есть синтез знаний, писал он. Для планирования в масштабах нашей страны нужны колоссальные знания, знания конкретные и знания синтезированные.
В-третьих, следует как можно эффективнее организовать опытное дело, больше средств выделять на оборудование научно-исследовательских учреждений. «Вероятно, никогда еще опытному делу не ставилась такая трудная и широкая задача, как в настоящее время. Никто не может отрицать, что за последние годы в области опытного дела сделаны большие успехи…»
Он имел полное право сказать именно так, потому что сам возглавлял много лет большое опытное учреждение — Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур, который в апреле 1930 года стал называться Всесоюзным институтом растениеводства, ВИРом. По всей стране были разбросаны его отделения, опытные станции, опорные пункты. «Все наши помыслы, — подчеркивал ученый, — направлены к созданию устойчивого, гармоничного учреждения с практическими задачами, но глубоко научного». По инициативе Вавилова с 1924 года начала работать также широкая сеть по сортоиспытанию сельскохозяйственных культур. Со временем в разных районах страны появились 267 государственных сортоучастков.
ВИР, естественно, был ведущим научно-исследовательским центром в быстро развивающейся сети сельскохозяйственных научных учреждений. Но не единственным: развертывали работу еще десятки институтов и опытных станций. Их деятельность требовала координации, более четкого методического руководства. На это Вавилов указывал не раз. И, наконец, была учреждена Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), утвержден ее президиум: президент — Н. И. Вавилов, вице-президенты — Н. П. Горбунов и Н. М. Тулайков, члены президиума — В. П. Бушинский, И. Е. Клименко, Л. И. Крицман, В. В. Митюхин, В. А. Трифонов и А. В. Шлихтер. Был опубликован и перечень научно-исследовательских институтов ВАСХНИЛ: ВНИИ растениеводства, экономики сельского хозяйства, механизации его, защиты растений от вредителей и болезней, мелиорации, земледелия, животноводства, рыбного хозяйства и промысловых исследований, ряд других. Всего в состав ВАСХНИЛ входили 11 институтов и фундаментальная библиотека.
Полгода спустя после открытия ВАСХНИЛ Николай Иванович в статье, написанной для журнала «Человек и природа», подчеркивал, что «сельскохозяйственная революция только еще развертывается и поэтому лишь в общих чертах можно наметить основные вехи, по которым должна идти работа академии и ее институтов». Каковы же были эти «вехи»?
«Первейшая задача академии и ее институтов в нашем понимании, — разъяснял Вавилов, — это углубленная оригинальная исследовательская работа в направлении решения важнейших практических сельскохозяйственных задач. Первая задача академии и ее институтов — пробудить творческую работу, концентрировать мозг на важнейших задачах… попытаться найти новые пути.
Наша страна с ее многообразием условий требует для проведения практических мероприятий прежде всего конкретных порайонных данных. Деятельность академии должна охватывать весь Союз… Академии придется уделить исключительное внимание решению этой второй задачи: синтезу, объединению научной работы районных, республиканских, областных станций, координированию их работы, проведению единых методов исследования.
Научная работа глубоко интернациональна, настоящий ученый — интернационалист. Идя своими путями, развивая свою исследовательскую работу, ставя ее на небывалую высоту, мы должны быть на уровне мировой науки.
Огромные задачи требуют новых кадров; эти новые кадры так же, как и старые, должны проникнуться служением сельскохозяйственной революции.
Отныне исследовательская работа должна быть тесно увязана с производством. Часть исследовательской работы должна быть переброшена в само производство… Необходимо переоборудовать наши лаборатории, удесятерить их пропускную способность. Надо механизировать исследовательскую работу… Огромная работа стоит перед исследователем-экономистом…»
Особое значение Николай Иванович придавал необходимости «создания сильной теории, которая могла бы поспевать за сдвигами в технике и экономике…».
«Сильная теория» активно разрабатывалась им самим, учеными-единомышленниками. Биологическая и вообще сельскохозяйственная наука СССР тогда занимала передовые позиции в мире. Имена ученых — почвоведов и земледелов Д. Н. Прянишникова, Н. М. Тулайкова, К. Д. Глинки получили мировую известность. Поэтому в Ленинграде решили провести II Международный конгресс почвоведов. Он открылся 20 июля 1930 года. Накануне его проведения на заседании президиума академии Вавилов говорил:
— Я думаю, что мы держим строгий экзамен. Событие это очень большое для всей нашей агрономической науки и опытного дела.
Начатый в Ленинграде конгресс через десять дней завершился в Москве, а потом зарубежные ученые еще в течение месяца ездили по стране, знакомясь с работой станций и институтов.
Экзамен был выдержан. Но для решения глобальных задач требовались большие научные силы. Поэтому во многих институтах ввели аспирантскую подготовку. К началу 1932 года в академии насчитывалось уже 500 аспирантов, через два года — 700, а в 1935 году — 1300. Только в аспирантуре самого ВИРа училось более ста человек.
В апреле 1931 года в Москве состоялась Всесоюзная конференция по вопросам планирования науки. Как президент ВАСХНИЛ Вавилов выступил на ней с докладом «Агрономическая наука в условиях социалистического хозяйства» и наметил в нем перспективный план деятельности сельскохозяйственных научно-исследовательских учреждений. А в июне 1932 года на Всесоюзной конференции по планированию генетико-селекционных исследований он подчеркнул в своем докладе, что пора положить конец отрыву генетики от селекции, сделать работу селекционеров более осмысленной в теоретическом отношении, а исследования генетиков решительным образом связать с практикой селекции.
Осенью 1931 года под председательством Вавилова в Москве прошла Всесоюзная конференция по борьбе с засухой. «Нельзя без гордости слушать о завоеваниях цеха науки, возглавляемого академиком Вавиловым, — писала тогда газета «Известия». — Вот действительно область, которая не хуже Электрозавода и Азнефти выполняет планы, догоняя и перегоняя Европу. По одной пшенице советская наука знает в три раза больше, чем до последнего времени знала наука мировая».
Простим пафосный тон, присущий газетам того времени, но в основном автор был прав. Среди песков на юге страны одна за другой возникали новые опытные станции ВИРа, поднимались они и в сухих ковыльных степях, и на горных склонах. Везде научные сотрудники подбирали засухоустойчивые культуры, сорта, гибриды, популяции, испытывали приемы их возделывания, отбирали лучшие образцы. Все это сослужило в скором времени добрую службу при разработке конкретных планов по борьбе с засухой.
«ЗЕЛЕНЫЕ КОЛЫБЕЛИ» АМЕРИКИ
И снова Вавилов в США — на Международной конференции по экономике сельского хозяйства (1930 год) — во главе советской агрономической делегации, как президент ВАСХНИЛ.
А спустя два года Николай Иванович совершил третью поездку в США. Он путешествовал от районов севернее Нью-Йорка и вдоль Атлантического побережья до Флориды, а затем по всему северному побережью Мексиканского залива. Обследует он и западное побережье страны — от окрестностей города Сокраменто до Лос-Анджелеса и Сан-Диего в районы вокруг Чикаго, Сент-Луиса, Сент-Поля, Оклахома-Сити…многие районы Мексики, вплоть до самых южных, Гватемалу и Гондурас. Дмитрию Николаевичу Прянишникову он пишет уже из Канзаса: «Дорогому Дмитрию Николаевичу привет из Нового Света. Добрался до новосветского «пекла творения». Он — в Южной Мексике. Надо было ехать в Перу, но не хватает пороху, до другого раза».
А уже на следующий год в составе делегации, возглавляемой академиком Н. И. Бухариным, Вавилов