беспокоится на счет таких созданий, как не посмотри. С помощью этих стражей таверна не досягаема для всяких демонов, дьяволов, дэвов, архонтов, нежити, элементалей, ифритов…
- … и джинов, - закончил я.
Высокий джин слегка пожал плечами и заключил:
- Я не могу войти. На самом-то деле я должен признать, что такое количество стражей в одном месте одаривают меня довольно сильной головной болью.
- Отлично, - протянул я, пытаясь представить Ампи с похмелья. – Тогда приглядывай за улицей. Так часто бывает в книгах, кстати. Один из героев входит внутрь, пока второй снаружи - «заряжает арбалет», как это обычно бывает. У тебя есть арбалет?
- Забыл упаковать, - сказал джин. – Но могу отыскать один, если считаете это необходимым.
Я отмахнулся от предложения.
- Это не особо важно. Оставайся здесь и держи свои глаза на здании. Если кто-нибудь неожиданно выйдет, я хочу, чтобы ты был готов.
Я бывал в тавернах от Глубоководья до Ириэбора, временами также одевая что-то похожее на мой красный атласный плащ и штаны. Обычно, когда входишь, происходит короткое затишье, пока некоторые из постояльцев бара оценивают новоприбывшего, и, как только оказывается, что новенький не несет угрозы, возвращаются к своему элю.
Но не в этот раз. Уровень шума упал до незаметного. В один момент стоял типичный для таверны гул, а в следующий – мертвая тишина. Последний я был свидетелем такого, когда кузен Галиан высказал свое мнение о двоюродном дедушке Маскаре, когда старик, ранее невидимый, возник у него за спиной.
В этом же случае, причиной тишины было мое появление. Я воспользовался этой возможностью, чтобы осмотреться. Если внешние стены были украшены мистическими стражами, то внутренние стены воодушевляющее пестрили магическими конструкциями. Неудивительно, что у Ампи голова болела. Пересекающихся линий и вихрей было достаточно, чтобы одарить любого, кто еще не напился, мигренями, и, вероятно, служили причиной для того, чтобы выпить.
Но тишина держалась из-за постоянных клиентов. В общей сложности, их было около тридцати: трио хафлингов на высоких стульях у барной стойки, группа что-то замышлявших гномов, угрюмый темный эльф (мужчина) в конце бара, и кучка дварфов, игравших в карты в дальнем углу. Пара огромных чешуйчатых огров, которые, судя по всему, только что тренировались, на удивительной скорости направились ко мне.
Я тут же смекнул, в чем проблема. Среди присутствующих не было ни одного человека. Если быть точным, то я был единственным человеком в таверне.
- Ты ошибся дверью, - сказал огр, что был чуть выше своего напарника, шепелявя из-за чересчур больших нижних клыков.
Я осмотрел огров снизу доверху (в основном снизу) и задумался, как бы поступил герой мистории в такой ситуации. Я решил взять диалогического быка за рога и ответил:
- Это ведь «Нора», так?
Огр моргнул, по-видимому, не готовый к такой прямоте. Он кивнул.
- И здесь есть некто по имени Большой Уродец? – продолжил я, лукаво подняв бровь.
Еще один кивок.
- В таком случае, я в правильном месте, - заявил я, направляясь к бару. – Предупредите мистера Уродца, что господин Терциус Вондс, из семьи Вондс из Глубоководья, уже здесь и хочет с ним поговорить, будьте любезны.
Все тридцать пар нечеловечьих глаз следили за мной, пока я шел к бару (противоположному от дроу концу стойки) и сел. Или, по крайней мере, попытался сесть.
Стул, выхваченный одним из огров, исчез подо мной. Второй, тот, что повыше, в тот же момент схватил меня за воротник и дыхнул жаром мне в лицо.
- Сюда.
Он поволок меня к двери в задней части таверны, держа меня над землей так, что я едва мог касаться пола.
За дверью была только темнота. У большинства нелюдей было ультра-, инфра-, или магическое зрение, позволявшее им видеть в темноте. К сожалению, человеческая раса была этим обделена, и я просто напрягся, глазея в непроглядную черноту. Меня усадили, и я обнаружил под собой стул.
Я почувствовал движение в темноте, а затем, последовавшие за ним, резкие щелчки. Возник свет, направленный на меня. Я поднял руку, скрываясь от яркого света, и еле осознал, что теперь огры стоят напротив меня.
- Кто ты? – сказал голос, находящийся за источником света.
Я ничего не видел из-за этого света, но голос исходил сверху от источника.
- Тер… - мой голос дрожал. – Терциус Вондс из Глубоководья. Я ищу того, кого зовут Большой Уродец.
- Зачем ты его ищешь? – спросил голос.
Я сместился на стуле. Это я должен был вести тут жесткий допрос.
- Уродец, эм-м, мистер Уродец располагает вещицей, в которой я заинтересован.
И тут я замолчал. В мисториях, герой всегда говорит столько, сколько нужно, и не более.
Я был вознагражден другим звуком, который я раньше не слышал – звук мягкого шепота позади света. Похоже, что у Большого Уродца были советчики. Голос снова зазвучал.
- О какой вещи идет речь?
- Шкатулка. Из янтаря. Примерно вот такого размера, - я показал руками и огры по обе стороны от меня тут же напряглись. – Принадлежит женщине. Она хочет ее вернуть. Она щедро заплатит за нее. Очень щедро, должен сказать.
Я вытащил листок бумаги, на котором я написал предложение Друсиллы. Для меня цена казалась высокой, даже как для фамильной реликвии, но люди забавные, когда доходит до семейных ценностей. Один из огров вырвал листок из моих рук и передал его.
И снова тишина и шепоты. Затем голос сказал:
- Приди через две ночи. А теперь уходи.
- Подождите минуточку, - сказал я, пытаясь подняться, пока говорил. Две огромные лапы огров опустились на меня, по одной на плече, и меня снова подняли со стула. Свет потух, и я неожиданно начал быстро продвигаться к главной двери таверны, так быстро, насколько только могли бежать.
Гном у входной двери распахнул ее, как только наше трио приблизилось. Огры остановились, но только не я. Они ослабили хватки, и я вылетел в ночное небо.
Или, если быть точным, меня швырнули прямо в ночное небо, в руки Ампратинеса, который появился, когда я был всего в паре дюймов от земли.
- Неудача? – поинтересовался он, помогая мне встать на ноги.
- Небольшая заминка, - ответил я, поправляя свой плащ, на котором огры оставили небольшие следы от когтей. – Они были добры настолько, насколько признали, что шкатулка у них, и сказали, чтобы я вернулся через два дня. Прекрасная Друсилла должна обрадоваться, когда