Рашид был восхищен ее откровенным порывом. Чем дольше он общался с ней, тем сильнее ему хотелось ее соблазнить.
– Прекрасное начало, – хмыкнул он. – Вернее, два прекрасных начала: ваше отношение к жизни и ко мне. Позвольте мне стать тем человеком, который откроет для вас дверь в широкий мир без границ.
– И нам хватит на это четырех дней? – удивилась она.
Они встретились глазами и рассмеялись. Он подошел к ней и помог надеть жакет.
– Мы очень постараемся. Я могу лишь сказать: «Берегись, мир, Мирелла Уингфилд готова вступить в твои пределы!»
– Смешно, что вы сказали эти слова. Несколько часов назад я сказала их самой себе.
Мирелла не удивилась, когда, выйдя из холла, Рашид попросил у нее ключи от ее номера. Их глаза встретились, между ними проскочила искра взаимного понимания. Она смущенно улыбнулась, порылась в сумочке и протянула ему ключи.
Рашид взял ее под руку и успокоил взглядом, который был призван убедить ее в том, что на него можно положиться. Ее глаза были прикованы к его чувственному рту, а когда она заметила, что он покусывает нижнюю губу, обнажая белоснежный ряд верхних зубов, ей очень захотелось узнать о его намерениях относительно нее.
Они не проронили ни слова, пока лифт поднимался наверх и пока они шли по коридору к ее номеру. Но это молчание не вызывало у них неловкости. Не было в нем ни восхищения, ни отторжения. Это было похоже на взаимное ощущение сильного сексуального влечения, которое оба могли при желании держать под контролем. Мирелла не помнила, чтобы у нее в жизни было что-либо похожее. В словах не было необходимости. Он использовал только физическую привлекательность и силу своей личности, чтобы заставить ее почувствовать себя слабой, уязвимой и готовой удовлетворить его сексуальные потребности.
Они вошли в гостиную, где были зажжены светильники. Здесь было уютно, и обстановка очень располагала к общению, чего Мирелла не ожидала. Она заметила на столике у камина два бокала для шампанского, бутылку в серебряном ведерке со льдом и вазу с конфетами.
Миреллу потрясло, с какой тонкой предусмотрительностью Рашид Лала Мустафа ее соблазняет. Он не оставил для нее ни дюйма свободного пространства для маневра, и это возбуждало ее еще сильнее.
Она наблюдала, как он разлил шампанское по бокалам, попробовал его и, удовлетворенно кивнув, протянул ей бокал, и они выпили одновременно.
Затем он взял с блюда конфету, откусил от нее половину, а вторую предложил ей. Она послушно раскрыла губы и разделила его трапезу. Он снял с нее жакет и бросил его на спинку стула, после чего снова наполнил бокалы и, обняв ее за талию, повел в спальню.
Здесь царил приятный полумрак. Кровать была разобрана, и сбоку лежала ее ночная рубашка. Но что самое удивительное – с другой стороны кровати в ногах лежала аккуратно сложенная черная шелковая мужская пижама. Мирелла была потрясена, но не раздражена такой откровенностью.
Рашид, в свою очередь, оценил реакцию Миреллы – она даже бровью не повела, когда он, войдя к ней в номер, повел себя как хозяин. Он пристально наблюдал за ней, стараясь уловить малейшее изменение в ее настроении. Она поразила его тем, что никак не отреагировала на присутствие его пижамы в своей постели.
Дальше они действовали синхронно: подошли к кровати, поставили на столик бокалы, повернулись друг к другу и поцеловали друг у друга руки. После чего оба отступили на шаг и с восторгом наблюдали за тем, как каждый из них раздевается.
Миреллу восхитило обнаженное тело Рашида. Оно напоминало статую юного античного бога и совсем не было похоже на тело сорокалетнего мужчины. Он был строен и поджар, его широкая грудная клетка, тугие ягодицы и длинные ноги с сильными бедрами, казалось, принадлежали молодому мужчине.
Он стоял, упираясь ногой в край кровати, и смотрел на нее. Его длинный, возбужденный пенис был выставлен на ее обозрение. Мирелла не могла отвести от него глаз. При этом она видела, как красивы его сильные руки, тонкие пальцы и массивная шея.
Она потянулась к ночной рубашке, но он произнес тоном, не терпящим возражения:
– Нет.
Она выронила ее из рук, как будто обожглась. Он приблизился к ней, и начал нежно ее ласкать. Его пальцы медленно исследовали каждый дюйм ее тела. Он начал с ее лица, затем перешел к шее и плечам. Он не упускал ничего: ни ложбинки под грудью, ни складки под ягодицами. Он действовал расчетливо и сознательно, соблазняя ее по всем правилам эротического искусства.
Сначала она окаменела. Но это лишь казалось. Внутри она давно уже вспыхнула, как сухая солома. Ее зачаровали вид его тела и его прикосновения. Вдруг он оставил ее и отошел к столику возле кровати, но тут же вернулся.
– Открой рот.
Он положил ей в рот кусочек белого шоколада, который незаметно растаял во рту. В ту же секунду он привлек ее к себе и поцеловал в губы. В этот миг она ощутила неземное блаженство от страсти, заключенной в этом поцелуе.
Он поднял ее на руки и положил на кровать. Прежде чем Мирелла успела понять, что происходит, он уложил ее поперек кровати так, чтобы ему было удобно: под ее ягодицами вдруг оказались мягкие подушки, а ноги были раздвинуты насколько возможно широко. Он не сдержал восхищенного вздоха, когда увидел вблизи ее возбужденное лоно. Одним резким и сильным движением он вошел в нее и насладился влагой, которая говорила о том, что его ждут.
Для Миреллы такое резкое и сильное проникновение оказалось неожиданностью, и она вскрикнула от боли и восторга. Он настолько властно совершил этот акт, что она испытала оргазм от того, как уверенно и страстно он это сделал. Безусловно, он умел любить женщин: ему ничего не стоило продлить восхитительное ощущение так долго, как ему это было нужно.
Он заставлял ее подчиняться себе, и Мирелла с радостью это делала, потому что ей это нравилось. Когда они достигли первого оргазма, она едва не задохнулась от восторга. Но через миг она свернулась калачиком и задремала в его объятиях.
Ночью она просыпалась дважды: сначала в полной темноте она втянула в себя запах его тела и заснула снова; во второй раз она повернулась на бок и долго изучала его спокойное, погруженное в глубокий сон лицо.
Слезы навернулись у нее на глаза и потекли по щекам, когда она вдруг подумала, насколько он красив. Никогда прежде она не просыпалась в одной постели с таким красивым мужчиной. Пожалуй, такого действительно можно было прозвать «убийцей женщин».
В этом мужчине присутствовали шарм, обаяние, красота и какое-то дьявольское очарование. Он рассказал ей, что увлекается сексуальной охотой, а также о том, чем она обычно заканчивается. И она знала, что пойдет за ним с рабской покорностью, пока он ее не прогонит. И тут ей привиделись красные сигналы светофора, но она небрежно отмахнулась от них, не желая портить себе настроение.