Читать интересную книгу Дроздово поле, или Ваня Житный на войне - Вероника Кунгурцева

И вот калики перехожие в сопровождении Балдо и Северины побежали к своему автобусу. И долго еще юноша с девушкой, стоявшие под зеленой липой, махали им вслед.

Когда город вильнул в сторону, Ване пришло вдруг в голову, что парень ведь тоже подходил на роль самовилы… вернее, самовила: и мост был в наличии, и просьба, — не уносить его с моста, сопровождавшаяся укусом! Жаль только почти ничего они не выяснили про родных Балдо Тврка…

Ваня Житный сказал о своих предположениях Шишку, и тот забормотал: дескать, говорил я — надо остаться! Назад стал оборачиваться, ажно чуть шею не свернул. Но потом красный берет приподнял, почесал башку и гуторит: раз, де, не бросил Балдо свою Северину и с нами в путь не пустился — значит, магнит вилы тут не сработал, то есть паренек не тот, кого мы ищем! Выходит, мол, все-таки правильно, что мы не остались в Крушевце!

И, подняв указующий перст, постень значительно добавил: чую, де, в ближнем кругу надо искать последнюю вилу!

Глава 21

«Вопросительный знак»

Еще засветло прибыли в Белград — и домовик в который раз подивился мелочным расстояниям старушки-Европы: дескать, только что были на Косовом Поле — и вот уж в столице страны! Когда, мол, с боями-то пробиваешься по Европе, дак расстояния кажутся куда длиннее!.. Ваня тут вспомнил, как домовик в мертвом доме села Неродимле хвалился перед навьём своей потерянной на фронте рукой, и спросил: дескать, правда ли это, аль для красного словца было сказано?

Шишок даже дар речи потерял, а после орать принялся — ажно прохожие на улице принялись на них оборачиваться: как это для красного словца?! За кого ты меня принимаешь?! Почему, де, у меня шуица-то в последнюю очередь расти стала: потому как с Великой Отечественной возвернулся я без нее, в Польше оставил, под Краковом, где-то там и гниет моя бедная рученька, до дома не дотянулась! А вот у меня, мол, встречный вопрос будет: ну-ка, скажи, хозяин, откуда у тебя шрам над бровями?!

Ваня Житный схватился за лоб — он так давно не гляделся в зеркало, что напрочь забыл о шраме-бабочке, но рассказывать сейчас, при всех, про свои прошлые злоключения ему вовсе не хотелось, и мальчик сказал: дескать, гвозди забивал, да отлетел один прямо в лоб.

— Какой ведь гвоздь попался художественный! — саркастически воскликнул домовик, и на этом разговор про ранения закончился.

Раздался сигнал воздушной тревоги, друзья поглядели в грозящее небо, после — по сторонам: прохожие на улице князя Михаила даже шагу не прибавили. Парочки, как ни в чем ни бывало, болтали или выясняли отношения; дети уплетали мороженое; нарядная женщина в вечернем платье приостановилась, но только затем, чтоб в зеркало поглядеться и прическу поправить… Какой-то парнишка сделал в сторону неба неприличный жест. Товарищи его закричали: дескать, сегодня в «Макдоналдсе» бесплатные гамбургеры раздают — айда туда!

Ваня Житный покосился на Росицу Брегович, которая губешки поджала, а подбородок так выпятила вперед, что он дотянулся до ближайшего фонарного столба. Пойду, мол, домой позвоню — обрадую своих, что добралась-таки до Белграда…

Шишок поинтересовался у какой-то старушки: дескать, а чего ж ты, старая, в бомбоубежище не бежишь, вон ведь сирена как надрывается, для тебя, небось?! Женщина, катившая сумку на колесиках, проворчала: а сам, старый, чего не спешишь?! Знаешь ведь: пусты все бомбоубежища-то, нас в этом веке пятый раз уж бомбят — привычные мы! Вон, мол, даже ребятишки не боятся — видать, у сербов уж специальные гены выработались: бомбоупорные!

Тут Росица возвратилась, не дозвонилась, де, — видать, тетушка Ефросима сегодня на дежурстве! А тетушки Майдаленка с Милицей еще с работы не воротились.

— Да сколь их у тебя?! — воскликнул пораженный Ваня.

А девочка отвечает: дескать, три тетушки и еще один дядюшка Дойчин.

— Немец?! — строго спросил домовик.

— Нет, просто имя такое… Тетушки Майдаленка с Милицей — сестры, они старые девы и жизнь вместе коротают, ну а дядюшка Дойчин — их родной брат, тетушка Ефросима же — дядина жена.

— А родители твои где? — насторожился мальчик.

— Погибли в автокатастрофе, меня тетушки по очереди воспитывают, а больше всех тетка Ефросима, хоть по крови и не родная она мне…

Ваня с Шишком незаметно переглянулись: вот те на!

Шли по центральной улице в противоположную от крепости Калемегдан сторону. Яна Божич тут есть запросила и указала пальцем на вывеску где стоял жирный вопросительный знак (знак питанья, — тотчас отпечаталось в Ваниной голове). Оказалось, это трактир с таким пунктуационным названием.

Столики в трактире все были заняты. Правда, в углу сидел всего один человек — извинившись, подсели к нему. Березай под стол залез, птахи на солонку с перечницей уселись. Посестрима в плащ-палатку запахнулась, чтобы крылышки случайно не выбились наружу. Стали ждать.

Принесли еду: хлебные колобки, салат в большой миске, жареное мясо плескавицу. И все, кроме лешака, не признающего ничего, что не связано с деревом, принялись уплетать за обе щеки. А музыку на радио сменила сводка новостей:

— Обнаружены свидетельства, в том числе и фотографии, о пребывании Мадлен Олбрайт, нынешнего госсекретаря США, вместе с семьей в сербском местечке Врнячка Баня в качестве беженцев. Здесь в начале Второй мировой семья маленькой Мадлен нашла убежище, скрываясь от гитлеровских палачей, оккупировавших Чехию. На одной из фотографий изображена пухленькая четырехлетняя девочка, стоящая в обнимку с мальчиком того же возраста. Снимки предоставил журналистам Лютко Попич, именно он изображен на снимке. По его словам, он направил письмо госпоже Олбрайт с просьбой остановить воздушные налеты на Югославию, которая в свое время предоставила ей убежище. Однако ответа Попич не получил. Прошлой ночью — после того, как информация попала на телевидение, — Врнячка Баня подверглась бомбардировкам.

Сербский информационный центр в Приштине сообщает, что сорок четыре человека погибли от атаки НАТО на колонну беженцев на дороге между Дьяковицей и Призреном. Президент Сербии Милутинович выступил с заявлением и сказал, что «это не может быть объяснено простой ошибкой: на колонну с беженцами сбросили четыре бомбы». Представитель Пентагона Кеннет Бэйкон сообщил, что главнокомандующий НАТО Уэсли Кларк получил данные о том, что «после того, как по колонне был нанесен удар, вышли сербские военные и напали на мирных албанцев, так что потери среди беженцев должны быть списаны на сербов». Сегодня же были распространены заявления натовских летчиков, которые, по их словам, наносили удары только по военным целям…

Домовик, слушая новости, колобком подавился и раскашлялся: пришлось его по спине стукать, в результате чего хлебный шарик угодил в лоб незнакомцу, сидевшему за их столом. Росица принялась извиняться, а Шишок заорал, шваркнув кулаком по столу:

— Ну, Джон Райн!..

Незнакомец, утираясь, заявил, что вовсе он не Джон Райн, а Далибор Малкович, а что касается налетов — то он вполне товарища понимает…

Калики уставились на сотрапезника: это был довольно пожилой человек в скучной, какой-то школьной рубашке.

Цыганка Гордана тут же цапнула Малковича за руку и, выудив из его нагрудного кармана несколько динаров, принялась гадать, дескать, сейчас всю правду тебе скажу, изумрудный мой: жена, де, твоя умерла двадцать лет назад, звали ее Дубравка, а родом ты из села Неродимле…

Мужчина, попытавшийся вырвать руку, вытаращил глаза: мол, все так и есть… А Гордана, сощурившись, зловеще произнесла: дескать, одиноко Дубравке одной-то в могилке, да и в покинутом селе, не поминаешь, де, женку-то, на кладбище не ходишь, в Неродимле не приезжаешь… Ежели не воротишься в родное село, так, де, мертвая-то сама к тебе скоро нагрянет, до самого Белграда доберется! Покоя тебе не даст — а потому, мол, лучший для тебя выход: вернуться в Неродимле…

Далибор попытался отговориться тем, что он в Белграде уж сколь лет живет, карусели в парке ремонтирует, а сынок их с Дубравкой, Младен, женат, жена малого — во-он она, официантка в «Вопросительном знаке», внуки есть, приходят кататься на каруселях по воскресеньям…

Гордана кивнула: вот, де, и хорошо — все вместе в Неродимле и поезжайте! Чем деткам на воскресных каруселях вертеться, так не лучше ли в церковь сходить, где солнышко над входом, пустой ведь стоит храм в Неродимле, вот бы, дескать, оживить его… Жители в Неродимле появятся — и, глядишь, батюшку пришлют…

— А шиптары?! — шепнул Далибор Малкович. — Долго не проживем мы в Неродимле-то — все на тот свет, к Дубравке, отправимся…

Шишок, до этого одобрительно поглядывавший на цыганку, решил вмешаться: мол, а винтовки с ружьями на что?! Отряды самообороны, де, надо организовать, казачьи заставы… А то, дескать, проморгаете ведь Косово-то, мало того, что вся мировая цивилизация на вас ополчилась, хотят натовцы выжить сербов из сердца Сербии, так тут вы еще могилы в Неродимле побросали…