Новички быстро привыкли к тому, что задавать лишние вопросы себе дороже. Приказали – выполнил. Не выполнил – получи наказание. Хорошо выполнил – получи поощрение.
Пока что поощрением являлись всего лишь похвалы, но обставлялось это так, чтобы каждый мечтал стоять перед строем и удостоиться благодарности мастера.
Адрус не раз получал похвалы, но каждый раз, когда стоял перед строем, замечал неприязненные и завистливые взгляды своих соратников. Многие из их Звена, и не только, искренне ненавидели Звереныша, и то обстоятельство, что его хвалят, лишь подливало масла в огонь.
Иногда Адрус начинал думать, что его хвалят даже не из-за особых успехов в занятиях – ничего особо выдающегося, на его взгляд, в них не было, а лишь для того, чтобы разжечь неприязнь в рядах школяров, заставить их ненавидеть более удачливого товарища. Зачем это делалось – он понять не мог, хотя много размышлял на эту тему, перед сном, обедая, и даже тогда, когда в очередной раз вместе со всей группой бежал вдоль стены Школы, держа на плечах здоровенный чурбан, отполированный руками сотен и сотен школяров, ушедших в историю Школы.
В конце концов, Адрус пришел к выводу, что учителям нужен объект поклонения и ненависти – те, кто поклоняется «герою», будут стремиться стать похожими на него, а значит, постараются поднять свой уровень как можно выше.
Те же, кто его ненавидит, мечтают набить морду, занять его место в иерархии небольшой стаи волчат, тоже будут поднимать свой уровень! А разве не это является задачей каждого учителя?
Вот только никто не спросил, каково это «образцу» – быть объектом поклонения и ненависти.
Адрус ни с кем не дружил. Он не испытывал тяги к установлению более близких отношений – вообще никакой. Это было странно, но укладывалось в рамки его безумия. Зачем безумцу, одержимому, друзья? Он сам по себе, он самодостаточен, ему не нужны другие, чтобы почувствовать себя сильнее. Он и сам сила!
Чутье Звереныша говорило: «Стоит тебе с кем-нибудь подружиться, и они используют это против тебя!» Тот, кто дружит, уязвим, ведь его слабое место – друзья. Звереныш не мог позволить себе быть слабым. В этом страшном мире ценят только силу и жестокость, так надо стать самым сильным и самым жестоким, чтобы победить других сильных и жестоких! После Ритуала, после того дня, когда новичков ломали, заставляя привыкнуть к мысли, что им придется убивать, делать это, не раздумывая, всех, на кого укажут, Щенки успокоились, повеселели, расслабились. За недели спокойной жизни забылись кровь, смерть, невзгоды. Но Звереныш знал, что это спокойствие обманчиво. Он именно знал, что люди, однажды устроившие страшную экзекуцию, продолжат свое дело, чтобы закрепить достигнутый результат. И это будет сделано не раз и не два, а много раз, пока каждый из учеников навсегда не усвоит эти уроки и превратится в неразмышляющего, бездумного, верного убийцу, совершенное оружие в руках Императора. И высшая степень подчинения – убивать по приказу Императора того, кто ближе всех на свете – отца, мать, друга.
Насчет родственников у Щенков было слабовато, а вот друзей тут, в Школе, уже хватало.
– Полупсы сегодня в город пойдут! – Лебель цыкнул сквозь зубы, проследив, как плевок пролетел рядом с полосатой мухой, зависшей возле лица Саргуса, развалившегося на траве. – Я бы тоже сходил!
– Эй, эй – ты чего расхаркался! – возмутился Саргус, вытаращив глаза. – Совсем обнаглел! Звереныш, тресни его по башке! Ты все равно сумасшедший, тебе ничего за это не будет!
– Не мешай. Он изучает историю Империи! – хмыкнул Лебель. – Он на нас плевал!
– Я вижу, что это ты на нас плюешь! – не унимался Саргус. – Вот все-таки дурной ты парень, Лебель, и глупый! Вот что бы ты делал в городе, если бы пошел туда?
– Купил бы чего-нибудь вкусненького на рынке. Потом бы в бордель пошел! А чего еще-то? Эй, Адрус, а ты бы что в городе делал? Пошел бы в бордель? Эй, Звереныш! Вот же статуй демонов, а? Ну чего ты молчишь все! Поговори с друзьями, неужто неохота с друзьями потолковать! Брось ты эту дрянь! Тьфу!
– Не трогай ты его… он не в себе. Пусть читает. Ну вот… согнал парня! Иэххх… Вот надо тебе было, а? В кои века он с нами решил посидеть!
– Мда… а я что? Я просто хотел поговорить… я что, гнал его? Слушай, ты же в одной с ним деревне жил, он что, всегда был ненормальным? Ну… я имею в виду, он всегда как-то отличался от остальных парней?
Саргус задумался, сорвал травинку и задумчиво покачал головой:
– Не-а… парень, как парень. Ни с кем особо не ругался, пару раз дрался, ну… так, немного, с соседским мальчишкой. Рыбачил с отцом. Ничего особенного! Семья, правда, у них немного странная… была. Убили их всех. Как и моих…
– И моих… – Лебель скривился, тяжело вздохнул. – Странно так все! Подумаю об Императоре, представлю себе его лицо, и… мне хочется сделать для него все на свете! У меня руки начинают трястись, как я его люблю! Ты знаешь, я и отца с матерью так не любил! Никогда! А ведь это отсюда приплыли рабовладельцы, это они сделали так, чтобы мы оказались здесь, убили моих родителей… а теперь как подумаю об этом, и мне кажется, что… не могу объяснить… как бы это лучше сказать… ну, что это для блага Империи, для блага Императора. И что это правильно! Ты представляешь?! ЭТО правильно?! Как так может быть?! Ну – как?
– У меня то же самое. И понимаю, что это магия, а сделать с собой ничего не могу. Прикажет – я себе глотку перережу! Точно это знаю, уверен. Магия, да!
– Я вот подумал как-то… пойду в город, когда меня отпустят, как полупсов, и… сбегу! А что? Убегу куда-нибудь подальше, небось не найдут! И знаешь, что было?! Я чуть сознание не потерял! У меня так голова заболела, меня затошнило, я чуть не сдох! Помнишь тогда, на тренировке – я еще по башке мечом получил?
– Помню. Я думал, ты просто зазевался…
– Какое там – зазевался! Мы как раз блок отрабатывали, от удара сверху, я и задумался, мол, сбегу, при первой возможности, обучусь всему и сбегу! И тут меня как мешком с мукой по башке – рраз! У тебя не было такого?
Саргус покосился на приятеля, помолчал, будто решаясь, и, воровато оглянувшись по сторонам, кивнул.
– Было. Честно сказать, я и сам подумал то же самое. И меня тоже стукнуло по голове! Я думал, это от того, что нас загоняли по полосе препятствий, вот. Перетрудился. Думал, это только у меня такое. Не хотел никому говорить – мало ли… страшно. Накажут. Или выгонят. Продадут на рынке – неизвестно, куда еще попадешь. В шахту какую-нибудь. Местные говорят – все точно, три-пять лет, и трупы. Долго под землей не живут. Вот. Как думаешь, почему это случается, как про побег подумаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});