пузырилась кровь, а в глазах плескалось море боли. Фокусник, не обращая на меня внимания, шептал что-то, водя рукой над раной друга, и, замерев, я смотрела, как быстро истончается древко стрелы, а оперение и наконечник осыпаются пылью. Арчи вытащил тонкую, словно игла, палочку из раны, зажав её рукой, и снова забормотал что-то странное, пока след от стрелы полностью не затянулся, а лицо Шута ― порозовело.
Но и порадоваться этому чуду я не смогла, потому что, отобрав друга у смерти, рыцарь потерял сознание, завалившись на бок, и теперь уже мне пришлось приводить его в чувство, применяя магию исцеления. Он приоткрыл глаза, еле шевеля посиневшими губами:
― Не сомневался, что ты справишься с ними. Как там Фредди? Кажется, я потратил слишком много сил, и не смогу идти. Придётся вам двоим…
Он не смог даже закончить фразу, захрипел и закашлялся кровью, а я, размазывая слёзы по лицу, ревела и никак не могла восстановить дыхание, чтобы повторить исцеляющее заклинание. Фредди с трудом приподнялся, словно только что не умирал на моих глазах:
― Франни, немедленно возьми себя в руки. Арчи сейчас нужны не слёзы, а твоя помощь. Вдох-выдох, ещё раз, и ещё. Умница, теперь лечи его.
Я справилась с истерикой и смогла помочь Арчи: крови больше не было, он неплохо дышал, но сил у него не прибавилось. А между тем Фредди встал и, пошатываясь, пошёл к лошадям. Он подвёл одну из них вплотную к Арчи и, пошептав ей на ухо, заставил опуститься на передние ноги.
Было совсем не просто усадить Арчи в седло, примотав его, чтобы не свалился, тонким одеялом, «одолженным» в нашей «комнате отдыха». Я взмокла и дышала с трудом, но была довольна проделанной работой. Потом помогла Фредди взобраться на второго коня и, взяв животных под уздцы, повела наш крошечный караван вперёд, присматривая за обоими пострадавшими.
Пришлось несколько раз останавливаться, чтобы напоить ребят водой, есть они не могли. Самой тоже кусок не лез в горло, все мысли были о «глупых циркачах», пострадавших из-за ещё более глупой Франни. Я во всём обвиняла только себя, и через несколько часов такого самобичевания, пошатываясь от усталости, даже не заметила, что в кровь стёрла ноги.
И тут впереди замаячил свет. Вернее, его не было видно, но в моей голове возник образ стены, за которой и находился выход из тоннеля. Собрав остатки сил, буквально потащила лошадей вперёд, совсем скоро остановившись перед земляной преградой.
Почувствовав, что мы стоим и не двигаемся, Фредди приподнял лохматую голову с шеи лошади:
― Что случилось, Франни?
― Там ― выход из тоннеля. Ты можешь понять, иллюзия это или нет?
Фредди почесал в затылке:
― Я в этом не силён, а вот твой рыцарь…
― Это иллюзия, смело веди коней, Франни. Мы выйдем уже не в пустошах, а в горах, не сомневайся. Мне лучше, скоро устроим привал и хорошенько поедим ― я так проголодался…
― И я тоже, сестричка Франни, можно тебя так называть? ― Фредди смотрел насмешливо, и по его весёлым глазам стало понятно, что он уже полностью пришёл в себя и готов снова доводить меня до ручки.
Мой живот громко забурчал, присоединяясь к этим двоим, и я решительно направилась вперёд, на всякий случай закрыв перед стеной глаза. Свежий ветер, напоённый ароматами осеннего леса, взъерошил волосы и омыл влажным воздухом потное лицо. Веки дрогнули, распахиваясь, и снова сомкнулись. Судя по всему, солнечный день был в разгаре, и, приветствуя его, я всхлипнула:
― Неужели, наконец, мы вышли из этого проклятого тоннеля?
― Вышли, как видишь. И почему у девчонок чуть что ― глаза на мокром месте? ― фыркнул Фредди.
Я не выдержала очередной насмешки, нервы были на пределе: щурясь от света, развернулась к улыбающемуся Шуту, и, вытащив отцовский кинжал, подошла к нему вплотную. Видимо, вид у меня был очень свирепый, потому что насмешник сразу погрустнел.
― Может, потому, что девушка устала спасать никчёмных мужиков, имеющих наглость ещё и посмеиваться над ней? И я имею ввиду не только вас двоих. Пора что-то изменить, не считаешь? Например, укоротить твой противный язык, а, Фредди?
― Тихо, Франни, ну что ты так разбушевалась? Мы все измучены, отдохнём и придём в себя. Всё наладится, нам же нельзя ссориться, мы ― друзья… ― голос Арчи звучал успокаивающе, наверняка Коротышка опять пытался применить свою «природную» магию.
― Наладится, говоришь? А вот я в этом не уверена, ― сказала уже спокойнее, убирая кинжал в ножны, ― друзья, по моему скромному мнению, не пытаются задурить головы тем, кто им якобы дорог.
Я почувствовала, что он напрягся, с трудом сбрасывая с себя одеяло, которым мы с Шутом привязали его к лошади.
―Ты это о чём, Франни? ― удивился Фредди.
― Не лезь! ― мы с Арчи рявкнули одновременно; получилось забавно, но мне было не до смеха.
― А ты не понимаешь, да? ― теперь мой голос был полон ехидства, ― тогда расскажи, кто приходил в наш «приют» этой ночью? Твой знакомый из Горного Королевства? О чём вы болтали, и почему «мой друг Арчи» усыпил свою подругу, да ещё попытался внушить, что ничего не было?
Фредди от волнения так заёрзал, что чуть не свалился с коня:
― Что за новости, Арчи, кто приходил, или Франни просто заговаривается от усталости?
И снова мы с Фокусником одновременно крикнули ему:
― Заткнись!
Арчи сначала побледнел, а потом «вспыхнул» как смущённая девица:
― Франни, ты ― мой друг, но не ты одна. Есть и другие люди, и я не могу раскрывать их секреты, это неправильно. Пойми, человек, приходивший ко мне, никак с тобой не связан. Поэтому не волнуйся…
Я просто взбесилась:
― Как это ― не связан? Это его морок я видела в пустоши, наверняка он возник не просто так, а, значит, имеет ко мне отношение.
Рыцарь потрясённо молчал, явно не ожидая таких слов, и это почему-то меня успокоило. На душе было пусто и тоскливо, но ругаться больше не хотелось. И в самом деле, с чего бы мне лезть в это дело? Своих проблем, что ли, мало? Я отвернулась от Арчи, сев на поваленное дерево. Новый порыв ветра остудил лицо, и поскольку между нами повисла напряжённая тишина, наконец, вспомнила, что целый день ничего не ела.
Открыла походный мешок и, достав сухую лепешку, начала её жевать, отламывая кусочки и запивая водой из фляжки,