Читать интересную книгу Старик Хоттабыч (1958, илл. Ротова) - Лазарь Лагин

– Ты с ума сошёл! – возмутился Хоттабыч. – Столько лет мечтать о встрече с Омаром и найти его только для того, чтобы снова предать морским волнам!

– Швырни его подальше!.. Нету там твоего Омара!.. Швыряй скорей, или мы все погибнем! – молил между тем Волька, и, так как старик всё ещё колебался, он отчаянно завопил: – Я приказываю тебе! Слышишь?!

Недоуменно пожав плечами, Хоттабыч поднял тяжёлый сосуд и, размахнувшись, забросил его метров за двести от берега.

Не успел он после этого обернуться к стоявшему рядом с ним Вольке, как на месте падения сосуда раздался страшный грохот, большой водяной столб поднялся над спокойной гладью бухты и с шумом рассыпался. Тысячи оглушённых и убитых рыбёшек всплыли животами кверху на поверхность воды.

Откуда-то уже бежали к берегу люди, привлечённые взрывом.

– Скорей удирать отсюда! – скомандовал Волька.

Наши друзья поспешно выбрались на дорогу и зашагали к городу.

Позади всех шёл, то и дело оглядываясь назад, расстроенный Хоттабыч. Он всё ещё сомневался, не зря ли он послушался Волькиного приказа…

– Что ты там такое прочитал на этой штуке? – спросил Женя, догоняя далеко ушедшего вперёд Вольку.

– «Made in USA»[3] – вот что я прочитал!

– Американская бомба, значит, эта штука была?

– Мина, а не бомба, – поправил его Волька. – Это понимать надо! Подводная мина.

Хоттабыч печально вздохнул.

L. «Вот он, этот старый синьор»

– Будем считать, что всё в порядке, – подвёл итоги Волька. – С одной стороны, Омара не нашли. Это, конечно, жалко. Зато, с другой стороны, чуть не погибли, но спаслись. Это уже хорошо.

– Теперь в самый раз пойти позавтракать, – сказал запыхавшийся от быстрой ходьбы Женя.

Женино предложение было признано в высшей степени разумным.

Проходя мимо мрачного здания полиции, они увидели, как оттуда вышел под конвоем двух карабинеров их вчерашний знакомец, весёлый рыбак Джованни.

Джованни тоже узнал их и крикнул, указывая на Хоттабыча:

– Вот он, этот старый синьор, который подарил мне чемодан! Он кому угодно подтвердит, что я не вор, а честный рыбак!

– В чём дело, о Джованни? – осведомился Хоттабыч, когда рыбак, которого крепко держали за руки полицейские, поравнялся с нашими друзьями.

– О синьор, – чуть не плача, отвечал бедный рыбак, – мне не верят, что вы подарили нам чемодан! И вот у меня отобрали чемодан и сказали, что я вор. Сейчас меня ведут в тюрьму. Помогите, синьор, объясните синьору инспектору, что я ничего не украл!

– Кто смел обвинить этого благородного рыбака в воровстве? Кто этот негодяй, который посмел забрать у него вещь, подаренную мною, Гассаном Абдуррахманом ибн Хоттабом!.. Идём к этому недостойному человеку, и я ему всё скажу прямо в его подслеповатые глаза!..

И вот инспектор, не успевший ещё составить протокол допроса, удивлённо поднял голову, услышав, что кто-то вошёл в его кабинет. Он не любил, когда ему мешали. Он даже мистера Вандендаллеса, которого бесконечно и преданно уважал, попросил пройти на время, пока он покончит с протоколом, в соседнюю комнату, где в его распоряжение были предоставлены мягкое кресло и чашка кофе.

– Это ещё что такое?! – проскрипел он, увидев, что арестованный рыбак в сопровождении конвоиров снова очутился перед его столом. – Вы должны были уже к этому времени доставить арестованного в тюрьму!

– Синьор инспектор! Вот он, этот старик, который подарил мне вчера чемодан! – победоносно воскликнул Джованни, указывая на вошедшего вслед за ним Хоттабыча. – Он вам подтвердит мои слова.

– Интересно, очень интересно! – протянул инспектор, окинул Хоттабыча испытующим взглядом, и коварная улыбка зазмеилась на его жёлтом, плохо выбритом лице. – Значит, этот… как его… Джованни Сапеньо не врёт? Вы действительно подарили ему этот чемодан? Судя по вашему скромному одеянию, вы не так богаты, чтобы швыряться такими дорогими вещами.

– Мудрость учит, что тот, кто судит о людях по одежде, часто ошибается! Да, это я подарил вчера этому благородному рыбаку чемодан, который ты у него без всяких оснований отобрал, и ещё один, который тебе не удалось и никогда не удастся отобрать. И я подарил бы ему десять, двадцать, сто, десять тысяч таких и даже во много раз более дорогих чемоданов, если бы он только согласился принять их от меня! – хвастливо заявил Хоттабыч, не замечая предостерегающих знаков, которые делал ему всполошившийся Джованни.

Но было уже поздно. Инспектор радостно потирал руки.

– Прошу прощения, дорогой синьор, – произнёс он, не сводя глаз со своего престарелого собеседника, – прошу прощения, но, при всём моём уважении к вам, я не могу поверить вашим словам.

– Не хочешь ли ты сказать, о лукавый инспектор, что я лгун? – побагровел Хоттабыч.

– Посудите сами, синьор: вы более чем скромно одеты и заявляете, что вы так просто, за здорово живёшь, подарили почти незнакомому рыбаку чемодан, который стоит по крайней мере тысячу долларов, если перевести его на более или менее твёрдую валюту.

– Два чемодана! И не за здорово живёшь, а за то, что он накормил моих юных друзей! – сварливо поправил его Хоттабыч.

– Две тысячи долларов за один обед!

– За ужин! – снова поправил его Хоттабыч.

– В данном случае это безразлично. Две тысячи долларов за ужин! Не кажется ли это вам несколько дорогой платой? – хихикнул инспектор.

– Нет, не кажется! – запальчиво отвечал Хоттабыч. – За хорошее дело, за бескорыстную услугу я всегда плачу щедро.

Инспектор понял последние слова, как намёк на возможную взятку, и у него от жадности заблестели глаза.

– У вас много таких чемоданов?

– У меня их нет ни одного, но я могу их дарить сколько угодно.

– Может быть, у вас и денег имеется сколько угодно? – коварно осведомился инспектор.

Хоттабыч презрительно улыбнулся.

– Может быть, у вас и драгоценности имеются, золото?

– У меня нет ни зёрнышка, но достать его я могу, сколько мне заблагорассудится.

– У вас собственные золотые прииски? Где они находятся? В Южной Африке?.. Калифорнии?..

– У меня в карманах. Стоит мне только захотеть – и я заполню золотом весь этот дом, в котором мы сейчас находимся, и ещё тысячу таких домов, – отвечал Хоттабыч, пощипывая бороду.

– Не могу поверить, – сказал инспектор.

– А это что? – спросил Хоттабыч и принялся извлекать из карманов своих парусиновых брюк целые пригоршни золотых монет.

Уже на столе ошеломлённого инспектора высилась солидная горка золота, когда старик заметил наконец знаки, которые подавал ему Джованни. Тогда он перестал выкладывать золото и простодушно обратился к инспектору:

– Теперь ты, надеюсь, убедился, что этот благородный рыбак не лгун и, тем более, не вор? Отпусти же его немедленно, дабы он мог насладиться свободой и покоем.

– Увы, синьор, теперь я убедился, что Джованни Сапеньо – не вор, – промолвил инспектор с лицемерной грустью, – и именно поэтому я не могу его отпустить.

– Что такое?! – грозно спросил Хоттабыч.

– Прошу прощения, но один синьор, имени которого я не имею права оглашать, но порядочность которого вне всяких подозрений, предъявил свои права на чемодан, который – я охотно верю! – вы вчера подарили этому… э-э-э… Джованни Сапеньо. Значит, предстоит суд, а до суда – следствие. Чемодан мы вынуждены оставить в качестве вещественного доказательства, а синьора Джованни в качестве… э-э-э… свидетеля, а может быть, и обвиняемого. Всё скажет следствие, синьор…

– И сколько оно будет продолжаться, это следствие?

– Мы будем вести его самым ускоренным порядком, синьор. Значит, года через два – два с половиной, я полагаю, оно уже будет закончено. А там ещё полгодика – и суд.

– Ты что же, хочешь три года морить этого славного рыбака в тюрьме, а потом ещё будешь решать, виновен он или нет?!

– Закон есть закон! У нас сейчас так много дел в производстве, что раньше просто боюсь обещать… Впрочем… – Тут инспектор на минуту замялся, кивком головы приказал конвойным удалиться из кабинета и продолжал тихим, но твёрдым голосом: – Впрочем, есть и другой, более приятный выход из создавшегося крайне неприятного положения…

– Какой? – спросил в один голос и Хоттабыч и рыбак.

– Пожертвование, мои уважаемые синьоры. Если хотите, назовите это безвозвратной дачей взаймы. Семья моя столь велика, а жалованье столь незначительно…

– Ни слова больше, о низкий лихоимец! Мне противно слышать такие речи! Сейчас я пойду и сообщу об этом твоему главному начальнику! – вскричал Хоттабыч с непередаваемым презрением в голосе.

– Вы этого не сделаете по двум причинам, уважаемый синьор, – возразил ему инспектор, ничуть не повышая голоса. – Во-первых, вам в таком случае придётся дать взятку и ему, а во-вторых – и это самое главное, – вы не выйдете из моего кабинета иначе, как под конвоем.