на написанное, покачал головой, что-то вычеркнул и написал пару фраз поверх вычеркнутого:
— Вот послушайте, как вам, подойдет?
— Денис Васильевич, вы прекрасный поэт, но в том, что вы никогда о пьесах и не думали, я верю бесповоротно. Вы описываете происходящее, но в пьесе происходящее не произносят, а показывают, произносят же слова действующие лица. И только их слова имеют важность: вы представьте, что эти люди здесь ходят, дышат, что-то делают — и что-то говорят друг другу и — иногда — зрителям, причем говоримое зрителем считается неслышным для прочих персонажей…
— Что? Да, я наверное понял, и… вас не затруднит еще пять минут обождать?
Спустя почти час, в течение которого в комнату несколько раз молча заглядывала Софья Николаевна и так же молча уходила, Денис Васильевич положил перо (уже третье) на стол, внимательно посмотрел на уже исписанные листы бумаги:
— Алёна Александровна, благодаря вам я вроде понял, как верно пьесу написать. Но, признаюсь, без ваших советов и поправок, безжалостных, но очень полезных поправок у меня бы ничего не вышло. Однако написать я смог — благодаря вам смог — лишь первую картину, и сдается мне, что остальное без вашей помощи мне просто не осилить. Еще раз попрошу вас остаться нынче на ночь у нас, а завтра мы уже пьесу и закончим, — он посмотрел на зашедшую в комнату в очередной раз жену: — Сонюшка, у нас обед готов ли уже?
— Давно готов, все только вас и ждут, — и она очень приветливо улыбнулась гостье.
— Ну хорошо, я скажу чтобы меня на пароходе не ждали нынче и еще денек у вас погощу. Но прошу извинить, однако от обеда откажусь: мне нынче есть дозволяется далеко не всё, так что буду придерживаться диеты, у меня все дозволенное с собой привезено.
Только тут Денис Васильевич сообразил, что показалось ему в гостье не совсем обычным.
— А как же муж ваш в таком положении отпустил вас в столь дальнее путешествие?
— Да он уже большой мальчик, сам о себе позаботиться сможет. А в театре я премьеру на сентябрь уже назначила, как раз до родов успею. А с вашей помощью её ждет огромный успех!
Продолжение продолжения развития
В котором Герой закладывает материальную основу такого счастливого будущего, каким ему его удалось придумать.
Будущее ковалось буквально на глазах. Но для того, чтобы это будущее было светлым, предстояло не только сильно потрудиться, но и изрядно потратиться. Например, чтобы вовремя купить очень нужные впоследствии земли.
Весной тридцатого года у испанцев я купил сильно поношенный кораблик под названием «Герой». Вообще-то когда-то это был французский линейный корабль, который испанцы захватили больше двадцати лет назад — но состояние его оказалось если не приличным, то вполне терпимым, и сто тысяч рубликов серебром, по словам осмотревших мое приобретение морских офицеров, были приемлемой платой. Из далекой Испании кораблик перегнали в Белое море, там его слегка подшманали — и получился неплохой такой морской транспорт, который был отправлен уже на Дальний Восток, точнее — в новенький город Николаевск. То есть никакого города там еще не было, его, собственно, народ, плывущий на корабле, и должен был основать. А это дело непростое, много чего для постройки города требуется — так что кораблик был нагружен разным барахлом по… в общем, сколько в него могло поместиться — а поместиться смогло примерно полторы тысячи тонн. Однако плыть будущим градостроителям было далеко, я предполагал, что рейс полгода займет… на всякий случай капитану я выдал еще сто тысяч на «непредвиденные расходы». Но, к моему удивлению, до цели они добрались менее чем за пять месяцев, да и денег почти не потратили — но об этом я узнал еще через полгода. Все же хреново жить в мире без связи электрической…
Но и без нее можно многое сделать. Взять хотя бы те же больницы — я выстроил их в каждом уездном городе в губерниях, куда дотянулось мое «поместье». То есть не в каждом, конечно, а лишь в тех уездах, где была купленная мною земля (ну и мужики, конечно), просто потому, что терять продукцию из-за больничных (плавно переходящих в похороны) было просто невыгодно. Да и не только крепостных мне терять не хотелось: тот же Иван Христофорович Трейблут (так звучало его русифицированное имя), подлечившись в тульской больнице, с еще большим энтузиазмом начал оказывать мне всестороннюю помощь в развитии губернии. То есть он периодически приезжал ко мне в Одоев, делился «планами на будущее», затем сетовал на то, что денег в губернии на реализацию его планов нет… и бил по рукам любому, кто мешал эти планы реализовывать уже мне. Он же познакомил меня и Илларионом Михайловичем Бибиковым, которого весной тридцать первого года царь назначил калужским губернатором — и у меня сразу все хорошо пошло и в этой губернии. Например, участок под постройку заводу в Калуге я вообще бесплатно получил, как и участок под постройку «рабочего городка». Ну а новенькая больница в Калуге — это уж само собой вышло: оказывается, Николай ставил перед губернаторами задачу и о здоровье подданных позаботиться. А то, что больница эта стала «базовой» для фельдшерского училища — так это мелочь, о которой не стоит даже упоминать «в верхах»…
Еще в тридцать первом году — правда уже в конце сентября — Андрюша Юренев достроил гипсовую шахту (а потом долго у меня допытывался, как я «нашел» гипс на глубине в сто саженей). Пришлось теперь еще из Тулы в Михайлов железку класть, причем мимо гипсовой шахты, но это окупалось, по прикидкам, вообще месяца за три. А так как от Ханино узкоколейка дотянулась почти до Калуги, то уже генерал Бибиков инициировал постройку моста через Оку. Причем этот мост он решил строить за казенный счет, чем меня очень порадовал. Потому что и без того расходы мои росли чуть ли не быстрее, чем доходы. То есть доходы быстро росли, но все равно их не хватало на все, что я хотел сделать, и мелкая экономия на мосте в Калуге оказалась очень не лишней…
Да, следует иметь в виду, что больницы я всего лишь строил, а «кадрами» их все же старались обеспечить губернские власти. Изо всех сил старались, но получалось все равно хреновато: ну не было нужного количества врачей в стране. И для выстроенных больниц не то что врачей часто не находилось, но даже хотя бы по одному фельдшеру не во