Читать интересную книгу Пока драконы спят - Александр Шакилов

Упившись на пиру в честь сорокового медведя, Эрик упал и сломал себе руку. Мгновенно протрезвев от боли, он пошатываясь побрел на поклон к лекарю: Одо, дружище, выручай бедного лизоблюда, спасай от лютой смерти!

Толстяк в недоумении уставился на приятеля, будто впервые его увидел.

– Эрик, – сказал Одо, – как ты можешь ТАКОЕ говорить? Как язык твой поворачивается? Да чтоб я – ЛЕКАРЬ! – притронулся к ушибу и перелому, не говоря уже о рваной ране?! Эрик, падая, не ударился ли ты головой? Нет страшнее оскорбления, чем прилюдно назвать Одо зубодергателем или грыжесечцем, разъезжающим по ярмаркам и оперирующим прямо на площадях гардов. А может, Эрик, ты считаешь лекаря равным банщикам, ставящим банки и вправляющим вывихи? Или равным цирюльникам, в обязанность коих входит наблюдение за публичными домами? Или же Одо и графский палач, пользующий пытуемых, – одного поля ягоды, братья по профессии и цеху?!

Эрик поспешно промычал, что как можно, нет и еще раз нет.

Гордо задрав подбородок, Одо повернулся к пациенту тылом и неспешно удалился. Лизоблюд скривился от боли в сломанной руке.

– Сам себя вылечи. Ты же умеешь. Полижи, и все пройдет. Как на собаке, – напоследок обронил Одо.

Ах, если б все было так просто! Эрик пытался уже, но язык его, разбухший от пива и вина, утратил целебные свойства. Только действие хмельного закончится, особый дар вернется к нему, но когда это будет!

Чтобы утопить боль в забытье, он вылил в пересохшую глотку три кубка подряд, и… Голова закружилась, а вот боль не спешила отступить.

Помогла лизоблюду прекрасная девушка. Та самая девушка, охотница. Эрик не знал, как благодетельницу зовут, но лицо ее показалось ему очень знакомым. Наверняка он не раз и не два встречался с красоткой в стенах Университета. Странно, что он мог забыть девушку с такой примечательной внешностью, очень странно… Эрик закрыл глаза, и вот тут-то воспоминания атаковали его с удвоенной яростью. Смутные, как осенняя хмарь в небе, образы и поступки мелькали на краю сознания. Вот-вот он поймет, прочувствует, вот-вот… Но пусто. Их знакомство началось с охоты. Прошлое – чистый отрез пергамента. В прошлом нет девушки с длинными светлыми волосами. Ничего удивительного, это часть платы за ремесло. Нет серебра – откуда ему взяться у раба? – отдавай что есть, что попросит Ректор.

Охота на палэсьмурта, вот где Эрик впервые увидел девушку. И это было нечто. Его в самое сердце поразила храбрость изменчивой. Или все-таки ее красота?..

Она подошла к Эрику, который баюкал сломанную руку, села рядом – места на лавке было хоть отбавляй. Кто в здравом уме и по доброй воле присоседится к лизоблюду?

– Ты Эрик, тебя так зовут. Знакомое имя, когда-то в детстве… Ты красивый, Эрик. Тебе больно. Я помогу.

Эрик пожал плечами: чего уж, хуже не будет. Охотница улыбнулась, блеснули белоснежные зубки. Девушка зашептала что-то очень тихо. Тут же вокруг все стало вязким, дыхание Эрика замедлилось. Охотница заговорила время так легко, будто занималась этим каждый день. Время замерло, отказываясь продолжаться, остановилось здесь и навсегда. Тьма окутала лизоблюда. Ни стен, ни криков, ни раскоряченных прямо на столах наложниц графа. Только изменчивая и только лизоблюд. Не больше, но и не меньше.

– Больно? – спросила красотка, и в глазах ее было столько тоски, что Эрик сразу поверил: она действительно хочет ему помочь.

Ему, презренному рабу, люзоблюду, которого все ненавидят!..

Выдавив улыбку, Эрик кивнул. Мол, спасибо, мне лучше. Какая боль? О чем речь? Мужчинам не бывает больно. Мужчины отлиты из стальных наконечников копий, что пригвоздили Проткнутого к Священному Ясеню. Эрику почему-то хотелось, чтобы охотница считала его настоящим воином, ветераном множества виков и крепостных осад, благородных турниров и злостных покушений. Но когда она вновь притронулась к его сломанной руке, Эрик не сдержался. Он не застонал, нет, он чуточку всхлипнул.

Слезы повисли на пушистых ресницах красотки:

– Прости! Я хотела как лучше. Сейчас будет лучше!

– Спасибо тебе. Спасибо!

Эрик пытался быть обходительным или хотя бы вежливым. Но от боли у него кружилась голова. Или от пива? А еще у него начались видения. Эрик грезил наяву. Тонкие пальцы охотницы пронзили кожу сломанной руки. Крови не было. Был лишь нежный взгляд, был мягкий голос, по телу разлилось чужое тепло.

– Безумие зверя сильнее людской слабости. Раны на лапах заживают быстрее, чем рубцуется душа. Я знаю, о чем говорю, верь мне… – услышал Эрик далекий голос.

И поверил. Она знала. Она действительно знала.

Эрик не мог отвести взгляда от сгустка пульсирующей боли в локте, от посиневших и распухших фаланг, от белесого обломка, торчащего из кожи предплечья. И вдруг вместо всего этого – лапа. Медвежья лапа. И не болит. Вообще.

Эрика передернуло.

– Не бойся. Палэсьмурт не в обиде на тебя. Не ты пронзил его сердце. Ты не воин, ты – излишек. Медведь поможет.

Эрик хотел сказать, что не боится вовсе, чего ему бояться, но… Лапа?! Проткнутый защити! Лапа! Как же теперь?!..

Девушка рассмеялась и откинула за спину непослушные косы.

Эрик зажмурился сильно-сильно, а потом резко открыл глаза. И застыл в недоумении. Длинноволосая прелестница, конечно, умела превращаться в лайку, но при чем тут рука Эрика? Лизоблюд не приучен бегать на четвереньках, и уж тем более по-медвежьи… Красотка коснулась сломанной конечности, пронзила пальцами кожу и влила свою силу в парня. Ее талант изменил лизоблюда. Навсегда ли? На вечер? До утра?! Эрик вдруг представил, что тело его стало иным. Вместо пальцев – когти. Грудь покрылась бурым мехом. Череп вытянулся. Уши встопорщились, клыки заострились. Отправляйся на опушку, Эрик, чеши спину о кору столетнего дуба.

Его передернуло. Не о том он мечтал лунными ночами. Что же девчонка наделала?! Ему теперь что, по берлогам от жизни прятаться?!

– Не моя эта лапа, – прохрипел он. – Не нужна такая помощь! Слышишь?! Не нужна!

Девушка шумно задышала, покачнулась и отпустила лапу. Тут же сгинул мех, обнажая людскую конечность. Обычная рука, прежняя. Но боли нет, и обломок кости не торчит наружу, кровь свернулась. Здоров парень, в полном порядке. Помогла красотка, избавила от жестоких мук – не то что Одо, самовлюбленный осел.

Эрик с чувством поклонился охотнице:

– Благодарность лизоблюда не имеет пределов, проси чего хочешь, спасительница, станом гибкая, пригожая и…

– Хватит, что ты, хватит! – рассмеялась девушка. – Перехвалишь еще! – И прикоснулась перстами ко лбу Эрика.

Лицо излишка застыло шаманской маской: четче скулы, бледнее щеки. Вспомнил: в родном гарде молодицы так намекали удальцам, что не прочь прогуляться на сеновал.

– Ты из Замерзших Синичек? – прохрипел Эрик.

– Да… – удивилась перевертень.

– Гель?.. Гель! Тебя так зовут! Я помню!

– Это мое имя, я…

– Здравствуй, Гель! Вот и свиделись, подруга! Тебя не узнать. Хороша стала! Красавица! Прям хоть сейчас замуж!

– Сейчас? – Гель поймала взгляд Эрика. – А ты позови, не стесняйся.

– А пойдешь?! – рассмеялся парень.

– Пойду, – улыбнулась охотница.

Скомкался в горле хохот, поперхнулся кашлем лизоблюд.

«А ведь она всерьез, – подумалось. – Точно всерьез».

– Извините, девушка, вынужден похитить вашего кавалера. – Одо схватил Эрика за локоть и утащил в сторону. – Представляешь, в подвале замка вльва «живет», – по большому секрету поведал он Эрику.

Хотя какой же это секрет? Лизоблюд сам видал, как в подземелье дважды в день таскали рыбу. А ведь всем известно, что вльвы после смерти едят только лежалую, с легким запашком сельдь. Об этом мастер Заглот на введении в специальность рассказывал, а вльвы, не перебивая, слушали. Значит, правду наставник говорил.

Мертвячка в подвале – обычное дело. У графа еще охотница-перевертень имеется и лизоблюд есть на довольствии. А лизоблюд, заметьте, как пять охотниц стоит. Так почему бы не завести прорицательницу? Полезно ведь знать, какая завтра погода будет, кто из гостей на пирушке упьется и стоит ли кушать то и запивать этим.

Правда, вльва иногда такое предскажет, что знать не захочется. Но это редко. Ирса, к примеру, на годы вперед заглядывала. За нее точно серебра не пожалели бы. А вдруг именно Ирса в подвале томится?! Зайти бы, поздороваться…

Ее заживо похоронили, вспомнил Эрик, и у него тут же пропало желание спускаться в подземелье. На леднике наверняка отдыхает совсем другая девушка, которую любимые родственники продали в рабство. Затем мастера убили бедолагу и заставили работать на графа де Вентада. А если вытащить вльву из глубин на солнечный свет, она опять умрет – на этот раз окончательно – от ожогов.

Эрику у графа понравилось: учиться не надо, работать не заставляют. Отдыхай себе с утра до вечера, горя не зная. И замок отличный. Стены и башни – чудо инженерной мысли, последний писк архитектурной магии. Крепкое строение, мощное. И дружина у графа опытная, при оружии и доспехах, а не пацанва из семей нищих бондов. В общем, для волнений нет причин. Жри от пуза и посещай праздники, до коих охоч граф, как пчела до цветков. Сегодня гидра обнялась с драконом, завтра палэсьмурт жизни лишился, а потом и гости знатные пожаловали, турнир еще скоро будет рыцарский… Короче, не скучно.