Лучше выбрать чуткий полусон, чем вообще не спать. Однако вопреки моим ожиданиям и постоянным осматриваниям вездесущих кущ, грёзы всё же сморили меня, и проснулся я рано утром от голоса…
– Добрый господин, я так рада, что наткнулась на вас!
Я медленно приоткрыл глаз, кляня себя, на чём стоит свет, за свою безалаберность. Подле меня стояла девочка-подросток лет шестнадцати. Её лицо было одновременно радостным и печальным. Что. во имя Вселенной, дитя забыло в Великом Лесу?!
– Ты потерялась? – хрипло спросил я, как бы ненароком кладя ладонь на рукоять Альдбрига.
– Нет… нет, но мне нужна ваша помощь!
Сколько раз за последние несколько месяцев я слышал подобную фразу? По–моему, цифра скоро перевалит за отметку «сто».
– Как тебя зовут. и что у тебя случилось?
– Я – Илва… а про несчастье вам лучше расскажет мой отец… он в Нальде.
– Что такое Нальд?
– Это наша обитель…
– Разве в Великом Лесу живут люди? – осведомился я, недоверчиво косясь на Илву. Девочка начинала мне не нравиться.
– Вот об этом–то мой папа вам и поведает. Пожалуйста, без вас мы будем обречены…
– А с чего ты решила, что я смогу тебе чем–то помочь? Я что, похож на сильного воина или опытного друида?
– В Великом Лесу никто другой попросту не выживет, – со вздохом ответила мне Илва, теребя подол платья.
Почему–то моё сердце билось спокойно, я не чувствовал обмана… Может, правда неподалёку находится скрытое поселение рейнджеров, попавших в опалу. выслеживая маршруты живорезов. В наше неспокойное время всякое бывает…
– Хорошо, веди меня в Нальд, – после минутного раздумья отозвался я.
Мы пошли по неприметной тропинке мимо посадок каштана. Ветви то смыкались, то размыкались, а некоторые опускались так низко, что иногда нам приходилось раздвигать их руками. Дорогу ещё усложняли громадные грибы и непролазные кусты, неукоснительно наводнявшие каждую пядь пути. Изредка мы обходили небольшие, вырывающиеся из земли гранитные глыбы или перескакивали быстро бегущие ручейки. Вообще Великий Лес – это ландшафтная солянка, в которую замешаны даже самые натуральные одиночные горы – правда, сейчас их поблизости не было. Облизав губы, я подумал – интересно, а насколько Килквага далека от Ильварета? Как долго мне придётся скакать (или идти, если Юнивайн будет занят своими делами) к ближайшему посту Карака? Может даже удачно, что сейчас я топаю в Нальд… Разузнаю, что к чему.
Будучи в постоянном напряжении, я, огибая с Илвой миловидное озерцо, увидел то, что уже давно готовился увидеть – живорезов, а именно безволосых обезьян. Это мерзкие гуманоиды как две капли воды похожи на здоровенных горилл, обитающих в Бархатных Королевствах, только в отличие от своих собратьев они неимоверно злобны и лишены на теле всяческой растительности. Мерзко, с присвистом похрюкивая, живорезы дербанили какую–то тушу, вероятнее всего собираясь ею отобедать. Я схватил впереди идущую Илву за талию и без лишних сантиментов, прижав ей рот рукой, показал на внезапную опасность. Как я и ожидал, девушка попытался вскрикнуть, однако, слава Вселенной, не смогла. Крадучись, мы заторопились покинуть сходку безволосых обезьян, но, к моему глубокому сожалению, миновать её у нас не получилось. Всё дело в том, что у этого типа живорезов, поклоняющихся Богу–Идолу Маморгамону, отличный нюх… особенно на людей. Одна из безволосых обезьян оторвалась от своего нелицеприятного занятия и, принюхавшись, точно ткнула на прячущихся нас корявым пальцем. Спустя секунду, гикая и ворча, к нам понеслась целая орава живорезов.
Приблизительно девяносто футов разделяли меня и Илву от уродливых гадин, и когда первые пять, улюлюкая на своём кривобоком наречии, оказались у нас перед носом, моё заклинание Многогранного Огненного Шара, усиленное Ликом Эбенового Ужаса, испепелило четыре из них. Верный Альдбриг вошёл в глотку пятой безволосой обезьяны. Впрочем, ещё семь живорезов были живее всех живых. Я ткнул посохом в отвратительную морду, пригнулся от мощного кулачного удара и, уклонившись от захвата, перерубил мечом тянущуюся лапищу. В это время Илва ловко орудовала маленьким кинжалом. Подрезав сухожилие одному живорезу, она по рукоять всадила клинок в сердце другому. Лезвие обломалось, и следом куцая пятерня проехалась по красивому личику. Брызнула кровь, и Илва без чувств упала на землю. Я кинулся к ней. Плечом оттолкнув загородившего мне проход противника и обдав жаром Лика Эбенового Ужаса мускулистый торс, я успел добежать до Илвы прежде, чем хищные зубы сомкнулись на её шейке. Вонзив в живореза Альдбриг чуть пониже пупка, я низверг его красочную поросль. И тут мне по затылку что–то больно ухнуло. Я потерял равновесие и шмякнулся на поверженное создание. Клыки у самого моего носа… Арбалетный болт продырявил макушку безволосой обезьяны. Пшить, пшить, пшить, только и слышались победные голоса спускаемых курков. В миг все живорезы были истыканы смертоносными иглами. Я приподнялся и увидел, как из тени к нам выходят одетые в хитиновые доспехи воины. Самый высокий из них склонился над Илвой.
– Как ты здесь оказалась…о, девочка моя… что же за несчастье выпало на мою седую голову!
– Все нормально, пап, – прошептала Илва, тяжело садясь. – Я цела!
– Кто разрешил тебе покинуть Нальд?!
– Потом, пап! Я привела нам помощь…
Тон человека сразу изменился.
– Ты уверена?
– Сам посуди, он положил семь живорезов… и четыре из них магией.
Воин и десять его товарищей, уставились на меня.
– Я –Элми, глава гвардейцев Нальда, а ты…
– Я – Калеб, – представился я, хватаясь за протянутую руку.
Череп саднило, однако ощупав его, я обнаружил лишь крупную шишку – легко отделался.
– Спасибо, что спас мою безответственную дочь…
– Пап!…
– Нам надо поговорить, но не здесь.
– Хорошее предложение, – согласился я.
Мы оставили валяющихся живорезов на попечение природы и пошли неприметными тропками. Все хранили молчание. И это было не потому, что нам не хотелось расспрашивать друг друга о чём бы то ни было, а из–за того, что разговоры могли бы привлечь к нам ненужное внимание. Дважды мы обходили походные костры гоблинов и столько же раз избегали встречи с оморами – очень опасными врагами, носящими панцири вместо кожи. К полудню наша скрытная вереница подошла под каменные сени. Элми ухнул по-совиному, и замаскированные ворота разъехались в стороны. Я оказался в самой настоящей крепости, заключённой в плотное кольцо почти смыкающихся скал. Пара десятков домиков жались к донжону, выпирающему из земляной тверди. Я поднял голову и изумился: от верхушки донжона шли стропила, примыкающие к горным выступам – на них была натянута мелкая стальная сетка, едва пропускающая солнечный свет.
– Она волшебная, – объяснил мне Элми. – Любой живорез, глянувший на неё, увидит лишь отвратительную кипящую жижу.
– Отличная маскировочная иллюзия, – одобрил я. – Ваша крепость законспирирована под гигантский грязевой источник!
– Именно. Который скрывает в себе неприятный секрет, – кивнул Элми, пропуская меня вовнутрь донжона, отчего–то пахнущего мускусом.
Пока мы поднимались по порожкам, немногочисленные обитатели Нальда с интересом меня осматривали. Несколько раз мне показалось,