— Как это нас угораздило? — рассмеялась она, приподнимаясь.
— Подожди, — рыкнул Кирсанов, стягивая с диванной подушки тонкое стеганое одеяло. Укрыл им жену, а потом перевернулся, оказавшись сверху. Санька рассеянным взглядом рассматривала яркие языки пламени, с ревом рвущиеся на свободу, чувствовала внутри себя мощное Кирсановское орудие и ощущала себя самой счастливой женщиной в мире. Она отвечала со страстью на мощные выпады мужа, ведя вторую скрипку в этой партии, отдаваясь ему целиком, становясь с ним единым целым. Последние толчки, глубокие и неистовые, заставили Александру закричать. Сергей тут же приник к ней, обнимая и шепча нежные словечки.
— Ну ты даешь, Сережа, — только и смогла пролепетать она, укладывая голову ему на плечо.
— Это ты даешь, Санечка, — улыбнулся он. — Себя, свою любовь мне даришь. Даже кажется, что я этого не заслужил.
— Глупый ты у меня, — фыркнула Санька, целуя мужа в ключицу. — Ты же сам меня в плен взял. Приехал такой на белом коне, перекинул через седло бедную девушку и обратно в Москву ускакал.
— А чего тянуть, Санечка? — довольно хмыкнул Кирсанов, видимо представляя себя древнерусским князем на белом коне и в серебряном шлеме. От появившейся картинки у Александры защемило сердце. Он — властный и красивый, и она, не ведающая, как сложится ее жизнь дальше.
— Что тянуть? — снова повторил Кирсанов, целуя жену в темечко. — Пришел, увидел, победил. Спи, фантазерка, — добродушно пробурчал он.
В кольце его рук Александре удалось задремать. И теперь, проснувшись, она удивленно огляделась по сторонам.
«Вроде засыпали на полу около камина, — фыркнула она про себя. — А глаза продрала в спальне. Кирсанов — добрая душа — перенес в постель», — мысленно усмехнулась Санька, поворачиваясь к мужу. Но вторая половина кровати оказалась пуста.
— Встал, я даже не слышала, — пробубнила Александра и, повалявшись немного, решила отправиться на поиски мужа.
Кирсанова она нашла на кухне, инстинктивно следуя на запах свежесваренного кофе и какой-то выпечки. А из-за прикрытой двери доносился Кирсановский тихий говор.
«Странно, — подумалось Саньке. — Кто что печет? Уж точно не мой генерал!»
Она поплотнее запахнула на груди любимый темно-синий халат, специально взятый из дома, и, немного смущаясь, вошла в кухню.
Сергей Юрьевич Кирсанов сидел за массивным дубовым столом и непринужденно потягивал чай из большой расписной кружки. А напротив него расположился коренастый старик с покореженной ногой. Чуть поодаль стояла палка, а на столе дымилась заветная чашка кофе. В точности, как и у Кирсанова.
«От такой дозы кофеина, — в сердцах хмыкнула Санька, — лошади дохнут». Она ошалело глянула на мужа, будто спрашивая: «Кто это?».
Сергей, подмигнув, потянул жену за руку и тут же усадил к себе на колени:
— Знакомься, Александра Андреевна. Это наш знаменитый Боцман. Это он из меня человека сделал.
— Очень приятно, — кивнула Санька и удивленно посмотрела на мужа.
— Юрий Владимирович, — пришел ей на помощь старик. — Вон вместе с Сергеем и Гоголем воевал, да вот отвоевался раньше времени. — Боцман в сердцах стукнул рукой по больной ноге. — Теперь вот дачу Николая Васильевича охраняю.
— Скажи спасибо, что жив остался, — рыкнул Кирсанов и тут же поинтересовался у Саньки: — Что желает на завтрак моя жена?
Больше всего жена желала смыться обратно в спальню. Надеть хотя бы трусы. Она нетерпеливо поерзала на коленях у мужа. Но Кирсанов воспринял ее телодвижения по-своему. Он пересадил Саньку на стул и встал сам. А когда она дернулась следом, велел коротко: «Сиди». Вытащил из духовки ароматные синабоны, видимо специально размороженные и запеченные к завтраку. Налил чай, по-хозяйски достав из горки еще одну такую же расписную чашку.
— Кушай, — попросил нежно и тут же похвастался: — Видишь, Боцман нам к завтраку булок напек. Очень вкусные. Я уже три штуки съел.
«Боцман напек? — пронеслось в голове. — Значит, человек этот был в доме? Или пришел утром? Господи, стыдобища какая! А я орала, как потерпевшая… голая бродила по дому. Обалдеть!»
Юрий Владимирович с позывным Боцман будто считал ее мысли.
— Да какой там напек, Серый, — довольно хмыкнул он. — Утром, как приехал, достал из морозилки — и сразу в печку. Обычные полуфабрикаты! Гоголь эти булки просто обожает.
— А, ну да, — пробурчал Кирсанов, потянувшись к ожившему смартфону непонятной марки.
— Да, Паш, — рыкнул он и тут же нахмурился.
Александра сделала вид, что совершенно не интересуется разговором. Она ела булочку, раскручивая слои по спирали, и изредка косилась на мужа, молча слушавшего собеседника. Чай с булкой и разговор Кирсанова закончились почти одновременно.
— Наелась? — уточнил Сергей, готовый достать из духовки еще одну булку.
Александра кивнула.
— Спасибо, — улыбнулась старику и мужу. — Накормили, напоили!
— Давай собираться, Санечка, — хрипло бросил Кирсанов. — Нашелся твой Поморов. И Эдик вместе с ним…
По тону Кирсанова, не сулящему ничего хорошего, Санька поняла, что случилось что-то плохое.
— Обоих нашли мертвыми, — скривился Сергей. — Померли почти неделю назад, — буднично доложил он. — Баба какая-то обнаружила их у себя на даче.
— Чудесный подарочек на Новый год, — сипло обронил Боцман. — Твои враги, что ли? — уточнил у Сергея, прищурившись.
— Александры Андреевны, — усмехнулся Кирсанов. — Как узнали, что она за меня замуж собралась, самоликвидировались. Водки паленой напились — и каюк.
— Твое имя творит чудеса, Бек, — довольно хмыкнул Боцман.
— Как-то странно, — пробурчала Санька. — Получается, что они погибли сразу же после ранения твоего бойца. Что-то не складывается у меня картинка, Сережа…
— Ладно, мыслитель, — улыбнулся жене Кирсанов. — Едем домой. Нас там Алексей ждет. Дед Мороз к нему прийти должен.
Дорогой Александра все размышляла, чем она могла не угодить Роме Поморову. Нигде с ним вроде не пересекалась. В убийстве Олечки в открытую не обвиняла. Да и кроме собственной во всю кричащей интуиции никаких других аргументов у нее не имелось. Скорее всего, никто не проводил расследование. Дядя Гена отмазал любимого сыночка. Гибель Ольки признали самоубийством, а дело закрыли.
«Тогда каким боком ко мне Поморовы? И если и с Дарьей он расправился, то в чем причина такой ненависти?» — поежилась Александра, ощутив, как до костей пробирает мороз.
— Не бойся, Санечка, — пробурчал Кирсанов, заезжая во двор. — Кто-то помог твоим врагам отправиться в преисподнюю. Сами они сдуру потравились, или по чужой воле. Я разберусь.
Но в течение дня Александра поняла, что ничего найти так и не удастся. В больнице в себя пришел Яшма и тоже поведал об Эдике, похожем на Элвиса Пресли. Все сводилось только к одному. Рома Поморов, живущий от дозы к дозе, заказал ее, Сашу Калинину, своему другу Эдику. А потом они вместе напились паленой водки и померли.
«Красивая байка, товарищ генерал, — хмыкнула она про себя. — Молодец, Сережа, обвел ты меня вокруг пальца, как последнюю дуру. Но, скорее всего, никто на мою скромную персону не покушается и особого зла не желает. Просто у Кирсанова такой стиль ухаживания. «Загнать добычу в силки» называется. А по большому счету, он даже Зайку-Зойку вычислить не смог, или не захотел».
Александра охнула, вспомнив, как вчера на свадебном банкете попросила Элю осторожно сфотографировать их с Кирсановым переплетенные руки. Выложила фоточку в инстаграм. И сразу словила хайп. Подписчики принялись поздравлять, а она, бессовестная, никому не ответила. Санька открыла аккаунт и, быстро накатав большой пост о любви к своим читателям, вставила фоточку свадебного букета. Она уже собралась убрать телефон в сторону и пойти на кухню нарезать салаты, когда в личке замигал красный кружок. Совершенно незнакомая девушка Кристина написала пространное сообщение с несколькими ошибками. Александра с трудом вчиталась в восторженные пожелания и поняла, что это письмо от одной из трех невест, ждавших своей очереди вчера в Грибоедовском.