Гамулы засмеялись:
«Это у Кутхи схватил бы».
Деловито добавили: «Кутха – романтик. У него всё, что существует, потрогать можно. А у Билюкая не так. У нашего Гаечи ничего грязными кривыми руками не схватишь».
А девушка наклонилась, выдохнула:
«Понимаешь разницу, Влад?»
Он покачал головой:
«Не понимаю».
«Зачем ты здесь?»
«Я многих врагов убил».
«Он врет!» – заорал мышонок.
«Ой, – испугалась девушка. – Это что пахнет?»
«Не бойся. Это Икики пахнет. Он в коробке под печатью Билюкая, не выскочит».
«Пусть не выскочит, я всё равно боюсь. Я мышей боюсь, – девушка присматривалась к Кишу. Тревожно присматривалась: – Влад, ты зачем здесь?»
Звучало непонятно.
Киш отозвался:
«Меня Кутха послал».
«Просто послал или за чем-то?»
Киш подумал и пояснил: «За чем-то».
«Значит, ты вернешься? Назад, к Кутхе, вернешься?»
Ответил: «Обязательно. Получу то, что надо, – вернусь».
«А у кого надо получить?»
«У Билюкая».
Девушка поманила Киша рукой.
«Не ходи с ней, Киш! – пищал мышонок. – Обманет!»
Киш не слышал. Вдвоем шли по бесконечному коридору, под ногами шуршали обрывки какой-то серой липкой ленты, как для мух или малых гамул, потом открылось огромное сумеречное пространство, заваленное горами черного каменного угля. Едко пахло горящей серой, отработанными газами. В темноте страшно змеились извилистые огни, нисколько не разгоняя тьму. А перед огненным отверстием в каменной стене, может, это была печь таких необъятных размеров, что не охватишь взглядом, сидели за деревянным столиком два кудлатых оборванца.
Киш молча озирался. Может, в снах из будущего видел такое?
Огненная печь и бледная девушка с черной косой, заплетенной хитрыми узелками.
Сестра Утилита, а может, Айя, а может, просто инженер, стояла теперь близко, смотрела на Киша, но темных очков не снимала. Киш тоже прикрыл глаза от жара рукой. Всё равно видел, как ближний из кудлатых оборванцев – чюхча с квадратной головой, поднял банку с темной жидкостью. Второй, может, ламут (весло рядом стояло), положил на стол соленый морской огурчик.
Чюхча сказал: «Такое вкусное пить буду» и сделал большой глоток.
Посидел минут пять, стал шарить рукой по столику. «Ослеп», – печально вздохнула девушка. Но ламут подложил под руку чюхче морской огурчик, чюхча его надкусил, передвинул банку ламуту.
«Такое вкусное пить буду».
Ламут выпил, тоже стал шарить рукой по столу.
«Ослеп, – печально вздохнула девушка. – Правда, они и так слепые».
«А умереть не могут?»
«Куда же они умрут?»
И спросила: «Ты сам что ищешь?»
«Рецепт ищу», – всматривался Киш в девушку.
Внимательно всматривался. Вспоминал сны в Большой норе.
В некоторых снились волшебные звезды – наверное, из будущего. Звезды сливались в единое зарево – мягкое, переливающееся. Может, Киш такую искал, а вовсе не рецепт? Как вспомнить?
«Да и не вспомнишь! – орал из кармана мышонок. – Брось эту технокрысу! Ты ей не нужен. Она с другим от тебя уйдет!»
«К Столбу?» – спросил машинально.
«Ага, к Столбу! – обиделся Икики. – Не верь ей, Киш!»
Девушка улыбнулась: «Какой рецепт ищешь? Рецепт тортика?»
Он пошуршал перьями: «Цемента».
«Обманет!» – орал мышонок.
«Если не знаешь, что такое цемент, – объяснил Киш, – так это битый камень. Это особенный камень. – Плохо помнил объяснения Кутхи, но очень хотел, чтобы девушка поняла. – При затвердевании приобретает особую прочность. А на вид – как снег, только серый, тяжелый».
И спросил быстро:
«Слыхала про гипс?»
«Тоже Кутха сказал?»
«Не верь ей, Киш! Это технокрыса. Все знают, что ты глупый, но ты упрись рогами, ты ей не верь, – разорялся в коробке Икики. – Она выманит у тебя все особенные секреты, и сама с рецептом явится к Кутхе. Он ей награду даст, оживит дуру, а ты навсегда останешься под землей. А если она не убежит, а останется с тобой, это будет еще хуже. Принесет тебе большой помёт, будешь всю жизнь кормить выводок этой самки. Зачем тебе чужой помёт?»
Девушка не слушала Икики. Спросила:
«А если найдешь рецепт, как вернешься к Кутхе?»
Говоря так, одними глазами поманила Киша. Они молча прошли еще один коридор – еще более длинный, темный, неприятный, замусоренный, заставленный грязными бочками, и вышли в огромный склад. Ну, вроде склад. Под самый потолок – деревянные коробки, у стены – большой бак. Дальше во тьме – отсветы печи всё той же печи, невидимой полностью из-за ее огромности. Показала рукой: «Сядем».
Потом молча показала глазами: «Поставь коробку».
Киш услышал гневный писк изнутри: «Не верь ей!», но, повинуясь девушке, затолкал коробку с мышонком подальше – под фотожабу, слабо мерцающую в отсветах, вырывающихся из печи, терпеливо подкармливаемой всё теми же ламутом и чюхчей. Высветилась бегущая строка: «…превед кросавчег! ты папал на наш сайтец! для души падонга тут найдетсо фсо картинки всякие и прикольные и эротические бугагага ну и канечна жа дарагой падонаг ты туд найдешь смешные анекдоты научишсо гаварить па албански скачаешь самые свежие видеоприколы и каначно жа всё самое прикольное бесплатно…»
Девушка взяла Киша за руку.
«Почему так? – спросил он. – Брал тебя за крутой бок, а рука прошла, как сквозь туман. А когда теперь ты касаешься, я чувствую».
«Потому что при живом многое меняется, – девушка недобро глянула в сторону коробки. – Идет искривление правильного пространства, постоянно попадаешь не туда. А сейчас мы в правильном пространстве».
Губы девушки нежно шевелились. Они в темноте были совсем близко.
«Над бездонным провалом в вечность, задыхаясь, летит рысак». Киш не понял слов, прошептанных Айей, но явственно представил цветные полотнища северного сияния, представил, как сладко лететь на нартах над бездонным провалом в вечность, слышать скрип полозьев. Конечно, мышонок добавил бы к этому свое собственное понимание действительности, но они мышонка не слышали.
Доверчиво сказал: «Билюкай мне рецепт даст».
«А дальше как поступишь? – спросила. – Как в тундру выйдешь?»
«Билюкай гамул позовет, они стрелы из моей спины вырвут. Видишь, стрелы за моей спиной – как крылья, – он даже не удивился, что девушку нисколько не пугали такие страшные крылья. Мышонок ее пугал, а кровавые стрелы – нисколько. – Как вырвут стрелы, так оживу. Меня Кутха ждет».
«А почему он сам стрелы не вырвет?»
«У него зарок – не касаться ничего острого».
«А если я вырву?» – Голос девушки дрогнул.
Не ответил. Не знал, как ответить. Только подумал: как такой красивой жить в темноте? – никто не видит её.
Засмеялась:
«Боишься, помет принесу?»
Щеки Киша залила краска. Опять не ответил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});