провернув колеса, качнулся и начал медленно пятиться назад. Приоткрыв один глаз и убедившись в том, что это у меня не глюки, я радостно заорал что-то на первобытно-мужицком языке, окончив на выдохе емким «бля».
Выбравшись из лужи, я выключил передачу, потянул на себя протрещавший ручной тормоз и, заглушив двигатель, выпрыгнул наружу. Оставаться на одном месте из-за булькающего между ушей адреналина было просто невозможно. Я снова запрыгнул на подножку и, топая по кнопке сигнала, попытался изобразить что-то победное.
Вроде у меня получилось, так как через пару минут я радостно наблюдал одинаково вытянутые физиономии Огонька и китайца. У Хуэя вроде даже глаза приоткрылись.
– Ну, товарищ, что говорит великий Мао по такому поводу? – радостно улыбаясь, я обратился к китайцу.
– То, что мыслимо, осуществимо, – с легкой запинкой ответил он.
– Вот, мудрый человек, плохого не скажет, – спрыгивая с подножки, согласился я. – Слушай, а это правда, что ваш Мао переплыл Янцзы в притопленной ванне, которую тянули его соратники?
Тут надо было видеть, что случилось с Хуэем. Он весь взвился, затараторил, размахивая руками. Его русский тут же стал совсем невнятным.
– Что это ты с ним сделал? – ткнул меня локтем Незлобин.
– Сломал случайно – видишь, как разоряется…
– А про Мао это правда?
– Хуэй его знает, – тихо, на ухо Вене ответил я. – В смысле не наш Хуэй, а вообще… Слышал слух, что старичок-то еще тот фокусник.
После того как китаец сто раз заверил нас в ошибочности представлений о Великом Кормчем – вот так, два раза с большой буквы, и успокоился, мы с Огоньком молчаливо приняли китайца в наш междусобойчик. Во-первых, пережитые совместно трудности объединяют. Ну и было немного совестно за то, что потоптались по святому для него.
В общем, допустили его до карты и принялись совещаться, что будем делать дальше. Быстро выяснилось, что Незлобин попросту пропустил нужный поворот с дороги. На самом деле она огибала эту лужу, а мы просто поперлись напрямик и застряли.
Глядя на спущенные колеса, Незлобин стал выяснять, что это я сделал. Оказалось, что, когда снижаешь в колесах давление, они плющатся, и чем больше снижаешь давление, тем сильнее. В результате машину можно заставить ехать, как танк на гусеницах. Не далеко и не быстро, но нам и этого хватило. Отойдя чуть назад по колее, мы втроем сравнили ширину отпечатка колес до и после и так же дружно повторно согласились с мудростью предков, ибо даже на глаз разница была раза в три.
Пока Незлобин с китайцем шарились по лесу, они выяснили, что за озером на видимом расстоянии джунгли резко расступаются и мы лишаемся прикрытия сверху. Значит, пора переключаться на ночные поездки. Становиться целью для всяких американских самолетных патрулей не хотелось никому. Но для начала надо найти какую-нибудь полянку, где отмыться от грязи и отдохнуть после таскания троса туда-сюда.
Велев загружаться грязнулям в кузов, чтобы не пачкать кабину, я завел грузовик, уже смело накачал колеса до положенного давления и, насвистывая что-то бравурное, принялся рулить во все увеличивающийся просвет между деревьями.
Полянка нашлась быстро, отмылись мы тоже мгновенно. И даже развели в ямке незаметный костерок. Попить чаю перед сном и перекусить сухопаем.
– Теперь держи ухо востро, – инструктировал я Незлобина на посту в первую смену. – До деревни уже близко. Если Хуэй что-то решит, то сделает это сейчас, ночью.
– Х** ему, – буркнул Незлобин. – Спи спокойно.
Ну я и лег. В сон провалился мгновенно и тут же меня разбудил Вениамин. Будто и не спал.
– Десять вечера, твоя очередь.
– Ложись, в час подниму. Как китаец?
– Дрыхнет.
Я походил по нашей стоянке, размялся. Пересобрал патроны в рожках автомата, попинал шины «Урала». Сильно он нас выручил сегодня. Меня все не оставляло ощущение следящего взгляда. Походу, китаец не спал, следил. И что делать?
А давай ему подыграем.
Я сел возле углей костра, сделал вид, что засыпаю. Начал кивать головой, даже всхрапнул несколько раз. Ждать пришлось долго.
Хуэй долго не решался, но потом все-таки тихонько поднялся и, к моему удивлению, шмыгнул не к мешкам с хабаром, а к котелку с водой, что мы накипятили залить во фляги. Что-то быстро туда сыпанул.
Вот пидорас! Отравить нас решил. Стоило китайцу повернуться к мешкам и наклониться, я тихонько встал, сделал один маленький шажок, другой. Резким движением впечатал приклад «калаша» в затылок урода.
Глава 17
Пощупав пульс, я убедился, что Хуэй не пошел по ***де. А то, кто их знает, этих шмакодявок, выращенных на рисе. Я где-то слышал, что, когда китайцам передавали самолеты, их пилотов приходилось специально откармливать, иначе они на форсаже сознание теряли.
Ладно, обошелся вроде без особого шума, Вениамина не разбудили, и я, не мудрствуя лукаво, связал китаезе руки и ноги куском веревки. Заткнул тряпкой рот.
Посмотрел на котелок с водой. Заставить бы живодера выпить то, что он туда намешал… Решив, что хорошего помаленьку, я выплеснул воду, тщательно оттер котелок песком, несколько раз промыл и заново поставил кипятиться. В конце концов, света от костерка не много, а мы сейчас вообще на машине разъезжать станем.
Наконец Хуэй зашевелился и, оценив обстановку, не стал дергаться.
– Ну чего, пособник американского империализма, очухался?
Китаеза что-то промычал.
– Правильно. Китай с СССР и Вьетнамом не воюет, а воюет США. Мы советские, тебе ничего плохого не сделали, а ты нас травить начал. Значит, ты китайский американец. Или американский китаец, хрен вас там разберешь. И молчи, а то Леонида разбудишь.
– Да меня уже разбудили, – из-за борта кузова показалась заспанная физия Огонька. – Чего, буянил?
– Сначала да, потом нет.
– В смысле со всякими приемчиками на тебя кинулся? Мужики рассказывали, что их там по Шаолиням обучают.
Незлобин осмотрел затылок китайца, озадаченно крякнул.
– «Калаш» кроет все их приемчики. Слышал анекдот на тему? – Меня слегка потряхивало и тянуло на хи-хи.
– Какой?
– Отправили как-то Василия Ивановича на Восток боевые искусства изучать. Возвращается он через год, и решили товарищи проверить, чему Василий Иванович научился. Оставили его одного в комнате и начали запускать к нему боевых китайцев по одному. Десять запустили – ни один не вернулся. Выходит Василий Иванович, вытирает окровавленную шашку о плечо и говорит:
– Ну, кто ж голой пяткой на шашку-то лезет!
Незлобин засмеялся, пнул лежащего китайца:
– А чего не пристрелил?
– Тебя будить не хотел, да и может пригодиться. Вот приедем мы в Ханой, сдадим мудака куда надо…
Я порылся в вещах Хуэя, нашел упаковку с каким-то белым порошком.
– И