Читать интересную книгу Жизнь и одни сутки - Алексей Максимович Мерцалов

банальной ложью. Разве стала бы она столько раз рисковать жизнью ради него, если б не любила? Разве могла она так страстно и горячо целовать его губы, выполняя это гнусное задание? Это невозможно! Но как узнать наверняка? Евлантьеву хватило бы всего минуты! Одна минута разговора с ней, и он бы все понял! Но как? Где?

И тут Евлантьева осенило. Черт побери, она же сама сказала те слова, которые он запомнит на всю жизнь. «Если вдруг мы с тобой потеряемся, то встретимся здесь, в этом кафе. Это будет наше с тобой убежище. Одно на весь мир. И только для нас двоих».

Кафе в Новогиреево! Если ее слова были правдивы, если Аня не мразь и не стерва, она будет ждать его там. Чтобы все объяснить! Чтобы сбежать вместе с ним в тот домик на вершине гор!

Плененный этой мыслью, Евлантьев повернулся к Глебу и быстро заговорил:

– Я знаю, что вы видите во мне лишь преступника, у которого нет ни чести, ни совести. Но я вам клянусь, если вы отпустите меня, я уйду лишь на час. Один час! Мне очень нужно это время. Потом я вернусь и подпишу все что угодно. Возьму на себя любые преступления. Только отпустите меня, прошу вас.

Саня понимал тщетность этих просьб. Однако капитан внезапно удивил:

– Да иди куда хочешь, – безразлично сказал Глеб и расстегнул наручники.

Не веря своему счастью, Евлантьев вылез из машины и кинулся прочь. Кафе в Новогиреево! Его путь лежал туда! Только там может быть правда. Только там он узнает ответ на вопрос – что это было: любовь или ложь?

Оплачивая бензин на заправках, Громов любил покупать протеиновые батончики. Не для того, чтобы казаться спортсменом, а просто потому, что они вкусные и удобные в употреблении. Вот и сейчас он набрал их целую пачку.

Надо бы заехать и взять бутылку виски. Ведь сегодня есть что праздновать. Хотя не нужно спешить. Бельфегор переведет деньги, только когда Евлантьев окажется за решеткой. Значит, придется повременить с пиршеством.

Оплатив полный бак, Андрей направился обратно к машине. В голове полицейского витали радужные мысли, слегка приправленные грустью. Очень скоро Оля осуществит свою мечту. Она сможет последние дни своей жизни провести счастливо и безоблачно. Это все, что Андрей мог для нее сделать. Большего не сделал бы никто!

Громов сел за руль, положил в бардачок груду батончиков и весело спросил:

– Ну что, Саша, не хочешь на нары?

Видимо, Саша и правда не хотел, ибо, оглянувшись, Андрей увидел, что место заключенного пустует, а рядом, как ни в чем не бывало, сидит Глеб и скучливо смотрит в окно.

– Где он? – хрипло гаркнул Андрей.

– Ты о ком? – удивился Глеб. – А! Кажется, понял! Ты про парня? Так он ушел!

Громов аж обомлел от изумления.

– Как ушел? Куда? И ты позволил ему сбежать?

Глеб наконец оторвал взгляд от окна и посмотрел Андрею прямо в глаза.

– Ты сам велел, чтоб я не вмешивался в твои дела. Вот я и не вмешиваюсь.

Эти слова так разозлили Громова, что он выхватил из кобуры пистолет и направил его в лицо напарнику. Но тот и бровью не повел.

– Стреляй, – покорно согласился он. – Думаешь, все, что ты творишь, может быть оправдано болезнью жены? Нет, Андрюх, отмахнувшись от совести этим предлогом, ты постепенно превратился в зверя. Посмотри на себя. Ты уже не человек. Хочешь застрелить меня? Валяй. Я ведь не первый, кого ты убьешь за эти сутки.

Прошла секунда, и Громов убрал пистолет. Нужно торопиться! Евлантьев не мог далеко уйти! А если не взять его сейчас, плакали деньги, обещанные Бельфегором. Ну держись, Саша!

Город пребывал в вечерних грезах, и, шагая по туманной улице, Саня чувствовал себя частью какой-то чрезвычайно аморальной и грустной сказки. Той, которую не стоит читать на ночь детям. Оставалось определиться, насколько трагичным будет финал этой истории.

Вот оно, то самое кафе. Снова безлюдное и до грусти уютное. Евлантьев переступил порог и слабо улыбнулся официантам. Обойдя несколько раз маленькое помещение, он убедился, что Ани здесь нет. Ну, разумеется! Должно пройти время, пока до нее дойдет слух, что Евлантьев сбежал. Конечно, она сразу поймет, куда Саня направился. И тут два варианта. Либо девушка придет одна и все объяснит, либо вместо себя отправит полицию.

Евлантьев без труда нашел то самое место, где совсем недавно сидел вместе с Аней и смотрел ей в глаза. Надо же, а ведь тогда он был абсолютно счастлив. И как быстро это счастье улетучилось.

Вот здесь на углу стола лежала ее маленькая нежная рука, а чуть дальше стояла чашка кофе. В тот миг они говорили о судьбе и думали, что она свела их вместе.

Что есть судьба? Всего лишь незримый порыв, меняющий жизни людей, или заранее спланированный сценарий? Быть может, все произошедшее с Евлантьевым было спрогнозировано еще до его рождения? В это сложно поверить. Но Саня уже не знал, во что и кому нужно верить, и стоит ли верить вообще.

Если в мире и правда существуют демоны, то Бельфегор однозначно был одним из них. Саня поддался искушению, и его жизнь превратилась в ад. И только после этого он понял, что счастье не в пяти миллионах, а в руке близкого человека, которую ты можешь крепко сжать.

Евлантьев не знал, что будет с ним дальше. Как и не знал, отзовется ли Аня на его мысленный зов. Но он очень надеялся на это. Ведь иначе ему останется только покончить с собой.

Он чувствовал, что кто-то идет. Он ощущал это кожей. Но кто? Аня, почувствовавшая угрызения совести? Или люди Бельфегора, которых Аня отправила по душу Евлантьева? Саня понимал, как сильно рискует. Но он не мог просто встать и уйти, не узнав правды. Невозможно оставить вопросы без ответа. Он каждой фиброй своей души верил, что двери вот-вот откроются, зайдет Аня и скажет, что это все сон, греза, наваждение. Что она по-прежнему с ним, а все остальное неважно.

За окном начался дождь. Саня одиноко сидел за столиком и наблюдал, как капли мерно барабанят по стеклу. Сквозь тьму сумерек и клубы тумана едва заметно вспыхивали и угасали огни вечерней улицы. Евлантьев ждал и наслаждался этим мигом. Мигом несбыточных надежд. Это было время, когда все еще возможно. Когда еще не произошло то, чего он так боялся. Саня вдыхал этот миг полной грудью и ждал, хотя уже ничему не верил.