подсвечник с горящей свечой. Волосы и борода его были совершенно седыми, но лицо не было покрыто такими морщинами, которые появляются в дряхлом возрасте, а светлые глаза с живым любопытством уставились на меня, и я сделала вывод, что мужчина не такой уж и старый, каким кажется на первый взгляд.
— Так, кто это тут у нас? — прозвучал басовитый голос хозяина.
— Доброй ночи, дед Игорь, — сказал Александр.
— А! Александр! Долго же тебя не было! Почитай, месяц прошёл. А кто это с тобой?
— Впусти сначала в дом, напои, накорми, а потом расспрашивай, — весело проговорил Алекс.
— Ладно уж, входите! — пробормотал старик и повернувшись спиной пошёл первым, освещая нам путь.
Мы вошли в большую комнату, освещённую всё той же тусклой свечой, так что освещёнными были печь да стол и стоящие подле него лавки, а углы и остальная обстановка терялись в тени. Игорь уселся на лавку, поставив свечу на стол и уставился на меня и Алекса. Мы же остались стоять посреди горницы.
— Ну, сказывай! — нетерпеливо проговорил он.
— Это моя суженая, — глядя на меня ласково проговорил Алекс.
— Вон оно как! — воскликнул Игорь, поднявшись с лавки и направившись в мою сторону. Обойдя вокруг меня и бесцеремонно оглядев меня с ног до головы, он вынес свой вердикт:
— Что же, девка хороша, ничего не скажешь! Очи светлые, кожа белая, коса толстая. То, что больно худа, не страшно. Были бы кости, а мясо нарастёт. А вот ростом не вышла! Прямо скажем — мала!
— Ладно тебе, дед! Подумаешь, мала! Это не главное, — сказал Алекс.
— Конечно, не главное! — согласился Игорь. — Главное это любовь. Как полюбишь — там уже не до деталей! А ты иди, тётку свою покличь. Пусть придёт.
И когда Алекс вышел за дверь, спросил:
— Зовут-то тебя как?
— Анна! — прочистив горло ответила я.
— Аннушка, значит! — протянул дед. — Из каких будешь?
— В каком смысле? — не поняла я.
— Из городских или сельских?
— Из сельских.
— А делать что умеешь?
— Многое умею. А что надо?
— Вот прямо сейчас опару на хлеб можешь завести?
— Ну, вообще-то, я хлеб ни разу не пекла. А с тестом работать умею. Если скажете, что надо делать, заведу вам и опару.
— Значит, работы не боишься?
— Приучена с детства.
— Это хорошо, — протянул он, немного помолчал, а затем, не сводя с меня своих острых глаз, вопросил: — Внука моего любишь?
— Люблю, — не раздумывая просто ответила я.
— Всё о нём знаешь?
— Всё, — уверенно произнесла я.
— Впервые вижу его таким.
— Каким? — не удержалась я от вопроса.
— Счастливым, наверное. Он-то всё больше хмурый, молчаливый, а теперь просто не узнать. Глаза-то как горят! Сами боги послали тебя к нам!
Отворилась дверь, и на пороге снова появился Алекс, за ним улыбаясь вошла женщина средних лет в красивом сарафане, одетом на рубаху. Волосы её были распущены, но покрыты лёгкой косынкой.
— Здравствуй, милая! — прозвучал её мелодичный голос, и женщина обняла меня так тепло, по-родственному, словно давно меня знала и только и ждала, когда же я, наконец, появлюсь.
— Здравствуйте! — только и смогла вымолвить я.
— Это сестра моего отца, — только и успел проговорить Алекс, как пришедшая схватила одной рукой рюкзак с моими вещами, а другой меня за руку и потащила за собой вон из дома со словами:
— Пойдём, пойдём! Тебе надо выспаться!
— А разве я не в этом доме буду спать? — нерешительно протестуя проговорила я, оглядываясь на Алекса, он слегка улыбаясь, кивнул мне на прощание, а его тётя быстро проговорила:
— Что ты? Как можно? Милая моя, пока вы не поженились, ты будешь жить у меня. Нехорошо вам ночевать под одной крышей. Ярослав тоже пока к деду перейдёт.
— А кто такой Ярослав? — поинтересовалась я.
— Мой сын.
Итак, дом Милады, так звали тётю Алекса, находился почти напротив дома деда Игоря. Так что, выйдя из дома, мы просто перешли через широкую улицу и вошли во двор другого дома, в котором тоже не было электричества, а на столе стояла зажжённая керосиновая лампа. Такую и мои родители зажигали иногда зимой, когда из-за сильных снегопадов повреждались линии электропередач и нам приходилось по несколько дней сидеть без света. Алекс меня не предупреждал о том, что в их домах не будет электричества, поэтому я спросила Миладу:
— А что у вас со светом случилось? Электричество отключили?
— Со светом у нас всё в порядке, — странно поглядев на меня, ответила она, стеля мне постель. — А электричества мы отродясь не видывали. Что это за чудо такое?
— Да ладно, вы шутите! — сказала я весело.
— Нет, Аннушка, я не шучу. У нас никогда не было электричества. Мы живём так, как жили наши предки. Нет у нас никаких благ цивилизации, какие присущи городам.
— Вот это да! — воскликнула я. — Это значит, у вас нет ни телевизоров, ни чайников, ни электроплит, ни стиральных машин? А как же вы стираете?
— Вручную, милая, — ответила Милада. — Ты голодна? У меня остались щи.
— Нет, я не голодна, спасибо.
— Тогда пойдём, я отведу тебя в баню. Там есть тёплая вода, помоешься с дороги и ложись.
— С удовольствием! Мне так хочется освежиться!
Милада отвела меня в баню, показала, как набрать из бака тёплую воду, а так же где находится холодная вода, выдала мне пушистое махровое полотенце, и оставив лампу, сказала:
— Ну, хорошо, ты мойся, а я пойду спать. Мне утром рано вставать. Обратно доберёшься сама? Не заблудишься?
— Конечно! — сказала я. — Не волнуйтесь. Отдыхайте. Мы и так подняли вас среди ночи. Спасибо вам за всё! Спокойной ночи.
Милада ушла, я вымылась, постирала грязные вещи, и развесив их в бане, переоделась в ночную рубашку и освещая себе путь керосиновой лампой по тропинке дошла до дома, тихонько вошла и, потушив лампу, улеглась в мягкую чистую постель.
— Анечка, всё хорошо? — услышала мелодичный голос Милады.
— Всё хорошо, спасибо, — тихо ответила я и через некоторое время услыхала её мерное посапывание, но мне сон всё не шёл. Вот, оказывается, о чём предупреждал меня Алекс, когда говорил, что жизнь женщин в их общине тяжела. Ничего не облегчает им труд. Им приходится всё делать как в старину, вручную. Наверняка, женщинам их общины приходится ещё и много работать в огородах, помимо их основных обязанностей, как-то воспитание детей, приготовление обеда, уборка в доме и стирка, доение и уход за коровой. Конечно, моей матери тоже было не легче, но некоторые электрические приборы хоть немного облегчали её труд. Думая обо всём этом, я долго не могла уснуть.