Где-то в стороне раздался слабый стон. Один из латников неизвестного рыцаря еще дышал. Спрыгнув с коня, Фрэнк склонился над ним.
– Кто твой хозяин, пес?! – встряхнув несчастного, резко спросил он.
Тот охнул, изо рта у него хлынула кровь, и, забившись в судорогах, латник испустил дух.
– Надо было полегче, – заметил Гарри.
Сам он сидел согнувшись, и вместо обычной улыбки на лице его было написано с трудом сдерживаемое страдание.
– Что с тобой? – спросил Майсгрейв.
– Сущая безделица. Удар, не прорвав кольчугу, вдавил ее вместе с подкольчужницей в мышцы. Пуп Вельзевула! Жжет, как огнем.
– Ехать сможешь?
Гарри наконец улыбнулся.
– О сэр Филип, я уже не в возрасте мастера Алана, когда всякий пустяк кажется концом света.
– Не возводи напраслину, Гарри! – оборвал его Филип. – Алан держался молодцом. Его меткости мы отчасти обязаны тем, что все так скоро кончилось.
Щеки Анны вспыхнули от удовольствия.
– Это не совсем так, сэр. Ведь главный разбойник ушел.
– Ушел… Думаю, и нам следует поспешить. Но сперва надо позаботиться о телах наших товарищей.
Голос подал Шепелявый Джек:
– Сэр, мы близ Шеффилда, а я из этих мест. Помнится, тут поблизости находится монастырь Вифлеемских Младенцев. Будет лучше, если мы без промедления двинемся в путь, а братьев из обители попросим позаботиться о погибших.
Вскоре они действительно выехали к небольшому монастырю, где сообщили о случившемся. Монахи сокрушенно качали головами, жаловались на неспокойные времена. Но, получив деньги от рыцаря, остались довольны и благословили путников в дорогу.
Филип был молчалив. Поэтому так странно выглядела вспышка его неожиданного гнева, когда почти у самого Шеффилда, едва они подъехали к сторожевой башне, Филип стал бушевать, говоря, что охранники плохо несут свою службу, если на него, рыцаря и посланца короля, почти на подступах к городу нападают какие-то неизвестные.
– Вы еще хорошо отделались, сэр, – невозмутимо ответил ему начальник охраны. – Молите святого Николая, покровителя странников, чтобы вам и в дальнейшем так везло, ибо вскоре вы окажетесь в Ноттингемском графстве, где немало обедневших баронов разбойничает на дорогах, прикрываясь тем, что они приверженцы партии Йорков или Ланкастеров.
Филип внешне никак не отреагировал на это предупреждение и, когда они миновали город, где изготовлялись лучшие в Англии клинки из доброй шеффилдской стали, направил свой отряд по дороге, уходившей в дебри старого Шервудского леса.
Тут его нагнал Бен Симел.
– Что-то не похоже это на вас, милорд. Вы так набросились на этого солдафона…
– Так надо, Бен. Если за нами следят, то пусть знают, что мы и далее движемся по Большой Южной дороге. А нам тем временем следует подыскать иной путь.
Но пока они продолжали ехать под раскидистыми буками Шервудского леса, где некогда хозяйничала ватага легендарного Робина Гуда… Да и теперь, похоже, не все было спокойно. Ибо не проехали они и пары миль, как над небольшим оврагом им преградил путь многочисленный отряд конников. Всадники сидели на довольно хороших лошадях, но сам вид людей – худые хмурые лица, неважное обмундирование и то, как решительно они загородили дорогу, – указывало на то, что это просто вооруженная банда. Однако возглавлял их рыцарь в добротных доспехах, только шлем его был снят, открывая молодое наглое лицо с рассыпавшимися ниже плеч тонкими светлыми волосами. Ни герба, ни девиза на его щите не было, однако рыцарь не преминул представиться:
– Мое имя Лайонель Уэстфол, я рыцарь из Ноттингемшира и служу Белой Розе.
– Я тоже служу Белой Розе, – ответил Филип. – Мое имя Филип Майсгрейв, и сейчас я еду по поручению короля Эдуарда.
Лицо сэра Лайонеля осветилось хищной улыбкой.
– Я так и думал, сэр, что вы попадетесь на мою уловку. На самом деле я верен Ланкастерам, а такие, как вы – прихвостни узурпатора Эдуарда, – засадили законного государя в Тауэр, а его королеву с сыном заставили скитаться на чужбине. Что ж, сэр рыцарь, думаю, вы не будете против заплатить за проезд, и, уж будьте уверены, ваши деньги послужат доброму делу и будут переправлены тем, кто готовит все для возвращения Маргариты Анжуйской.
Анна даже ахнула. Наглость и ложь говорившего были просто вопиющими. Этот разбойный рыцарь, пользуясь многочисленностью своего отряда, попросту хотел ограбить путников. Но еще больше поразило ее, что Филип послушно отстегнул от пояса кошелек и, словно раздумывая, подбросил его на руке. Неужели отважный Майсгрейв решил уступить этому негодяю?
– Алан, дружок, подъезжай-ка ко мне, – неожиданно окликнул ее Филип.
Сэр Лайонель, продолжая ухмыляться, смотрел, как самый юный из спутников остановленного рыцаря приблизился к своему господину и тот что-то негромко сказал ему. Наверняка сейчас заставит мальчишку передать кошелек. Так же думали и его люди, завидев, что рыцарь развязал стягивающие кошель тесемки. Они тоже начали улыбаться, однако улыбки их тут же сменились гримасами злобы, когда юный стрелок неожиданно навел на их предводителя заряженный арбалет.
– Держи его на прицеле, Алан!
В тот же миг Филип швырнул целую пригоршню серебра в низину у дороги.
– Собирайте свое серебро, славные последователи веселого Робина!
Они медлили лишь миг. Потом, забыв о своем находившемся под прицелом предводителе, спешились и кинулись в заросли, стали рыскать по земле, торопясь и отталкивая друг друга.
– Плохо платите своим людям, сэр разбойник, – с иронией заметил Майсгрейв. – Они готовы оставить вас за горсть серебра. Ну-ну, не дергайтесь. Мой Алан стреляет не хуже легендарного Локсли, и вам не следует давать повод для того, чтобы я велел ему спустить крючок.
Рыцарь побледнел от гнева, когда люди Майсгрейва проследовали мимо него. Последними проехали Алан и Майсгрейв, однако люди сэра Лайонеля и не глянули в их сторону, занятые сбором денег. Даже раздавшиеся уже позади проклятия разбойного рыцаря и его требования двинуться в погоню не заставили их прервать свое занятие.
Анна, привстав на стременах, во весь дух скакала за Майсгрейвом, и душа ее ликовала. Майсгрейв не обошелся без нее, он похвалил ее, и она, по сути, его спасла.
– Вы довольны мною, сэр? – спросила она, когда они перешли на мерную рысь и она подъехала ближе к Филипу.
Не сводя глаз с дороги, он только чуть кивнул.
Она была довольна и этим.
Однако рыцарь был все же озабочен начавшимися неприятностями. Поэтому при первом же повороте он велел отряду свернуть с тракта.
– Мы уже дважды проявили себя в пути, дважды оставили знак, что проезжали тут. И теперь, думаю, нам следует свернуть с дороги и сделать крюк, чтобы сбить преследователей со следа.