Читать интересную книгу Жизнь и одни сутки - Алексей Максимович Мерцалов

только от удара ей раздробило позвоночник, и по моей вине девчонка навсегда осталась в инвалидном кресле.

Аня, слушавшая историю с великим вниманием, задала уточняющий вопрос:

– Она перебегала дорогу в неположенном месте?

– Да, но меня потом все равно едва не посадили в тюрьму. Пришлось влезать в долги и платить взятки ментам. Потом я пару раз пытался встретиться с той девочкой, с ее родителями, и помочь ей хоть чем-то, но ее мать всякий раз выпроваживала меня из дома.

– А отец?

Саня пожал плечами:

– Отца я ни разу не видел.

Евлантьев ждал, что девушка начнет утешать его, как и многие другие раньше, однако она внезапно перевела тему:

– Помнишь, ты спрашивал про ожерелье? – тихо произнесла она и показала дорогое украшение. – Знаешь, а ведь я детдомовская. Мой папа убил маму, когда она изменила ему, а спустя два дня повесился сам. Меня забрали в детдом. Я часто слышу россказни всяких умников о том, что сиротам даже в чем-то повезло. Якобы они выходят в жизнь более приспособленными и самостоятельными. Но это чушь! Я так и не знаю, что такое материнская рука и что значит кататься на плечах отца. А в детском доме меня били и унижали. Все подряд, включая воспитателей. Потому что я была самая маленькая и хрупкая, а люди чувствуют слабость. Но вот мне стукнуло восемнадцать, и я смогла вырваться из этого ада. Мне выдали государственную квартиру, и я стала жить по-человечески. Но вот однажды в сквере я познакомилась с молодым человеком. Что символично, я уронила ключи от квартиры, а он поднял их, упал на одно колено и протянул мне. Так мы и познакомились. Как сейчас помню, я влюбилась в него почти с первого взгляда. Но оказалось, что ему была нужна не я, а моя квартира. И очень скоро я осталась без жилья, а мерзавец бесследно исчез. Впрочем, я не сержусь на него. Каждый зарабатывает, как может. Но тогда я еще была наивной девочкой и не могла поверить в столь подлый поступок. И вот я, грязная, одинокая, бродила по улицам Москвы в надежде, что мне встретится какой-нибудь маньяк, который перережет мне горло, тем самым прекратив мои страдания. Без сил я упала на мостовую и тихо заплакала. А когда подняла глаза, передо мной стоял он. Человек, впоследствии подаривший мне это ожерелье. Он не сказал мне абсолютно ничего. Не спросил имени и не поинтересовался, откуда я. Он просто взял меня на руки и отнес к себе в машину. На следующее утро я очнулась в теплой кровати, а за окном светило яркое солнце. А затем в комнату вошел он. И сказал, что он мой ангел-хранитель. С тех пор я жила с ним несколько лет, и это были лучшие годы в моей жизни.

Она перевела дыхание и снова пригубила кофе, а Саня Евлантьев посмотрел на удивительную девушку совсем по-новому. Ну надо же! Ведь и не скажешь, что эти хрупкие плечи могли выдерживать столько лишений!

– И что было потом? – робко спросил Саня.

– Ничего, – просто ответила девушка. – Он исчез.

– Как исчез?

– На то они и ангелы, чтобы помогать в трудную минуту, а затем исчезать без следа. Ну а потом прошло время, и я встретила тебя. Быть может, ты тоже мой ангел? Или демон?

Она лукаво поглядела ему в глаза, и по коже Евлантьева пробежали мурашки. Он уже не думал о том, что у него остались какие-то жалкие полтора часа и не боялся того, что останется без денег. Нет, он просто испытывал удовольствие от этого мига. Кажется, впервые за несколько лет он был хоть немного счастлив. Потому что рядом с ним был человек, готовый понять и принять его таким, какой он есть.

– Давай договоримся, – прошептала Аня, не отводя от него глаз. – Если вдруг мы с тобой потеряемся, то встретимся здесь, в этом кафе. Это будет наше с тобой убежище. Одно на весь мир. И только для нас двоих.

Саня отвел взгляд, потому что больше не мог глядеть в ее глаза. Кажется, у него отчего-то участилось дыхание и сбился пульс. А девушка тем временем медленно поднялась и предложила:

– Пойдем в квартиру. Здесь душновато.

Оказавшись в спальне, Саня вспомнил про условие эксперимента, которое позволяло ему вытаскивать линзы на час. Глаза уже жутко слезились и чесались, а значит, самое время дать им отдых.

– Ты не говорил, что носишь линзы, – заметила Аня, наблюдая за действиями Евлантьева.

Он промолчал и устало вынул из карманов все содержимое: уголовный кодекс, смартфон Бельфегора, маркер и травматический пистолет. Очень скоро эти вещи ему уже не пригодятся.

В этот момент сзади подошла Аня и резко повернула его к себе. Саня по привычке решил, что его станут бить, но ошибся. Девушка смотрела лукаво и требовательно, но без агрессии.

– Значит, не веришь в судьбу? – с вызовом спросила она.

– Как-то раз я поверил в «Спартак», а он продул 7:0 «Ливерпулю», – пробормотал Саня, не понимая ее ажиотажа.

Девушка подошла еще ближе и, тяжело дыша, посмотрела на него снизу вверх.

– Считаешь, это совпадение – встретиться ночью в лесу? Вероятность того, что у меня сломается автобус и я пойду именно по той тропинке и встречу на ней именно тебя, равна одному к миллиону!

А ведь верно, подумал Саня. Что-то здесь нечисто. Быть может, она была знакома с тем грабителем?

– Ну и что это тогда, если не совпадение? – удивленно пробормотал Саня, стараясь не смотреть на нее.

И тут Аня внезапно поднялась на мыски и нежно поцеловала его. От неожиданности Саня вздрогнул и здорово ударился головой о стену, возле которой стоял.

Но Аня словно и не заметила этого. Она на миг отстранилась и тихо сказала:

– Это и есть судьба, в которую ты так упорно не веришь.

В следующее мгновение она оказалась в объятьях Евлантьева, и он моментально потерял связь с реальностью.

Глава Двадцатая

Саня лежал на кровати и чувствовал, как в нем что-то меняется. Словно щелкнул какой-то незримый переключатель, и жизнь внезапно окрасилась цветом, приобрела смысл, наполнилась эмоциями. А художник, вернее, художница, декорировавшая палитрой красок это серое полотно, лежала рядом и гладила Евлантьева по груди.

– Что мы делаем? – задумчиво пробормотала Аня. – У нас нет ни плана, ни цели. Просто ничего! Мы творим зло ради денег. Но это зло с каждой минутой сближает нас все больше и больше.

Она поглядела на Саню так, словно ждала ответа. А он,