Санитарная служба фронта падала с ног от усталости. Повсюду запах хлорки. Пленные румыны роют глубокие ямы.
А войска - на запад, на запад...
Сады, земля, дома, изуродованные шквалом огня. Рыжая, рыжее глины, пыль на дорогах.
Наши части ворвались в Селемет. Здесь оказался оперативный центр 6-й немецкой армии. Окрестности начисто изрыты, в добротных блиндажах ковры, домотканые рядна.
Танковые части выскочили на простор и уже завязали бои у самого Прута, а войска соседнего фронта вышли на реку севернее и захватили западный берег. Под угрозой окружения оказались главные силы группы армий противника "Юг".
Через день роты, батальоны, полки, всю нашу Степную армию облетела весть: за Прутом сомкнулись мотосоединения двух Украинских фронтов. 6-я немецкая армия, бывшая армия генерала Паулюса, снова оказалась в окружении. В гигантском котле на восточном и западном берегах реки - пять немецких корпусов. На юге, у Аккермана, одна из армий нашего фронта завершила ликвидацию главных сил 3-й румынской армии.
27
Нетерпение! То самое нетерпение солдата, когда кажется, что на главную битву не попадешь, что самые значительные события обойдут тебя.
25 августа в шестнадцать часов меня вызвали к Гартнову. Я прискакал к едва приметному домику, притаившемуся под древним корявым дубом, спешился и вошел в низкую комнатенку.
Командующий встретил улыбкой.
- Небось думаешь, на шапочный разбор?
- Никак нет.
- Ну и хорошо. Каждому свое дело и на своем месте. Садись, подполковник, кури, а я свяжусь, - Потянулся к полевому телефону.
Сел, а сердце мое - бах, бах...
Как сквозь ватные тампоны, доносится генеральский голос:
- Дай мне Семнадцатого... Ты? Еще раз здоров. Как там у тебя?.. Да, я о ней знаю - авиаразведка подтверждает. Держись и смотри в оба. Фланг?.. Ты Тимакова знаешь? Ну и слава богу. Так вот, он будет у тебя. Всё. Командарм положил трубку, расстегнул ворот кителя - мелькнула белоснежная сорочка. - Подойди к карте, - позвал меня.
Оперативная карта испещрена красными и синими стрелками. Котел, в котором оказались полуразбитые немецкие дивизии, обведен жирной волнистой чертой. Он напоминал по форме яблоко с выпиравшим боком. Оттуда, из него, летели синие стрелы, но тут же загибались за фронтовую черту - обратно к себе.
- Контратакуют, - сказал командарм, кончиком карандаша обвел юго-восточную часть котла. - Здесь немцев держат полки генерала Епифанова, изрядно потрепанные. У него жидковат левый фланг. Но это еще не вся беда. Немцы группируются. Собрали кулак - до полка пехоты, остатки штабов трех дивизий с генералами во главе, танки и самоходная артиллерия. Отчаянные! На все пойдут...
- Ясно, товарищ командарм.
- Торопыга, слушай. Куда ударят - неизвестно, проясняется только общее направление - Прут. Там единственная переправа. Противник вокруг нее держит свежие части, танки. Значит, и прорываться будут туда, на переправу. Но... маршрут?.. Могут пойти вдоль однопутки, но это на юг, а им нужен запад. На запад дорога короче, но там лес, болотце. Думай. - Командующий отошел, подпер спиной бревенчатую стену, по-стариковски потерся о нее; стоя у открытого окна, закурил.
Я не отрывал глаз от карты, стараясь как можно подробнее запомнить обстановку; засек: на западе наши войска лишь севернее болотца, а там резко пересеченная местность, Куда пойдут немцы? Пока не ясно.
Командующий подошел ко мне:
- Ну?
- Позвольте решение принять на месте?
- А я его и не требую тотчас. Приказываю, - палец в левый фланг епифановской дивизии, - занять боевую позицию от отметки девяносто пять и шесть десятых до болотца. Сосредоточиться сегодня же к двадцати двум. Задача: удержать позицию, не выпустить из кольца ни одного вражеского солдата, разведать группировку и уничтожить ее. Придаю... Впрочем, узнаешь об этом в штабе генерала Епифанова. Тебя там ждут.
Трофейный "кнехт" шел вдоль заброшенной однопутки. Машина без амортизаторов, бросает - матушку вспомнишь.
Перескочили полотно дороги, и тут же нас задержал часовой. Прибежал дежурный офицер, спросил:
- Подполковник Тимаков?
- Да, к генералу.
Шел за дежурным офицером, приглядывался. В стороне, возле разбитой железнодорожной будки, догорал бензовоз. От глубоких воронок несло тошнотворным перегаром.
- Бомбили?
- Недавно, тройка налетела, - ответил дежурный.
Вошли в землянку. Генерал Епифанов поднялся во весь свой большой рост, протянул ладонь, в которой уместились бы оба моих кулака.
- Ну вот, Тимаков, гора с горой... а человек с человеком - всегда... Располагайтесь. - Пожав мне руку, он дважды хлопнул ладонями. - Входите! пригласил своих офицеров и, позвав всех к столу, на котором лежала развернутая карта, начал вводить нас в обстановку.
Почему-то всегда ждешь, что тебе скажут обо всем и все. А на деле оказывается: получишь тютельку информации, а дальше уж сам соображай. Узнал не более того, что знал: дивизия стоит на месте, противник помалкивает, но что-то надумал. И всё. Позже, когда фронт стал мне понятен, как был понятен партизанский лес, я обнаружил некоторую закономерность: передний край трудно узнать через чье-то посредство, его можно познать лишь самому.
- В двадцать два ноль-ноль я снимаю с отметки девяносто пять и шесть десятых свой полк. К приему готов, подполковник? - спросил меня Епифанов.
- Два батальона рядом, у подножья отметки девяносто пять и шесть десятых, товарищ генерал.
- Вот и добро. Ну, еще что?
- Точнее о противнике.
- Загвоздка! Фашисты прикрыли тропы густым пулеметным огнем, носа не кажут. Группируются вот тут, у спаленного кордона. Контратакуют наверняка. Мы взяли одного гуся. Русский в немецкой форме. Говорит, что ночью двинутся. Куда - не знает.
- Что придается нам, товарищ генерал?
- Истребительно-противотанковый полк, гаубичный дивизион. Всё.
- А танки?
Генерал лишь руками развел:
- А если главный удар будет не на левом, а на правом фланге?
- По тактическим соображениям, удар немцев обрушится на наш полк!
- Посмотрим, посмотрим... А с танками решим так: будем держать их на нашем стыке. Вот все, что я обещаю.
Я понял - генерал не изменит решения. Под прикрытием сумерек наши роты двинулись на позиции.
Связной, присланный Ашотом, повел меня на полковой наблюдательный пункт. Он уже оборудован, между подразделениями установлена тройная связь: живая, телефонная, радио. Номера батальонов закодированы. Ну и Ашот, когда только успел? Он спокоен, нетороплив, и все здесь ему привычно - он в своей стихии. Связывается с комбатами, не повышая голоса, осаживает излишне горячащегося офицера.
- Дорогой, зачем так надрываешься, как мальчик бегаешь из окопа в окоп? У тебя есть адъютант, пошли его к самому переднему караулу, пусть послушает ночь. Много услышит - тебе скажет. Понял? Ай да молодец! - Он подошел ко мне с картой: - Наши караулы здесь и здесь. А этот, - кончик отточенного карандаша ложится на перекресток троп, - этот совсем под носом у кордона и слышит, как передвигаются машины, моторы на тихих оборотах...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});