Читать интересную книгу Прощение подлинное и мнимое: Книга гордости и стыда - Лууле Виилма

Если Вам стыдно слушать, что говорят люди, это еще не повод отключать слух. Когда Вы высвободите стыд, то уже будете безо всякого стыда воспринимать те же слова, что ранее казались постыдными. Вы услышите лишь, что вещи называются своими именами. Вы поймете, что своим стыдом Вы провоцировали ближнего изъясняться таким образом, чтобы Вам было стыдно. Собеседник же, скорее всего, и не подозревал, что в его лексике или тоне было нечто постыдное.

Излишняя интеллигентность, жеманство, оттачивание своей речи до смехотворности являют собой бесстыдство, которое губит не только слух. Если человек отчаянно желает доказать свое превосходство, его неминуемо охватывает отчаяние. Если и отчаяние является для него зазорным, он спроваживает обратно в тело рвущийся наружу стыд и может оглохнуть в одночасье.

Уши даны человеку для того, чтобы слушать в первую очередь себя, а затем уже остальных, чтобы сопоставить услышанное с внутренним голосом, идущим от сердца. Поскольку с языка слетает то, что не умещается в сердце, необходимость в речи тем больше, чем человек незначительнее или примитивнее.

Чем чаще ребенка пристыживают, тем более глухим к голосу своего сердца он становится, ибо начинает вострить уши, чтобы не пропустить приказы и запреты взрослых. Воспитание в ребенке послушания означает воспитание в нем чувства ответственности. А это означает превращение ребенка в бесчувственную рабочую скотину, в раба, вещь, автомат.

Человек развивается во времени и в пространстве.

Развитие в пространстве происходит при помощи зрительных ощущений.

Кто лишен слуха, тот не развивается во времени. Кто лишен зрения, тот не развивается в пространстве. И без слов ясно, что при отсутствии одного из чувств невозможно развиваться полноценно. Если человек рождается глухим, это значит, что в предыдущей жизни предметом его гордости и позора явилась попытка обогнать время. Умер он от великого стыда, поскольку куда-то по времени опоздал.

Подобное опоздание случается лишь в том случае, если человек желает наперед прожить жизнь за ближнего или ближних. Ближний, который по той же причине не умеет либо не в силах сделать что-либо для собственного блага, попадает в беду и, возможно, даже умирает. Виня себя в его смерти, человек, случается, умирает от стыда и самобичевания и рождается вновь глухонемым, который теперь уже ни на шаг не отстает от своих близких. Он постоянно следит за тем, чтобы с близкими опять чего-нибудь не случилось бы. Он не сознает того, что их это может раздражать. Время для него остановилось.

Если человек рождается слепым, это значит, что в предыдущей жизни предметом его гордости была особенная зоркость как в духовном, так и в физическом смысле. Он гордился своим соколиным взором, дававшим особенно большой размах крыльям. Стремясь к совершенству, охватывая взором все более обширные пространства, он в какой-то момент не учел того, что на затылке глаз нет. Назад и в будущее видит «третий глаз», или духовная зоркость, которая проявляется, когда человек не цепляется глазами за цель. Оставшаяся незамеченной какая-то мелочь может обернуться таким страшным позором для человека, кичащегося своей сверхнаблюдательностью, что он умирает, не успев разобраться в сути дела. И уж, конечно, не успев простить себе. Если бы успел, то в следующей жизни не явился бы на свет слепым.

Преувеличение значения внимательности и способности все подмечать вызывает у человека чувство величайшего стыда из-за оставшегося без внимания пустяка, вслед за чем наступает ухудшение зрения. Например, Вы отчаянно стараетесь удержать в памяти дату рождения кого-то, для кого это чрезвычайно важно, однако забываете в нужное время посмотреть в календарь. На следующий день зрение почему-то становится неясным. Зрение ухудшается из-за испытываемого Вами чувства стыда.

Зрение ухудшается, если ребенка воспитывают стыдливым, если стыдливость считается добродетелью, целомудрием, благородством, красотой.

Стыдливость разрушает наблюдательность, и человек все видит как бы приблизительно, в общих чертах. Причем он всегда видит то, чего не было или же было, но не так, как он увидел. Он может поклясться головой, что увидел все правильно, но поскольку стыдливость истребляет в первую очередь его духовное внимание, он не улавливает смысла увиденного. Если он рассказывает про увиденное знакомым, те поднимают его на смех и пристыживают. Чувство стыда не позволяет ему понять, что тот, кому он рассказал, ни черта в этом не смыслит, а высмеял его потому, что хотел подчеркнуть свое превосходство, ум, осведомленность. Ребенок, которого воспитали застенчивым, ходит, потупив взор, и краснеет от малейшей бестактности, поскольку все это касается его лично. Ему стыдно как за себя, так и за других. Окружающих это забавляет, и они над ним подшучивают. Если он старается держать марку и смеется вместе со всеми, инцидент воспринимается как шутка. Если же ему уже не до смеха, окружающим становится неловко. Позже он ощущает себя непонятным образом виноватым, ибо подсознательно чувствует, что из-за его стеснительности у людей усиливаются угрызения совести. Чем человек серьезнее по натуре, тем больше он краснеет.

Румянец – верный и видимый для всех признак стыда, поэтому многие люди едва не делаются психически больными из-за своего румянца. Они не смеют появляться в обществе, так как каждая лишняя пара глаз усугубляет застенчивость и без того стеснительного человека. Румянец – беда небольшая, но если румянец исчезает без высвобождения стыда, то последний вследствие своей подавленности оборачивается бесстыдством. Это уже опасно. Поэтому от человека с гордым, острым взглядом и усиливающейся бледностью в лице люди стараются поскорее отвести взор. Вспоминая про свой детский румянец, из-за которого пришлось пережить немало неприятных минут, человек может с чувством рассказывать про то, какие у него были в прошлом красивые красные щеки, по сравнению с их нынешним землистым оттенком. У кого землистый цвет лица либо черные круги под глазами, тот уж точно отпугивает от себя людей. При высвобождении стыда все это потихоньку проходит.

Чем сильнее душа терзается от чувства стыда, тем больше человек не желает видеть того, что вынужден лицезреть. Он не желает, чтобы стыд застил глаза, не желает слепнуть из-за стыда. Он желает не видеть ничего постыдного. Поскольку же не видеть видимое постыдное можно только будучи слепым, человек начинает слепнуть. Острое отчаяние из-за того стыда, что приходится видеть глазами, может обернуться полной слепотой. В остальном организм может быть совершенно здоров, чтобы человек смог познать стыд. Не видеть его, а прочувствовать.

У большинства людей зрение утрачивается постепенно и частями. Зрение бывает когда лучше, когда хуже. Если у человека есть чем гордиться, да так, чтобы с гордо поднятой головой глядеть людям торжествующе в глаза, то зрение у него улучшается. Если гордиться нечем, если приходится опускать очи долу, зрение сразу ухудшается. Это приводит к необратимым изменениям, ибо любой орган чувств – не резина, которую можно без конца растягивать то в одну, то в другую сторону.

Зрение всегда связано с состоянием печени. Убийственней всего действует общественное мнение – мнение общества. Печень символизирует государство, то есть общество. Чем сильнее человек боится общественного мнения, тем в большей степени умерщвляется его печень, из-за чего умерщвляется также и зрение. Не имеет значения, находитесь ли Вы на родине или на чужбине, – если Вы страшитесь общественного мнения, у Вас поражается как печень, так и зрение.

Обоняние ухудшается, если интерес ребенка к жизни воспринимается как любопытство, за что его стыдят.

Потеря зрения и слуха относительно мало влияет на развитие человека. Значительно больше влияет утрата обоняния и вкусовых ощущений. Утрата осязания же равнозначна смерти.

Лишь патологическое любопытство способно увидеть в ближнем то, чего в нем нет или пока еще нет. Родитель, который навешивает на ребенка ярлык с его собственной чертой характера, сеет семя, которое впоследствии пожинает. Утрата обоняния означает, что человек утратил интерес к жизни. Это значит – человек утратил надежду. Он надеется исключительно на других. Причем его надежда опирается на искоренение чужого бесстыдства. Для этого необходимо знать о людях как можно больше. Любопытствующего человека интересует лишь истребление зла. Истребляя зло, он истребляет саму жизнь. Чтобы помешать этому, природа уменьшает его обоняние. У кого нюх отсутствует, у того патологическое любопытство расти не может, потому что чем больше у человека нарушено обоняние, тем меньше он сует нос в чужие дела.

Обоняние означает гораздо больше, чем просто способность воспринимать запахи. Обоняние – это наиболее примитивная форма восприятия, и ее противоположным плюсом является восприятие наивысшего уровня развития. Речь идет о седьмом чувстве, интуиции, восприятии вне сферы чувств, вызывающем безэмоциональные ощущения относительно того, на что надо обратить внимание.