.

Стремление доказать что-либо дает о себе знать в виде мелких кровоточащих травм, полученных на работе, которые, если из них не делают выводов, суммируются в болезнь желудка с сопутствующим выделением крови. Если и к этому отнестись лишь как к материальной болезни, развивается рак желудка. Рак может годами подавать сигналы предупреждения, однако машина не обращает внимания на пустяки. Переоценивание себя и своих целей ведет к тому, что у машины возникает напряжение в верхней части живота, ощущение наполненного желудка, вспучивание верха живота, тогда как сам человек считает это ожирением. Замкнувшись из самозащиты в себе, он все больше принуждает себя к работе, чтобы доказать, что он лучше, чем о нем думают. Результат может быть известен, но человек не верит этому, покуда не нагрянет беда.