дальше не в состоянии. Итак чуть позорно не зафиналил в трусы, глядя на то, как она кайфовала.
То еще зрелище.
— В этот раз… У тебя есть…?
Вместо ответа на вопрос достаю из кармана лежащих на полу джинс защиту.
— Хорошо, — успокаивает она себя вслух.
Пока шелестит фольга, пока раскатываю, Санька только больше нервничать начинает. Наблюдает за процессом испуганными глазищами и совсем в ступор впадает, когда возвращаюсь на исходную позицию.
— Не дрейфь, мелкая.
— Не буду. Только поцелуй сначала, ладно? — голос предательски выдает ее волнение. Боится, и мне это не нравится. Я к такому как-то не привык…
Накрываю распухшие губы девчонки своими. Стараюсь не напирать, но она так отчаянно отзывается, что башню сносит уже через пару минут, в течение которых длится эта незатейливая прелюдия.
— Здесь так светло, только сейчас заметила, — косится в сторону окна с незадернутой шторой. — Закроешь?
— Нет.
— Нет? — удивленно переспрашивает.
— Хочу тебя видеть.
— Зачем? — подозрительно прищуривается.
— Как это зачем. Ты без одежды пиздец какая красивая.
— А в одежде значит…
— Много болтаешь, — перебиваю, пока дальше не понесло.
— Ну ладно, оставь все как есть, — смиренно соглашается, не устраивая истерики.
Киваю.
Подтягиваю ее коленки повыше.
Привстаю. Целую в левую.
— Щекотно.
— А тут? Тоже щекотно?
— Нет, — выдыхает взволнованно.
Трогаю ее между ног пальцами и дурею все больше.
Сашка мокрая. Теплая. Зовущая.
Напоминаю себе о том, что надо действовать аккуратно, однако едва оказываюсь в жаркой тесноте, все установки сносит.
Погружаюсь в нее одним движением, срывая с розовых губ приглушенный стон.
— Не зажимайся.
— Угу.
Сильнее стискивает пальцами мое плечо, когда подаюсь назад, а затем снова без предупреждения вхожу до упора.
— Не так резко, пожалуйста, не так резко… — просит она задушенным шепотом.
— Понял.
Торможу себя. С завидным упорством гашу прущие наружу инстинкты и пытаюсь двигаться в размеренном темпе. Насколько это на хрен вообще возможно.
— Так? — спрашиваю, завороженно глядя на длинные, трепещущие ресницы.
— Так, — открывает глаза и встречается с моими.
Еще сильнее от ее прямого, красноречивого взгляда разматывает…
— Скажи что… Скажи… Что после меня ты… ни с кем. Мне важно, — не может толком собрать слова в предложение, но смысл ясен.
— Ни с кем, — отвечаю как есть.
Так и не смог ведь ее из головы выкинуть.
— Поцелуй, Илюш!
Дрожит подо мной.
Обнаженная. Маленькая. Худенькая.
— Поцелуй! — требует капризно.
Даю то, что хочет, и она сама теснее ко мне прижимается. Царапает грудь задорно торчащими сосками. Гладит взмокшую от напряжения спину, крепко обнимает.
Плывем…
И штормит нас не по-детски.
Раскидывает так, будто что-то убойное приняли, хотя сегодня мы абсолютно трезвые.
* * *
— Мммм…
Неотрывно на нее таращусь. Визуально загребаю все, что могу. Куда-то поглубже в подкорку прячу, чтобы потом иметь возможность прокрутить на репите. Кадр за кадром.
— Ааах… Тише, Илья, тише…
Сперва вижу, как шевелятся губы, распухшие от моих ласк, и только потом распознаю слова, но их значение не улавливаю.
Все мимо.
Просовывает между нами руку. Давит в окаменевший живот ладонью. Своего рода подает знак, чтобы поумерил пыл, только ни хрена на меня это не действует.
Бомбит масштабно. Вот-вот разнесет.
— Илья… — недовольно морщится, поворачивает голову набок, непроизвольно открывая доступ к шее. Чем я незамедлительно пользуюсь.
Вдыхаю Сашкин запах поглубже в прокуренные легкие. Один раз. Второй. Третий…
Жадно засасываю бледную кожу. Зализываю след. Спускаюсь ниже.
Грязно играю, знаю. Зато она заметно расслабляется, доверчиво обмякнув в моих руках, и не пытается больше оттолкнуть от себя.
— Еще… — вместо этого заряжает.
Заведенный до предела повторяю этот трюк по новой. Лишь бы только… ей было хорошо со мной. А главное, не больно.
— Так хочешь, да?
— Да…
И столько в этом коротком «да» выдает, что меня подрывает по всем фронтам окончательно.
Разворачиваю к себе ее лицо. Фиксирую, чтобы не могла сдвинуться с места. Нахожу ее алый рот и впиваюсь в него влажным, безумным поцелуем.
Ошалело терзаю мягкие, измученные губы.
Кусаю. Лижу. Пью сладкую.
Наращиваю ритм и в нездоровом стремлении заполнить ее собой до краев толкаюсь глубже, яростнее.
Блять!
Быть внутри нее так охеренно…
Тесно. Узко. Горячо.
Штырит.
«Движок» лубцует на высоких оборотах. Надрывно тарахтит. Нещадно долбится о ребра. Не вывозит такого тотального напряжения.
В какой-то момент даже глаза закрываю, чего никогда не делал прежде.
Ломает от полноты ощущений.
Размазывает…
Сколько раз гонял в башке воспоминания о той нашей с ней первой ночи. Но жалкие картинки не идут ни в какое сравнение с реальностью. Вообще не рядом.
— Илья…
Не контролирую больше происходящее. Под аккомпанемент пошло скрипящей кровати забираю свое. Свое, потому что она принадлежит мне. Теперь предельно четко осознаю это.
— Мммм…
Сашка стонет чаще под моим напором, и я, вколачиваясь в желанную плоть, безбожно торчу от этого звука.
Слушал бы вечно. На повторе. Как долбаный саундтрек.
— Кричи, Бесстыжая, кричи… — подстегиваю на усиление громкости и мокрый, вконец одуревший от нашей близости, трахаю девчонку все жестче. До тех пор, пока ее прекрасное тело не разбивает крупная дрожь.
А там и я следом финиширую.
Такой приход ловлю… Кажется, что слепну и глохну разом.
Запрокинув голову назад, стискиваю челюсти до скрежета зубов и, надсадно дыша, бурно переживаю момент, в который ударная доза эйфории растекается по венам вместе с кипящей кровью.
Переключаюсь. На нее смотрю.
Трясет нас с Санькой на пару. Единым организмом в это мгновение существуем. Когда цепляемся взглядами, особенно ярко это чувствуется.
Глаза в глаза.
От переизбытка накативших эмоций ожог до самой сетчатки. Но ни я, ни она, не моргаем. Нарочно растягивая этот странный эпизод во времени…
Минута. Две.
Рубцую в памяти и, наверное, именно сейчас предчувствую, что как раньше, уже никогда не будет.
Что, по ходу, завис на ней крепко.
Запал.
Подсел на рыжую чертовку.
— Ты как? — наклоняюсь к ней. Медленно поглаживаю большим пальцем нижнюю губу и предпринимаю попытку сосчитать солнечные веснушки, толпой тусующиеся на носу.
Девчонка поднимается на локтях. Тянется ко мне и оставляет легкий, почти невесомый поцелуй на покрытом щетиной подбородке.
Вот так сюрприз! Дерзкая Сашка может быть нежной и покладистой.
Открытие.
— А ну еще так сделай, — убираю влажные пряди со лба.
— Хорошего понемножку — откидывается на подушку, застенчиво улыбается и отрицательно качает головой…
*********
Сашка внаглую врет матери, оборвавшей телефон. Рассказывает байку про то, что после аквапарка идет с Лисицыной в кино на семичасовой сеанс.
Какое-то время они активно препираются на эту тему, но в итоге Рыжая сообщает, что будет дома в десятом часу и сбрасывает вызов, напоследок