весенней, разнузданной слякоти!
Небо под звездами тучи развесило —
Клочья белесой растрепанной мякоти.
Мутно-зелеными вьется волокнами
Свет фонарей, темнотой искалеченных.
Где-то вверху, за блестящими окнами,
Светятся гнезда людей обеспеченных.
Нет, не обманете, комнаты-кладбища!
Много у нищего солнечной дерзости!
Смерти пристанища, пошлости пастбища.
Хуже вы, чистые, уличной мерзости!
1916
Валентин ГОРЯНСКИЙ
Предусмотрительный
Жена крестиком вышивает козленка…
Сегодня лампа не коптит, а горит ясно…
Где-то комар поет убедительно-тонко,
И поет совершенно напрасно…
Ход вещей ему не изменить безусловно…
Мы поужинали и напились чаю.
От колбасы и сыру не осталось ничего ровно.
Нечего пожевать, и я скучаю…
На стене портрет тетки-старухи.
Подле портрета клопиные гнезда,
А на небе, словно его загадили мухи.
Роятся зеленые звезды…
И гудит тишина в ушах моих звонко,
Я томлюсь в одуряющем сплине…
Жена! бросай вышивать своего козленка
Да не забудь иглы на перине…
«Сатирикон», 1913, № 19
Свободомыслящий
Я еще не встречал такой замечательной книги!..
Автор доказывает речью смелой и бурной.
Что цепи Гименея суть безобразные вериги.
Которых не должен признавать человек культурный.
Что прежде всего свобода, а брак — темница чувства.
Что разнообразия в любви природа требует властно,
Я читал и думал: ах, искусство, искусство!..
Как справедливо ты и как беспристрастно…
Вот и я всегда горничную Пелагею
Сменяю женой, жену — Катей Петровой…
Этим я предвосхищаю авторскую идею
И являюсь, так сказать, пророком жизни новой.
Той жизни, когда вся пошлость
современного мещанства
Отойдет в область наивного преданья.
Когда получит полное право гражданства
То, что теперь приносит одни страданья…
Но чу!.. Сюда идет жена моя Нина…
Бедовая!.. С ней нужно быть построже.
Спрячу скорей книгу за пианино,
А то еще прочтет, упаси меня Боже.
«Сатирикон», 1913, № 25
О политике
Я, знаете ли, ужасный пессимист;
В светлые горизонты мне не верится…
Вот вчера, например, один журналист
В передовице своей на что-то надеется.
«Так или иначе, — говорит, — а приплывем
К лукоморью, к разливу широкому,
Где заря горит алым огнем,
Где грани легли всему беспрокому.
Не потечет, — говорит, — река вспять.
Клянусь левой ногой Конфуция,
Через три года, или много через пять.
Будет у пас правильная конституция».
А вот я не верю ни в солнечный восход.
Ни в реформы всякие, ни в облегчения.
Знаю я, что есть пароход.
На котором можно ехать против течения!
Петров ли, Иванов ли на корме сидят, —
Одна будет команда строгая:
Нос вперед, ход назад!..
Эх, жизнь наша пассажирская, убогая…
«Новый Сатирикон». 1914, № 15
Вы любите ли сказки?
Если вам кажется наивным — пусть!
Я хочу поделиться все же:
В моем сердце прекрасная тихая грусть,
Которая всех радостей дороже…
Вы любите ли сказки?.. Не верю, что нет!
Теперь вы большие, но были дети…
О, как жаль, если и до теперешних лет
С вами вместе не дожили сказки эти.
Вы любите ли сказки? Скажите: да!
Я хочу, чтобы их любили вы, как любили.
Мне сегодня грустно, как никогда, —
Конечно, у вас тоже такие минуты были.
Грусть блеснула на воспоминанья мои.
Как свет лампады на позолоту кивота…
Прекрасные, далекие, невозвратные дни!
Господа! Я хочу вам рассказать что-то…
Я сегодня в книжный ходил магазин
Голубоглазой Тапочке купить подарок.
Слякоть, извозчики, в воздухе автомобильный бензин
И, как из раковин, гул из подворотных арок.
«Детские сказки есть?» — «Есть».
И вот на прилавке книг пестрые связки.
Ах, как приятно было прочесть
Названье старой, незабываемой сказки.
У меня такая была точь-в-точь:
«Красная Шапочка», в такой же папке.
Ласковая мать отправляет маленькую дочь
С гостинцами к старой и хворой бабке.
Вот и картинки: зеленый луг —
Так и погулять на таком лугу бы.
Дуб столетний выпятил сук,
А из-за дуба волк скалит зубы.
На первом плане махровый мак,
У девочки цветы на русой головке,
А сказка известна — и что, и как,
И чем окончились волчьи уловки.
Ах, сказка все та же, да я не тот!
Навернулась улыбка жалко и скупо.
Год за годом, за годом год,
И вот Красная Шапочка смотрит глупо…
И вот цветов таких вовсе нет.
Совсем безвкусно подобраны краски,
Черной лавиной несокрушимых лет
Стерло обаянье волшебной сказки.
Я