– Ну перестань, Мария! Никуда он меня не гонит! Он вообще очень вежливый и деликатный. Говорю же – настоящий воин и… Рыцарь! Он сказал, что вообще не вправе настаивать на мести за него. Это я так решила – это моя совесть хочет быть спокойна.
И, конечно, пока мы не разберёмся с моими врагами, ни о какой поездке в эту Японию речи не идёт. И вообще, он не представлял себе с самого начала, что я – женщина! – буду мстить за него – мужчину-воина! Это не стыкуется с его кодексом чести… Говорю же – они там, в Японии, очень ревностно соблюдают его, и прекрасно владеют оружием…
– Уж это-то мы видели. Я от удивления даже чуть не промазал… – Пьер выдавил из себя улыбку. – Раз этот мужчина помог вашей милости освободиться, и научил так сражаться, я против него ничего не имею, пусть остаётся, если вашей милости угодно… И если Господу будет угодно, чтобы вы закончили ваши дела с… э-э… теми, кто должен… ну, понести наказание, и я ещё буду жив…
Я помогу вашей милости и ему тоже… закончить и его дела.
– Вот это слова настоящего мужчины и друга. Спасибо! – она крепко пожала его широкую ладонь, растроганная до глубины души.
– Нет, вы посмотрите, что делается!.. Свинство-то какое! Они уже обо всём договорились, а я-то, вроде, как бы ни при чём! – Мария искренне возмущалась, уже забыв о том, что вокруг лежало девять трупов, – Да как вы можете, сударыня, даже подумать, что я вас куда-то отпущу одну, и ещё с этим старым оболтусом напару! Не выйдет это у вас! Даже не надейтесь: куда вы – туда и я!
Улыбаясь сквозь слёзы, она положила свои мягкие руки сверху на их рукопожатие, как бы подтверждая заключённый союз. Катарина шмыгнула носом, и сморгнула непрошено выступившую слезу. Однако сдержаться не удалось, и спустя миг они обе рыдали в объятиях Пьера, который только подозрительно моргал, тяжко вздыхая.
Катарина опомнилась первой, вытерла глаза, тряхнула головой.
– Спасибо, родные мои! Вы не представляете, как я рада… Что ни говори, а вместе мы – сила! Ладно, даст Бог – и в Японию доберёмся… Всё сделаем, раз мы – заодно!
А больше всего я рада, что, наконец, рассказала вам всё… Словно камень с души…
Однако – не годится нам здесь рассиживаться. Так у нас Пьер совсем кровью истечёт! – она сокрушённо покачала головой.
– Ваша правда, сударыня! Куда ж мы его повезём-то, с такой раной?
– Вначале запутаем следы, а там, глядишь, и найдём какого-нибудь деревенского лекаря, или хоть знахарку, или бабку-повитуху! Веди-ка его коня…
– Сейчас! – запнувшись на мгновение, Мария всё же высказала то, что её язык явно не поворачивался произнести, – А мужик-то этот… Должна признать, неплохой парень… Если б не он… Какой боец! Жаль вот только, что он забрал у вашей милости часть воспоминаний, детство, юность… наверное, самые ваши беззаботные годы…
– Ничего, не переживай за это. Самые главные-то у меня остались! Да и вы напомните мне, если я чего забуду. Или уж совсем какую-нибудь глупость… совершу!..
Мария и Пьер переглянулись. Пьер только усмехнулся. Мария невесело рассмеялась, и кивнула:
– Уж в этом-то деле вам, сударыня, равных нет!
Пьер и Катарина присоединились к смеху – Пьер сдержанно, Катарина почти весело.
Слёзы отступили. Теперь ей было почти легко.
Оставив Пьера у дерева, Мария двинулась к лошадям. Катарина обошла ещё раз поле боя, и убедилась, что живых не осталось. После чего повынимала своё «преждевременно изобретенное» оружие из убитых тел.
Затем, осторожно приближаясь и нежно что-то приговаривая, умудрилась поймать одну из разбредшихся, и пасшихся в стороне от дороги лошадей нападавших.
Ну хорошо. Вроде, если не считать болезненной раны Пьера, всё прошло даже лучше, чем она смела надеяться. Они молодцы. И – спасибо за предупреждение… Аминь!
А для себя самой – что она сама-то думает?.. Что означает её реинкарнация?
Кто это сделал, кто дал ей второй, вернее, уже – третий шанс? Провидение?.. Бог?..
Как хочется в это верить…
Должна ли она мстить за душу и тело Катарины? Должна ли она убивать?
Судя по всему, да. Добро должно быть с кулаками. Но главное – не перейти ту тонкую грань, за которой справедливое возмездие, или самозащита, превращаются в насилие и агрессию.
Господь, помоги – направь руку и разум её!..
Она вновь огляделась.
Вот результаты её работы. Лежат недвижно в пыли. Семь человек, убитых лично ею. И ещё двое убиты из-за неё. Значит, на её совести то, что девять человек прибудут раньше времени на суд Божий. Впрочем, нет – не раньше… Раз прибудут – значит, так и надо.
Здесь, наверное, не годится традиционная для упрощающих все проблемы американских боевиков присказка, что «они все были плохие», пусть даже они и были.
С другой стороны, может, они спасли, разделавшись с этой шайкой, не одну жизнь будущих путешественников?
Что делать с этим? Должна ли её мучить совесть?
Верить ли тому, что, как она увидела во сне, могло бы случиться? Может ли являться сон – сон! – оправданием её действиям? Случилось ли бы это действительно?..
О, как много вопросов! И каких вопросов…
Подумать о них необходимо. Но – позже. А сейчас необходимо подумать о настоящем. Ну, например, куда деть тела этих… хм… смотрителей лесов. Назвать несчастными жертвами матёрых бандитов и язык-то не поворачивается.
Но с дороги-то их точно нужно убрать.
И ещё одну вещь она знала точно – если бы что случилось с её напарниками, она бы себе этого не простила… Так что к чёрту философию: она будет защищать своих всеми доступными средствами и способами… А нужно будет – так и снова проведёт «дезинфекцию среды от паразитов»! А совесть… Нет, ей не стыдно.
23
С помощью Марии она перетащила трупы в лес. Не очень далеко, только чтобы с дороги их не было видно. Следы от тел они замели вениками, нарубленными из веток кустарника, лужи крови присыпали пылью. Только опытный следопыт смог бы теперь разобраться, что здесь произошло. Впрочем, кому бы это могло понадобиться?..
Арбалетные стрелы из трупов она вынимать не стала – побрезговала.
Из всех таких смелых и ретивых вначале бандитов признаки жизни обнаружились только у одного – того толстяка, которому Пьер попал в живот. Но и он не создал им проблем, испустив дух прямо у неё на руках, так и не придя в сознание. Оставшиеся лошади постепенно разбрелись довольно далеко по лесу, да и смысла ловить их уже не было.
Никаких причин задерживаться здесь дольше она не видела, да и остальные тоже.
Собрались быстро – сумки с вещами c убитого мула, так и оставленного посреди дороги, они переложили на пойманную лошадь, и вдвоём с пыхтящей Марией взгромоздили ослабевшего и слегка пьяного Пьера на его коня. Припав к шее своего спокойного верного спутника, он смог кое-как держаться в седле.