Читать интересную книгу Революция Крови - Артем Бук

Эти пернатые монстры, чей размах крыльев достигал десяти метров, оккупировали последнее, девятое плато. Их было чертовски много, и у пика Девятислойной горы на высоте в шесть километров постоянно парили сотни особей. Злобные хищные твари наверняка опустошили бы планету, но, к счастью, их интерес ограничивался верхушкой горы. Зато они осложняли воздухоплавание, и без того ограниченное странными атмосферными помехами.

Эти помехи являлись очередной загадкой Вальгаллы, заставляющей ломать головы теперь уже физиков. Оказалось, что электроника на планете не работает. По этой причине местные жители ездили на устройствах, оснащенных двигателями внутреннего сгорания, пользовались огнестрельным оружием, освещали дома и улицы химическими источниками света, и летали на дирижаблях. Последние использовались нечасто — в основном для развлечения туристов, и доставки грузов представителям Первой волны.

Точно так же, как материковые и островные колонисты, чьи ковчеги сели в разных частях планеты, не подозревали о существовании друг друга десятки лет, и те, и другие понятия не имели о крохотном сообществе на седьмом плато, пока их не потыкали носом в сделанные из космоса снимки посевов звездолетчики. Но прошли годы до того момента, когда развитие туриндустрии позволило островитянам построить первые дирижабли, и навестить соседей.

Аналогично прочим сложным механизмам, шаттлы оказались непригодны для перемещений по планете. Первый контакт с земным звездолетом чуть не закончился трагедией, когда корабельная шлюпка потеряла управление на высоте нескольких километров. Пилотам удалось задействовать спасательный парашют, и приводниться у острова, пережив по пути атаку хеллбёрдов.

С тех пор посадка происходила по отработанной схеме — шаттлы вырубали электронику на высоте восемь километров, где начинались загадочные помехи, и задействовали парашюты на четырех километрах, избегая встречи с летающими монстрами. Грузы сбрасывали с тех же восьми километров в контейнерах, снабженных механическим таймером раскрытия парашюта. Процесс обратного взлета с планеты выглядел ещё рискованней. На шаттлы прикреплялись внешние двигатели, годные лишь для того, чтобы в неуправляемом режиме вытолкнуть шлюпки из зоны действия помех. На восьми километрах пилоты врубали электронику, и освобождались от обвеса.

Да уж, я немало прочел о Вальгалле за последние недели. Возможно, зря — о некоторых вещах лучше оставаться в неведении.

***

Мои грустные размышления на тему того, зачем я втравился в эту экспедицию с хорошими шансами разбиться или оказаться сожранным какими–нибудь монстрами, как будто мне мало орд боевиков, пытающихся убить меня на Земле, были прерваны появлением прямо по курсу звездолета третьего класса, носящего гордое название "Один", в честь какого–то древнего скандинавского бога.

Класс нашего транспорта не имел никакого отношения к его размерам. Заводы поставляли Звездному сообществу исключительно стандартные модели Т-двигателей. Земляне знали о них лишь одно — устройства перемещали в пространстве оболочки радиусом не более четырехсот метров от поверхности ядра. Соответственно, практически все существующие звездолеты имели форму сферы, чтобы извлечь максимум выгоды из недешевой моторной части. Сами шайны по какой–то причине предпочитали диски, но и корабли у них были в несколько раз больше.

Т-двигатели вообще никак не взаимодействовали с прочими частями звездолетов, за исключением интерфейса. Какие–то умники решили, что держать консоль всё же лучше поближе к тому, чем она управляет, поэтому командные рубки обычно помещали в глубине сферы. Дальше уже начинался креатив создателей конкретных моделей, хотя основные принципы редко изменялись — сфера состояла из множества изолированных секций, образующих окружности, именуемые палубами.

Палуб на четырехстах метрах радиуса умещалось немало, так что их количество обычно варьировалось от тридцати до шестидесяти. Внешние занимали грузы, не боящиеся космического излучения и низких температур, далее шли отсеки с продовольственными товарами, и, наконец, пассажирские, имевшие системы жизнеобеспечения. Через всю сферу проходили сквозные туннели, использующиеся шаттлами для погрузки и разгрузки. Конструкция позволяла экономить на материалах внешнего корпуса, производить эффективную замену поврежденных секций, а заодно создавала буфер минимум в триста метров стальных и полимерных перегородок между людьми и открытым космосом. Вовсе не лишне в случае, если кораблю доведется подвергнуться метеоритному удару или радиационному воздействию.

Третий класс звездолета означал, что его владельцы экономили, как могли. Дешевые материалы, базовая система жизнеобеспечения, отсутствие внешних секций с собственными маневровыми двигателями. Эту функцию выполняла дюжина шаттлов, которые таскали за собой корабль в точки прыжков и от точек выхода, как буксиры. Снаружи "Один" выглядел как любой "третий класс", находящийся в эксплуатации несколько десятков лет у небогатых хозяев. Внешняя поверхность, состоявшая из сотен секций, давно утратила какую–либо структурную однородность. Некоторые участки выглядели относительно свежими, другие, казалось, могли рассыпаться в пыль в любой момент. Я видел и поврежденные, с признаками метеоритных пробоин — изолированные, и ждущие, когда бюджет позволит произвести их замену.

Картинка заметно отличалась от сверкающих звездолетов в мыльных операх, и по салону транспортника прокатился тихий беспокойный ропот. Но билет в одну сторону на этом чуде стоил двадцать тысяч юнов, и отказываться было поздно. Шаттл скользнул в один из туннелей, и поплыл между задранных перегородок палуб к нижним отсекам. Когда началась выгрузка, мне с грустью вспомнились древние фильмы о будущем, где искусственная гравитация являлась непременным атрибутом любого стоящего космического путешествия. Увы, в суровой реальности к Т-двигателям данная опция не прилагалась.

Процедура размещения пассажиров не оказалась ни быстрой, ни изящной. Два ловко лавировавших внутри челнока молодца извлекали человека из кресла, после чего на беспомощно барахтающегося субъекта надевалось что–то вроде сбруи. На ней загорались веселые зеленые огоньки, сигнализирующие о готовности, пассажира выпихивали из люка, и автопилот бережно нес его к нужному отсеку. Перед перемещаемым стояла одна задача — уберечь голову и конечности от травм при столкновении с перегородками корабля.

Я безропотно дал напялить на себя устройство, и как мог с достоинством выплыл из шаттла. Сбруя увлекла меня по коридору, к индивидуальной капсуле, где мне предстояло пережить прыжок. Мой модуль носил номер Т23, и смахивал на диагностические машины, с которыми я недавно имел возможность познакомиться в больнице. Следуя инструкциям, услужливо подсказываемым "сбруей", я улегся внутрь, дав команду о закрытии капсулы. Экран перед лицом предложил мне ассортимент фильмов и развлекательных программ. Я предпочел им картинку с камер, демонстрирующих процесс подготовки к полету.

Шаттлы между станцией и кораблем уже не сновали, но внутри кипела работа по размещению и закреплению грузов. Часть пенсионеров, разумеется, умудрилась залететь не в свои отсеки. Парочка молодых отморозков, разбирающихся в технике, сумела захватить управление над "сбруями", и теперь весело носилась по третьей палубе, уворачиваясь от отряженных для их поимки членов экипажа.

В рубке капитан и старпом с серьезным видом обсуждали какие–то вопросы космических масштабов. Насколько я себе представлял, их функция состояла в том, чтобы нажать нужную кнопку на интерфейсе взаимодействия с Т-двигателем, принципов работы которого они всё равно не понимали. Так что беседа, скорее всего, вилась вокруг проблем выплат по ипотечным кредитам, или достоинств и недостатков девиц легкого поведения в различных мирах.

Наконец через пару часов экипаж доложил о готовности груза и пассажиров к полету. Восемь шаттлов заняли свои места в отсеках, а четыре потащили за собой махину звездолета к точке прыжка. По какой–то причине, хотя это и не было доказано научно, считалось, что покидать наше пространство лучше вдали от любых небесных тел. Возможно, правительство боялось, что в один прекрасный день какой–нибудь Т-двигатель взорвется, и разнесет Луну, станцию Альфа, а может, и саму Землю.

Как только буксиры закончили свой путь, и скользнули в туннели внутри звездолета, капитан дал оповещение о готовности к прыжку, включив обратный отсчет. Сто двадцать секунд. Девяносто. Шестьдесят. Тридцать. Десять. Не было ни боли, ни иных неприятных ощущений. Просто на долю секунды сознание отключилось, а когда зрение вернулось, на мониторах уже сияло чужое солнце.

Глава 17