Читать интересную книгу Звездопроходцы - Александр Зорич

Ввалившись на разгромленную, пылающую базу, Плавт уже не встретил там серьезного сопротивления. Ответив на скупой огонь отходящего взвода охраны мощным залпом пирофор, он для порядку отрядил в погоню за ускользавшей едой несколько десятков «охотников».

После чего смог, наконец, вломиться на бесхозные склады Госрезерва.

Задымилась, вздыбилась земля…

И вот уже не только слизни-охотники, но и центральный органоид ушли вниз, в бескрайние коридоры хранилищ мобилизационных запасов!

После чего наконец-то фаги смогли заняться своей основной задачей — пожиранием всей органики, лежавшей на складах. А если учитывать, что одних только мороженых говяжьих туш там хранилось за тысячу, пир ожидался мировой.

Но Плавт не чурался и каннибализма. Те «ежи», что для острастки погнали взвод охраны до космодрома, потом вернулись и взялись поглощать по всей базе дымящиеся останки органоидов.

Впрочем, для Плавта это было обыкновенное возвращение в лоно колониальной семьи ранее отчужденных масс с последующим их тщательным поклеточным, а то и побелковым упорядочиванием и тонкой настройкой структуры всего гигантского организма, волею хитрости и расчета заброшенного на эту неуютную планету.

Плавт спешил. Ему, в полном соответствии с меткой русской поговоркой, было всё полезно, что внутрь полезло. Он должен был оперативно и тщательно поглотить каждую кроху, годную для строительства новых органоидов и, главное, церебр.

Успеть, пока его не настигла месть хозяев.

При острой необходимости Плавт был способен и принимать решения, и воплощать их в жизнь невероятно быстро.

Поэтому прежде чем на базу подоспела восьмерка штурмовиков, чтобы сполна отработать по агрессору зажигательными бомбами, пронырливая бестия успела освоить почти всю органику складов Госрезерва и удрать обратно на дно озера.

Плавт был полностью удовлетворен.

«Пришел, увидел, победил» — так, наверное, решил бы он на свой счет, если бы был хоть немного знаком с античной культурой землян. Плавту сейчас было чем гордиться, гордиться самим собой перед самим собою.

Он только что счастливо избежал гибели от голода и холода, при этом основательно запасся питательной биомассой, вполне достаточной, чтобы быстро восполнить боевые потери организма, а самое главное — спокойно отрастить себе новые церебры.

И тогда, имея новый запас биологической прочности и в буквальном смысле живя с умом в виде пяти полноценных церебр, он сможет наконец-то передохнуть и решить, что же ему делать дальше…

Глава 3. На орбите

Май, 2614 год

Периметр Рубрука — опорная орбита

Планета Беллона, система Вольф 359

Маршрут «Для начала — на орбиту, а там — в зависимости от делового предложения», лаконично сформулированный Смагиным, выглядел простым и, очевидно, легко достижимым для столь опытного водителя космических посудин, каким был звездный волк Бирман.

Во всяком случае подробностей предполетной подготовки и даже старта я совсем не запомнил.

Да, наверное, и остальные мои компаньоны тоже, за исключением «короля», который был сделан если и не из легированной стали, то из крепчайшего прессованного космического льда уж точно.

Все мы просто провалились даже не в сон — забытье. Так что имей на наш счет какие-то коварные инструкции Бирман, нас давно бы уже загружали в какой-нибудь очередной обезьянник временного содержания гуманоидов и примкнувших к ним «королей».

Шутка ли! По Беллоне и окрестностям мотается как букет цветов в проруби троица землян сотоварищи с натуральным инопланетянином, которого, разумеется, надо срочно на стол, в оковы, и препарировать обстоятельно, с наслаждением, до последней клеточки!

Но пока все было чики-пики. Мы выбрались на орбиту и пилили по ней, примеряясь, куда бы нам посподручнее сорваться.

Бирман явно темнил, причем по-крупному, но мы покуда не форсировали ситуацию. Решительное объяснение откладывали подальше, радуясь каждой очередной сотне километров, отделявших нас от Периметра Рубрука.

И в этот благостный момент в руках Тайны появился пистолет.

Огромный черный пистолет с толстенным стволом.

И где она только его стащила?!

Допускаю, что это вообще была сигнальная ракетница из НАЗ — неприкосновенного аварийного запаса флуггера. Но ведь то мог быть и ЛП-6 — шестизарядный лазерный пистолет для самообороны от особо крупных хищных животных, взятый из того же НАЗ!

В любом случае, чтобы проделать в человеке или рефлексоре дыру эта штука вполне годилась.

Пистолет в руках Тайны смотрел Эру прямо в грудь.

— А теперь, — сказала Тайна, — хватит придуриваться. Я — прямой потомок капитана Надежина. И я хочу знать что случилось с моим великим предком. Ты это знаешь. Выкладывай.

— Все мы связаны, — уклончиво ответил командор, опорожнив добрую половину продуктового пакета НЗ, ворох которых нам только что выдал Бирман.

Подкрепиться — это было как нельзя вовремя. И послушать «короля» всегда полезно. Особенно после всех его туманных намеков, что уже бывал на Беллоне, но мед-пиво не пивал, зато видывал тут Плавта и «иметь с ним конфликт».

Я живо представил себе тот конфликт и решительно проголосовал за то, чтобы предоставить слово Эру. Тем паче, что неизвестно еще, когда представится такая возможность.

Но мне совсем-совсем не нравился пистолет в руках девушки!

— Тайна, пожалуйста, убери пистолет. Ты же видишь, что командор нам готов сам всё рассказать.

— И не подумаю. Я хочу, чтобы он немедленно, безо всяких увиливаний, ответил: что именно он знает про судьбу капитана Петра Алексеевича Надежина.

— Ты портишь хорошую историю, — сказал Эр спокойно. — Но ты спросить, я ответить. Твой великий предок Надежин не погиб. Коррекция: не погиб как гласили сообщения для меня.

— Подробнее! Что случилось здесь, в звездной системе Вольф 359, четыреста пятьдесят три года назад?!!

— Надежин думал, что поможет. Надежин боролся. Потом я улетел на Биль-лёну. Не имею данных.

— «Звезда» погибла?

— Я видел ее целой. Потом — не имею данных.

— Тайна, ну хватит уже!

С этими словами Смагин решительно вынул из ее руки пистолет. Так ловко, что девушка и глазом не успела моргнуть!

— Извините, командор, у нашей спутницы дурное воспитание.

— У всех землян дурное воспитание. Кроме Кость Я.

Но самое интересное, что после выходки Тайны командор не стал строить из себя оскорбленную невинность, а изъявил желание рассказать «хорошую историю»!

— Вы многое узнать от моих слов, — заверил нас Эр.

Мы с Федором не возражали, и командор кратко сообщил о чем пойдет речь. Вот в чем отличие военного человека от гражданского лица: в начале доклада всегда полезно сформулировать его основную суть, тезисно так сказать. Потому что в боевых условиях ты можешь свой докладец и не дочитать.

— Я поведаю о Дне Карлика. О Сингулярности. О встрече с землянами.

— «Сага об Отчизне»! Слова командора Эра, музыка сфер. Исполняется впервые для наивных и доверчивых землян, — так иронически прокомментировала Тайна предстоящий рассказ «короля» о Дне Карлика.

Из всех нас она единственная не то чтобы не доверяла инопланетянину… Скорее, призывала нас не принимать на веру совсем уж всё, сказанное командором.

— Это интересно? Без сомнения, — бурчала она в ответ на наши увещевания быть с Эром повежливей и тактичней. — Это занимательно? Еще бы! Но почему, мальчики, вы требуете от меня, чтобы я всему этому безоговорочно верила?

На самом деле причину возникновения той дистанции, которую Тайна держала с Эром, мы с Федором уже уяснили для себя на все сто.

Это была лишь ответная неприязнь со стороны девушки, носящей фамилию Надежина, в отношении чуждого нам существа, которое при одном упоминании этой фамилии тотчас принимало такой кислый вид, что хотелось немедленно хватить стакан щелочной минералки. Правда, это не мешало Тайне внимательно слушать рассказы Эра.

Она не перебивала рассказчика, не задавала вопросов, вообще не проронила ни звука, пока инопланетянин говорил.

— Я сильно прекрасно понимать ваше до конца неверие, что Плавт есть житель дна, — заверил нас Эр. — Но вы тоже думать, да? Больше Плавта на Отчизне не есть никто.

— И не ест никто, — не удержался я от дежурной остроты.

— И не жить никто, — без тени юмора добавил инопланетянин.

Гм… Если это чувство у командора и есть, то, видимо, слишком глубоко запрятано в кожистых складках его морщинистой души. Или оно уже порядком атрофировалось в горниле драматических событий, развернувшихся на их многострадальной планете при его самом непосредственном участии всего лишь несколько сотен лет назад!