– Ну, раз отпустил, гуляем! – широко улыбнулся горец.
– Ура!!! – завопили ученики.
Леку пришлось зажать уши, чтобы не расстаться с барабанными перепонками до срока.
– Тихо, заразы! – рявкнул он. – Нечего орать. Что у вас с картагами?
– Еще два месяца ковать… – тяжело вздохнул Храт. – Никогда не думал, что кузнечное дело такое сложное.
– И интересное, – добавил ехидно ухмыляющийся Энет.
– И интересное, – согласился орк, покосившись на графа.
– Ладно, пошли по рынку пройдемся, – сказал Лек, разворачиваясь.
К его команде присоединились ученики других горных мастеров, которых тоже выгнали из кузни взашей. И чем это таким важным там сегодня заняты? Впрочем, Единый с ними! Горец за последние недели настолько устал, что был просто счастлив получить небольшую передышку. Вскоре впереди показалась огромная рыночная площадь. Этим утром в порту пришвартовались несколько орочьих грузовозов. Торговые представители Оркограра почему‑то попросили разрешения самостоятельно торговать на рынке, чего не случалось почти никогда: обычно урук‑хай сдавали товары оптовикам и старались побыстрее покинуть негостеприимный человеческий город. Однако на сей раз люди отнеслись к краснокожим купцам вполне доброжелательно, успев привыкнуть к виду Храта. Но охрану им дали и на всякий случай запретили монахам‑целестинцам, ненавидящим орков сильнее всех, покидать монастыри до отплытия урук‑хай.
Храт откровенно трусил, не желая встречаться с соотечественниками. Однако наставник сказал ему, что свои страхи следует встречать лицом к лицу, а не прятаться от них. Поэтому молодой орк взял себя в руки и ступил на рыночную площадь, гордо выпятив грудь. Пусть смотрят на урук‑хай – ученика горного мастера. Пусть завидуют!
Чем только не торговали на тарсидарском рынке! Вопрос только, по каким ценам. Компания молодежи, весело переругиваясь, шла между торговых рядов, с интересом рассматривая выставленное на продажу. Особенно их интересовало оружие.
Лек перебирал кинжалы, мечи, сюрикены и множество иных приспособлений для убийства. Тинувиэлю же куда больше нравились фруктовые ряды, где продавали самые экзотические фрукты и овощи со всего мира. Их свежесть сберегали специальными заклинаниями, закапсулированными в амулетах, которые продавали в любой магической лавке за гроши. Очарованные видом эльфа торговцы охотно угощали его. Тинувиэль с удовольствием пробовал и благодарил на удивление нежным голосом. Женщины буквально таяли, глядя на остроухого красавца взглядом, откровенно говорящим: «Так бы и съела!».
Впереди Лек увидел павильон, предоставленный орочьим купцам, у дверей которого которого застыли стражники в серых с серебром и синих плащах. Возглавлял их хорошо знакомый юноше сержант Мертак. Горец широко улыбнулся и с удовольствием пожал ветерану руку.
– Поздравьте меня, светлый лорд, – довольно огладил усы сержант. – Женюсь вот.
– На Велке? – прищурился горец.
– Дык, на ком же еще? – ухмыльнулся старый служака с видом кота, сожравшего разом целую кринку сметаны. – На редкость хозяйственная и толковая баба. И ласковая. А как готовит! Пальчики оближешь.
– Поздравляю! – рассмеялся Лек. – От всей души желаю счастья вам обоим.
– Благодарю, – степенно кивнул сержант. – На орков поглядеть пришли?
– Да чего на них глядеть, у меня вон свой имеется. Боится, дурака кусок, со своими встречаться, едва ли не на аркане тащить пришлось.
– И правильно, какого дорхота бояться.
Лек попрощался и вошел в павильон, потянув за собой нервно ежащегося Храта. Да, здесь было на что посмотреть. Оружейники урук‑хай славились по всему миру, огнестрельное оружие, кроме них, не делал почти никто, редкие ремесленники‑кустари империи были способны изготовить простейший пистолет. Но здесь продавалось не только оружие, множество хитрых станков тоже пользовались немалым спросом, особенно ткацкие и токарные.
– Подхвостье габта… – просипел Храт, хватая ртом воздух. – Ой…
– Что такое? – удивленно повернулся к нему Лек.
– Отец… – простонал тот, показывая на крепко сбитого пожилого орка, исподлобья смотрящего на них. – Он‑то откуда здесь взялся? Ой, что сейчас будет…
– Ну, здравствуй, пропажа, – хмуро сказал на урук‑хее старейшина клана Сломанный Клык, подойдя почти вплотную и сунув блудному сыну под нос немалых размеров кулак. – Наделал переполоху на весь Мрок. Дать бы в рожу, чтобы с копыт навернулся! Пыргак непотребный! Жмырь иссупоненный! Собирайся домой, хватит, нагулялся!
– А вот те габтов дрын, батя! – агрессивно оскалился Храт, потом схватился за серый шнурок на своем плече. – Это видал? Никуда я не поеду. Понял?
– Это что? – спал с лица старейшина, только теперь обратив внимание на странное украшение. – Это то, о чем я думаю? Это оно?!
– Приношу свои извинения за вмешательство, уважаемый старейшина, – сказал на том же языке Лек, благодаря про себя учителя, заставившего его выучить урук‑хее. – Однако Храт Сломанный Клык – мой ученик и еще не закончил обучения. Сейчас он уже кует себе картаги, те самые призрачные мечи.
– Картаги… – повторил ошеломленный старейшина, не поверивший письму лорда ар Инвата и прибывший забрать сына домой. – Добился, знать, своего…
– Ваш сын станет великим воином, – поклонился Лек, незаметно ухмыляясь себе под нос. – Вполне возможно, что достигнет статуса невидимого мастера за несколько лет. Он делает большие успехи.
Храт не скрывал гордую улыбку, смотря на вытянувшееся лицо отца, всегда считавшего младшего сына бесполезным никчемой. Тот присмотрелся к нему уже внимательнее и сразу отметил мягкие, кошачьи движения молодого орка. Никто из знакомых ему воинов урук‑хай не двигался так раскованно, так свободно, так легко. Старейшина задумался. Не ждал от молодого бездельника такого успеха. Храт совершил невозможное, ни один урук‑хай до сих пор не становился горным мастером. И понятно, что боевое братство его не отпустит, а ссориться с этими до смерти пугающими орков хладнокровными убийцами не стоит. Представив себе, что будет, когда о случившемся узнают в Мроке, старейшина довольно оскалил клыки. Да в городе на несколько дней ликование воцарится! Получив серый шнурок, что прежде считалось невозможным, его младший сын поставил себя в один ряд с древними героями. А если он вернется домой с белым или прозрачным шнуром? Что тогда? О, тогда авторитет клана Сломанный Клык вообще взлетит на недосягаемую высоту.
– Искренне благодарен вам, уважаемый наставник, что вы взялись за столь неблагодарное дело, как обучать чему‑либо этого бестолкового гмырха. – Старейшина поклонился Леку. – По гроб жизни буду обязан, если вам удастся вколотить в его пустую башку хоть немного ума.
– Вы не правы, – улыбнулся горец. – Храт прогрессирует на удивление быстро. Да о чем речь – нас иногда тренирует сам император, а он с бездарями дела иметь не станет.
– Император? – Брови старейшины взметнулись вверх, он уставился на сына с немалым удивлением. – Никогда бы не поверил… Ох, а это еще кто?
Глаза пожилого орка были устремлены на радостно растопырившего уши Тинувиэля. Эльф выглядел страшно довольным, он что‑то шептал на ухо Санти, от чего скоморох то и дело прыскал со смеху. Лек удивился. Ролями поменялись? Обычно рыжий смешил принца, а никак не наоборот.
– Это же остроухая сволочь… – сквозь зубы пробормотал старейшина, пытаясь найти на боку оружие, которого там не было. – Это же…
– Это не остроухая сволочь, батя, – высокомерно проинформировал отца Храт, – а мой соученик и кровный брат Тинувиэль Эллевалериэ, ненаследный принц из дома Хранящего Свет.
– Кровный брат?! – Старейшина едва не упал от такого известия. – Ты обезумел, мальчишка?! Мы тысячи лет воюем с ними!
– Последняя война закончилась больше тысячи семисот лет назад, – снова вмешался Лек. – Хватит уже враждовать. Поскольку Храт с Тинувиэлем – мои ученики, то они, что вполне естественно, стали кровными братьями. В боевом братстве так принято. Мы все горные мастера, и неважно, кто из нас орк, кто эльф, а кто человек.
– Но… – попытался возразить пожилой орк, потом обреченно махнул рукой. – Создатель Миров! Это же додуматься надо было – стать кровным братом эльфа! Точно, гмырх, больше никому такое в голову не придет!
– Думаю, – ухмыльнулся Лек, – отец Тинувиэля скажет то же самое о братании с орком. Только хватит бессмысленной ненависти. Да и поздно протестовать, они уже кровные братья, и ничего с этим не поделаешь. Подумайте, может, они только первые ласточки?
– Кто его знает… – тяжело вздохнул старейшина, избегая смотреть на хихикающего эльфа. – Не верю, что примирение возможно. Эта ненависть слишком въелась в память, ей слишком много тысяч лет. Миллионы погибших стоят между нашими народами, ни мы, ни остроухие ничего друг другу не простили и ничего не забыли, хоть и не видели извечных врагов очень давно. В наших легендах эльфы изображены сущими чудовищами, в эльфийских, я думаю, наоборот.