– Боже! – ахнула она и сама приподняла ладонями обе груди навстречу этому невероятному наслаждению…
В следующий миг она очутилась на спине и, к его удовольствию, широко развела ноги.
Ни одного дюйма ее тела не забыли его искусные губы и язык. Джаред без устали продолжал эту сладкую пытку: слегка тронув зубами ее грудь, спустился ниже, пощипывая живот, и Фелисити затрепетала под ним, ожидая продолжения, ожидая от него всей полноты счастья, которое он может даровать ей.
– Как это прекрасно! Боже, как же… это… прекрасно, – с трудом, задыхаясь от восторга, выговорила она.
Муж уже целовал ее пупок и гладил губами бедро, живот, потом снова бедро… Она извивалась всем телом, желая, чтобы он был еще ближе. Наконец Джаред поцеловал ее там, где она безотчетно ждала его прикосновения, и с той минуты Фелисити точно обезумела. Она жадно впитывала все дарованное ей удовольствие, а Джаред, похоже, слишком долго ждал возможности прикоснуться к этому заветному месту. Теперь он так долго дразнил, целовал, гладил эту влажную, вожделеющую мякоть, что его жена чуть было не лишилась чувств.
Последним коротким прикосновением языка он толкнул ее в самую пучину страсти. Фелисити поняла, что надвигается нечто важное, могучее и неотвратимое. Ощутила напряжение внизу живота, в глубине, как в прошлый раз, только теперь намного сильнее, даже больнее. Подобного экстаза она еще не переживала.
– О Боже! – ахнула она, затерявшись в безжалостных могучих волнах невероятного восторга. Истомленное, пылающее тело снова и снова сполна принимало эти восхитительные терзания.
Наконец Джаред опустился на нее сверху. Никогда еще он не переживал более приятных ощущений: тело девушки совсем обмякло и расслабилось, кожа стала влажной от пота. Теперь Фелисити была совершенно готова к самому главному… Джаред медленно вложил свое орудие в трепещущую от вожделения горячую щель и почувствовал, как, вздрогнув, мокрые губы нежно сжали его. И тогда он стал осторожно двигаться, лишь немного позволив себе углубиться в нее.
Еще чуть-чуть, и, нанеся последний, решающий удар, он навеки сделает ее своей. Ее одну он будет любить, ласкать и беречь.
Фелисити поняла, что он приобщает ее к той самой тайне, тщательно скрываемой от молодых девиц до замужества. Она стояла на пороге нового открытия – как любить мужчину. Об этом она мечтала с того памятного вечера в саду, когда он впервые показал ей, что такое желание. Фелисити хотелось поторопить его, она не могла дождаться новых удовольствий, не могла удержаться от жажды выведать все секреты, намек на которые читала в темных глазах Джареда.
Когда же он прорвался сквозь тонкую мембрану, защищавшую ее девственность, то ощутил, что девушка немного напряглась, и поспешил успокоить ее.
– Все хорошо, милая… – сказал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не двигаться активнее. Джаред понимал, что необходимо дать ей время привыкнуть к его размерам и к новым ощущениям. – Все уже позади. Я больше не сделаю тебе больно, клянусь.
– Ничего. Немножко пощипало, и все, – отозвалась Фелисити. При этом она таким мягким и влюбленным взором скользнула вдоль собственной груди и живота вниз, туда, где их тела соединялись, что Джаред удивился: неужели после этого она станет утверждать, будто ни капли его не любит? Неужели не отдает себе отчета в том, как ласково смотрит на него? Он удивился также и тому, с каким доверием, с какой готовностью она позволила ему сегодня самые интимные ласки.
Если это еще и не любовь, то определенно уже кое-что близкое. Тут, в ее глазах, он видел зарождение глубокого чувства.
– Даже не верится, насколько это приятно. Неужели я могла так долго ждать этого дня?
Взглянув ей в глаза, Джаред улыбнулся:
– И с каждым разом тебе будет все приятнее.
– Приятнее? – переспросила Фелисити. Взор ее наполнился удивлением, а тело – снова его любовью. – Приятнее, чем сейчас?
– И намного, – ответил Джаред, постепенно увеличивая темп движений. Поначалу осторожно, полностью контролируя каждый ласковый натиск… Очень скоро он заметил, что глаза ее снова подернулись поволокой. Она опять предалась удовольствию, счастью, которое они впервые изведали сегодня.
Он решительно и настойчиво взял своим ртом ее губы, требуя отдаться ему полностью. Движения его бедер между тем стали резкими, глубокими, и, вторя им, язык Джареда глубоко входил ей в рот. У Фелисити перехватило дыхание, она готова была потерять сознание, но продолжала отзываться на каждый из этих сводящих с ума сладостных ударов, так что вскоре ее вновь охватило то бешеное безумие, которое опять и опять толкало к нему, заставляя сливаться с ним воедино.
И не было больше сил сопротивляться этому. Джаред почувствовал, как крепко, страстно сжались ее внутренние мышцы, и с трудом удержался. Желание снова руководило им, ни сей раз более сильное и жестокое. Опасно жестокое, поскольку грозило увлечь его в пучину неистовства, утопить его в волшебстве, которому имя – Фелисити.
Тем временем она громко застонала, и тело ее напряглось и выгнулось, толкая его к развязке, к тому, чтобы Джаред снова и снова любил ее, как умеет любить только он один. И лишь когда она достигла пика удовольствия, он позволил себе то, о чем так давно мечтал.
Он поклялся себе, что так и будет. Он не может ее потерять. Она – его жена, его любимая, а все остальное не важно. Она не должна выстрадать то же, что выпало на долю Энни. Он не имеет права потерять Фелисити, заставить ее пережить те же муки.
Его неопытная жена, понятия не имевшая о близости с мужчиной, ничего не заподозрила, когда муж за секунду до наступления сладостного конца резко разорвал связь между их телами. Поскольку все это происходило в ее жизни впервые, она подумала, что так и надо.
Ему потребовалось довольно много времени, чтобы снова обрести силы. Лишь ощутив ее движения, он понял, что пока не умер от наслаждения. Приподняв голову, он открыл глаза. И тут его взору представилась самая чувственная из когда-либо виденных им улыбок. Обхватив руками его голову, Фелисити ласкалась к мужу, точно кошечка, скользкая от семени и игривая. Очевидно, ей было приятно ощущение горячей влажности на коже.
Глаза их встретились, и легкая улыбка заиграла в уголках ее губ. Она не совладала с ласковым смешком:
– Так вот из-за чего столько шума. Интересно!
Джаред расхохотался, обнял ее покрепче и перевернулся па спину, увлекая Фелисити за собой.
– Интересно, говоришь? Так это, значит, лучше, чем шпинат?
– Мм… – протянула она и поднялась, скрестив на груди руки. – Очень даже возможно. – Тут Фелисити нахмурилась. – И почему считается, что невеста должна так бояться первой брачной ночи? И о чем это говорят замужние леди, когда упоминают о последней дневной обязанности супруга, которую они должны выполнить перед сном? Они что, ненормальные все?