Читать интересную книгу Иван Кондарев - Эмилиян Станев

Костадин с утра до вечера пропадал на молотьбе. Со злым лицом гонял на току лошадей, а в сумерках долго мылся у чешмы и убегал на свиданье с Христиной, сжигаемый неудержимым стремлением к любимой.

Затаившись у себя под лестницей, старая Джупунка до поздней ночи не смыкала глаз — ждала, когда скрипнет калитка. Костадин возвращался около полуночи, шарил на кухне в поисках еды и уходил спать на сеновал, в свежее пахучее сено. Только тогда засыпала и старуха, измученная злобой к «сучке», околдовавшей ее сына. Эти тягостные отношения продолжались в доме уже не одну неделю.

Однажды утром Джупунка надела праздничное платье и пошла в церковь. Вернулась она, когда Костадин уже домолачивал последние крестцы. Две лошади волочили диканю,[67] на которой катались Маноловы ребятишки. Янаки оправлял вилами края устланного снопами тока. Солнце начинало припекать, и в воздухе пахло половой и пылью.

Джупунка срезала несколько японских роз покрасивее и отправилась к Хаджидрагановым. Со старой чорбаджийкой ее связывало дальнее родство, и еще при жизни Димитра Джупунова между семьями сложились не слишком сердечные, но прочные отношения. По большим праздникам Рада Джупунова бывала у Хаджидрагановых, но держалась там с достоинством и по-своему гордо. Она всегда помнила, что у нее с Поликсеной одна прабабка, и при этом ничуть не стыдилась того, что ее муж — бывший слуга хаджи[68] Драгана. В свое время мать и сестры готовы были сквозь землю провалиться, узнав, что она собирается за Димитра Джупунова, который тогда еще только открыл свою лавку. И вообще этот брак дал немало пищи злым языкам. Гордая и непреклонная, она не простила родным ругани и презрения и под венец шла, затаив злобу, с твердым намерением отомстить. К общему удивлению, Димитр, этот едва вставший на ноги бакалейщик, закатил богатейшую свадьбу. Мать, сестры и другие родственники Рады не пожелали даже заглянуть к молодым, но вскоре оказалось, что «мужлан» — человек отнюдь не из последних. Он накупил земельных угодий, одно лучше другого, и быстро сравнялся с самыми видными коммерсантами города. Поговаривали, что он ухитрился обобрать хаджи Драгана, шушукались даже насчет какого — то клада, но тайна осталась тайной — никто так и не узнал, на чем разбогател Димитр Джупунов.

Через год, когда младшая сестра Джупуна обручилась с каким-то чиновником и потребовала свою часть отцовского дома, Джупунка выкупила ее, а вскоре, выкупив и доли остальных сестер, стала полновластной хозяйкой всего дома, который Джупуновы потом основательно перестроили. Самонадеянная и властолюбивая, она пасовала только перед хаджи Драганом. Получивший образование во Франции и к тому же очень богатый, хаджи Драган, по мнению Джупунки, был не только очень умным и ученым человеком, стоявшим на самой вершине общественной лестницы, но и вообще олицетворением всяческого совершенства. Любым способом породниться с Хаджидрагановыми было ее давней и заветной мечтой. Но теперь Джупунка всерьез задумала женить Костадина на Антоанете, внучке старого чорбаджии. Два года назад девушка потеряла мать. Ее отец, видный варненский коммерсант, вскоре женился на какой-то актриске, и дед взял сироту к себе, чтобы «мачеха ее не испортила». По слухам, отец Антоанеты был на грани банкротства — артистка разоряла его, и это возбуждало в Джупунке новые надежды.

Когда Костадин заявил, что женится на Христине, Джупунка решила, что пора действовать. О воле младшего сына она и думать не желала. Манол был посвящен в ее планы, и вдвоем они не добром, так силой в конце концов сумеют своего добиться. Девушка только заневестилась, того и гляди перехватят. До сих пор Джупунка не принимала никаких мер лишь потому, что Антоанете, по ее мнению, надо было малость подрасти, а тем временем Манол и Коста окончательно встанут на ноги, да и разорения варненского коммерсанта тоже неплохо бы дождаться. Поликсена как-то проговорилась, что тот уже просил денег у хаджи Драгана и что старик ему отказал. Джупунка выжидала только подходящего момента. К великой ее радости, удобный случай представился неожиданно и как нельзя более кстати.

В город приехали братья Стоенчевы. Их прибытие до такой степени возбудило горожан, что во всех корчмах и кофейных только и разговору было что о братьях да об их богатстве. В кафе «Брюссель», где каждый вечер шла крупная игра в железку, Стоенчевы спустили уйму денег, однако потом в одну ночь не только вернули проигранное, но и обчистили партнеров до последнего гроша. Под утро старший брат завязал в скатерть лежавшую на ней кучу банкнот и так с узлом прошел по улицам, словно из бани. У калитки он повесил узел на торчавший рядом гвоздь и прошел в дом. Несколько минут спустя появился младший и, даже не взглянув на узел, тоже скрылся в доме. Слух об этом узле облетел весь квартал и так поразил его обитателей, что перед домом Стоенчевых собралась целая толпа. Кто-то потрогал узел, проверяя, действительно ли в нем деньги, женщины позвали старую Стоенчевицу. Та сразу же вышла, остановилась — худющая, высокая — перед калиткой, а узнав, в чем дело, заявила, что картежные деньги бесчестные и что держать их в своем доме она сыновьям не позволит. Узел она все-таки забрала, и тем не менее к концу дня в городе, наверное, не осталось никого, кто бы усомнился в богатстве и благородстве обоих братьев.

После этого случая кое-кто из горожан, раньше и слышать не хотевшие о Стоенчевых, стали домогаться их дружбы. Среди них был и старший сын хаджи Драгана — Никола. Он слыл ухарем, игроком и бабником, то и дело попадал в дурацкие истории, о которых по городу ходили анекдоты. Джупунка не раз с притворной озабоченностью выражала сожаление, что у старого чорбаджии такой непутевый сын. А тут как раз прошел слух, что братья Стоенчевы выудили у Николы за карточным столом порядочно денег, а потом, буквально на глазах, из одного сделали два наполеондора и предложили выяснить, сойдут ли они за настоящие. Никола поверил в их искусство, принес старинное материнское монисто и отдал Стоенчевым «в переработку». До Джупунки дошло, что Поликсена, потрясенная глупостью сына и пропажей золота, слегла, а хаджи Драган не находит себе места. Джупунка решила, что более подходящего момента ей не представится. При всем его богатстве у старого чорбаджии почти не было свободных денег. Торговля, которую Никола вел спустя рукава, не приносила больших прибылей. Второй сын хаджи Драгана, атташе болгарского посольства в Париже, после изменений в правительстве Стамболийского подал в отставку и остался во Франции, тоже целиком перейдя на содержание отца. Джупунка надеялась, что все это заставит хаджи Драгана задуматься над ее предложением. Да и для приданого Антоанеты тоже понадобятся свободные деньги, а она может себе позволить отказаться от приданого. Только бы хаджи Драган согласился отдать внучку ей в невестки — какая-то доля его денег со временем все равно попадет в руки ее сыновей. Вот только не воспротивится ли этому браку отец Антоанеты…

Джупунка открыла тяжелую, с большими медными гвоздями дверь и вошла в просторный чорбаджийский дом. Поднялась на второй этаж и оказалась в большом, украшенном резьбой зале, с удобными миндерами вдоль стен. Все сверкало чистотой. И пол, и двери были, видимо, старательно вычищены толченым кирпичом. В доме, под которым находился громадный склад колониальных и скобяных товаров, было очень тихо. Только маятник больших часов мягко постукивал за стеклом. Джупунка собралась было постучать в одну из дверей, но тут откуда-то появилась Антоанета. Увидев гостью, девушка смутилась.

— Ах, Антоанеточка! А я-то дивлюсь, куда все пропали, — воскликнула Джупунка, и на ее худом лице расцвела любезная улыбка. — Но как же ты выросла, моя голубка! Эти розочки — для тебя, ты ведь у нас такая же красивая и нежная. Но где же бабушка? Говорят, она занемогла, вот я и зашла навестить. Она лежит? — озабоченно расспрашивала Джупунка, протягивая девушке японские розы.

— Да, бабушка больна. Пойду скажу, что вы пришли.

Джупунка ласково и участливо улыбнулась. Она поняла, что девушка стыдится всего происшедшего, и, чтобы невольно ее не обидеть, решила быть как можно деликатней.

Антоанета исчезла. Джупунке показалось, что девушка что-то долго не возвращается; похоже, хозяева колеблются, стоит ли принимать гостью. Это задело старуху, и улыбка, забытая на ее бескровных губах, скривилась в кислую гримасу.

Но тут Антоанета наконец-то ее пригласила.

Чорбаджийка лежала в узкой длинной комнате на высокой старинной кровати. Седые поредевшие волосы были закручены вокруг головы наподобие чалмы. Под тонким одеялом обрисовывались крупные формы полного недвижного тела. На лбу лежал мокрый платок. Увидев ее такой, Джупунка испугалась. Поликсена повела голубыми водянистыми глазами, и лицо ее искривилось в беспомощной гримасе. Возле постели сидел хаджи Драган, длинный, худой, с ниспадающей на грудь белой бородой. На руке у него висели четки. В комнате пахло камфарой.