— Честь оказана вам, милый Уилберфорс. Этого ведь желает ваше сердце, не так ли? Ну, же! Выпейте вина для храбрости! Я готов записывать ваши слова! Давайте! Мы снимем полог. Посмотрите в него, Уилберфорс! Посмотрите и расскажите!
Жуткий вопль, а вместе с ним жужжание мух.
— Нет! Не могу!
— Клянусь — вы посмотрите! Хватайте его! Держите руки! Проклятье — смотрите же! И расскажите про чудеса, которые видите!
Однако единственным ответом стал крик. Громче, громче, громче! И вдруг стих.
Моя рука отпрянула от стены. Меня парализовал шок. Комната будто затаила дыхание и наблюдала за мной. Страх, испытанный покойником постепенно отпускал. Локвуд сдвинул одну из половиц и смял в руке несколько пожелтевших бумаг.
— Как тебе? — он улыбнулся. — Череп сказал правду!
— Не обо всем, — я схватила его за руку. — Здесь умер не Байкерстафф! А Уилберфорс! Доктор заставил его заглянуть в костяное стекло в этой комнате! И оно убило его. Локвуд! Уилберфорс умер в этом доме. Его дух скорее всего остался тут! Пошли скорее!
Локвуд резко выпрямился.
— Вы нашли их? — к нам со сверкающими глазами подошел Джордж. — Что там?
— Позже почитаем, — отмахнулся Локвуд. — Я думал, ты на лестнице.
— Да, там все тихо. Написано от руки, и картинки есть. Интересно….
— Сваливаем! — закричал я.
На голову точно кастрюли надели, лунный свет, казалось, стал толще и плотнее.
— Поддерживаю, — сказал Локвуд.
Мы повернулись и увидели громилу Неда Шоу. Он загородил собой выход. К его локтю можно было бы прибить петли, получилась бы уродливая, но надежная дверь.
— Джордж? — спросила я. — Как давно ты ушел с лестницы?
— Ну, пару секунд назад, чтобы посмотреть, как у вас дела.
— Что у тебя там, Локвуд? — глазки Шоу сверкали торжеством и подозрением.
— Не знаю пока, — правдиво ответил Локвуд, пряча бумаги в сумку.
— Отойди, пожалуйста.
— Нет, если не покажешь, — хихикнул Шоу, прислонившись к косяку.
— Неудачное место для спора, — заметила я.
Холодало, лунный свет кружился по комнате, как будто его медленно перемешивают в котле.
— Ты, наверное, не знаешь, но тут…, - начал Локвуд.
— Мертвый огонь у окна, вонь, призрачный туман, — усмехнулся Шоу. — И я вижу это! Здесь определенно не стоит задерживаться.
Локвуд выхватил рапиру.
— Тогда мы уходим прямо сейчас.
Шоу чуть поколебался, а потом качнулся назад, как взаправдашняя дверь.
— Спасибо, — сказал Локвуд.
Не знаю, какой у него в голове был план и подействовал как-то мой презрительный взгляд или ухмылка Джорджа, но Шоу рванулся вперед, выхватил рапиру и пырнул Локвуда в спину. Я знала такой прием. Он использовался для Спектров, Мороков, Плакальщиков, но ни как не для людей.
Я сделала молниеносный выпад и остановила рапирой клинок Шоу, когда он уже пропорол ткань. Локвуд вскрикнул и отскочил. Краснолицый, пыхтящий, как бык Нед Шоу рванулся за ним. Локвуд в момент поворота вскинул рапиру и рассек рукав своего противника двумя линиями, тот повис мягкими клочьями. И тут подоспели Киппс и оставшиеся члены его команды.
— Локвуд! — воскликнул Киппс. — Что происходит?!
— Он начал это! — орал Шоу, отчаянно обороняясь от ударов клинка Локвуда. — Он напал на меня! Помогите!
— Ложь! — вскрикнула я.
Но Киппс уже мчался в атаку. Он толкнул Локвуда в бок. С такого угла тот не мог его видеть. Подло…и типично для "Фиттес". Мой собственный гнев, который я усмиряла с ночи в Уимблдоне, вырвался, как раскаленная лава из вулкана. Я бросилась вперед с поднятой рапирой.
Однако прежде, чем мне удалось добраться до дерущихся, Кейт Гудвин прыгнула на меня. Наши клинки встретились с долгим, противным звуком. Ее удар был настолько сильным, что чуть не выбил мою рапиру. Мгновение наше оружие слилось воедино. Мы были настолько близко, что я чувствовала запах ее духов, видела узор на ткани ее чистейшего пиджака. Рапиры разошлись и сталкивались под разными углами в серии свирепых ударов. Пыль столбом поднялась в воздух и трепыхалась на серебристом свету.
Холодно. Звон в ушах заглушил все остальные звуки.
Джордж уже был у Локвуда, он блокировал Киппса и оборонялся от Вернона. Одежда Шоу превратилась в лохмотья, отдельные клочки валялись на полу. Гудвин откинула челку, ее лицо выражало эмоций меньше, чем каменная статуя. Часть моего разума вопила, чтобы мы остановились и успокоились. Но дома с привидениями — хитрая штука. Здесь даже самые незначительные эмоции перерастают в крайности: Джордж буквально задавил Вернона яростными ударами, не давая поблажек и Киппсу, Локвуд кромсал пиджак Шоу, я….
Гудвин нападала быстрее и ловчее. Кончик лезвия полоснул меня по запястью. Я вскрикнула. С руки немедленно закапала кровь. Я оторопело поглядела на нее и увидела то, что было позади. Мой рот открылся в немом предупреждении. Но Гудвин приняла этот страх, как свою заслугу.
— Сдаешься? — презрительно бросила она.
Я покачала головой, указывая на комнату за ее спиной.
В центре пола поднималась темная фигура. Лунный свет корчился и становился плотнее, призрачный туман густел. Морозный воздух вместе с приторным, сладким запахом разложения выкатился наружу, спустился по лестнице. Дышать было невыносимо.
Кейт Гудвин произнесла нечто членораздельное и попятилась, стоя теперь рядом со мной. Остальные опустили оружие и замерли.
— Байкерстафф, — воскликнул кто-то.
Не Байкерстафф, а Уилберфорс — человек, заглянувший в костяное стекло. Призрак его был ужасным и несколько неправильным.
Лишь смутные очертания выдавали в нем высокого мужчину в сюртуке. Его туловище перекосило и скрутило. Голову согнуло, точно на макушку положили валун. Руки распухли, грудь и живот шли волнами. Весь силуэт терялся во мраке. Я не могла различить деталей.
Фигура росла и покачивалась под какой-то внутренний ритм. Ужас расплылся по комнате, заполонив коридор. Призрачное оцепенение. Я ощущала, как одеревенели мышцы, как задрожала рапира.
Привидение корчилось и шаталось, как пьяное. Окно за ним покрылась коркой льда. Голова призрака содрогнулась, тело крючило, словно его раздирало на куски. Он обернулся к нам. Лицо заменяла черная дыра, всасывающая свет.
— Байкерстафф! Нет! Не показывайте мне стекло! — раздался отчаянный голос.
Кто-то, думаю, Кейт Гудвин, начал кричать. Не виню ее. Призрак рвал сам себя. Куски черной субстанции полетели в разные стороны. Каждый, дрожа, как холодец, извивался и удлинялся. Множество существ наполнили комнату и заспешили к дверям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});