-- Тот, у кого железная силы воли и пристрастие к риску, - ледяным тоном отозвался я.
-- О, тогда все понятно. Можете его не называть. У ночного караула тоже есть уши, - он проворно спрятался за угол, ожидая пока упомянутый полуночный караул промарширует мимо.
Я пошел вслед за солдатами, стараясь держаться вблизи фасадов. Черная одежда помогает слиться с ночью. Если бы не непокрытая златокудрая голова я сам бы стал напоминать ночную тень.
-- Его величество усилил бдительность, - горячо зашептал нагнавший меня, так до сих пор и не назвавшийся попутчик, когда дробные звучные шаги солдат затихли вдали.
-- Неужели? - я насмешливо, как скептик изогнул бровь, будто ни в грош не ставил говорившего.
-- Всюду охрана. Нынче ловят всех, кто выступает за ограниченную монархию.
-- И чем же она будет ограничена? Волей колдунов?
-- Ну, не все настолько просвещены, чтобы додуматься до сути замысла. Всюду найдутся недовольные, готовые выступить за республику. Мы даже листовки распечатали в подполье, чтобы пополнить наши ряды простыми людьми. Не каждый, кто приходит к нам, знает про колдовство. Вот только, когда узнает, а рано или поздно это все равно случается, то уйти уже нет возможности. Вот, посмотрите! Ну разве не здорово придумано?
Он сунул мне в руку листовку, отпечатанную на обычной бумаге, на простом печатном станке, буквами, а не тайными символами. На первый взгляд все в порядке, никакого намека на присутствие чего-то сверхъестественного, если бы не крошечный отпечаток птичьей лапы внизу листа - лапы коршуна. Один намек все-таки был, достаточно прозрачный для таких существ, как я и совершенно незначительный, почти незаметный для людской публики.
-- Гениально, - с сарказмом отозвался я. - Но рассчитано на серые массы, точнее на тупиц, а не на личностей, знающих толк в нашем ремесле.
-- А-а, наверное, - растерянно кивнул мой попутчик. Он сам еще плохо во всем разбирался и сложные колдовские термины не имели для него значения, должно быть, совсем недавно свернул на преступный путь, даже толком не поняв, зачем ему это понадобилось.
-- Главное есть лозунг и общая цель. Кто-нибудь всегда клюет на подобные уловки и маленькая группа магов обретает толпу себе в поддержку. Марионеткам нужен кукловод. Новоприбывшим не обязательно знать всю правду, главное, чтобы они послужили цели главаря, но вы - особый случай.
-- Это не ваши слова, - перебил я. - Так говорил до вас кто-то другой.
-- Естественно тот, кто вас пригласил.
-- Какой же он сведущий и остроумный, - протянул я. Глуповатый сопровождающий даже не заметил насмешку, с какой это было произнесено. Сам он болтал без умолку и все в пустую, лишь бы только поговорить и не отстать от меня, а для этого ему приходилось бежать довольно быстро. Пустозвон, обозвал я его про себя и еще ускорил походку. Монета лежала в кармане. Я достал ее и зажал в кулаке, как только ступил в тот квартал, где было назначено место встречи.
Пора было решать либо расстаться с провожатым, либо пойти вместе. Я решил остаться в гордом одиночестве. Ловкая болтливая тень, маячившая у меня за плечами, уже успела мне надоесть. Про себя я уже успел окрестить привязавшегося ко мне спутника болтуном, но из вежливости все-таки спросил его имя.
- Как меня зовут? - он был удивлен, даже несколько ошарашен, будто просьба представиться в их тайном кружке считалась бесцеремонностью. - У нас нет имен. Только прозвища. Нам придумывают клички, чтобы никто не смог никого выдать. С ума можно сойти от того количества верноподданных, которые шастают по окрестностям, пытаясь хоть что-то о нас разузнать. Такие на все готовы, чтобы хоть кого-то из нас поймать.
-- Тени неуловимы, - беспечно отозвался я, пытаясь сделать вид, что мне скучно слушать про то, о чем я и так уже отлично знаю. Да и сам собеседник не замечал, что сообщает мне что-то новое. Он почему-то считал меня крайне просвещенным во всех этих планах, а говорил о них все, что знал только для того, чтобы не иссякла общая тема для разговоров.
-- Конечно, - совершенно серьезно, без малейшего намека на насмешку кивнул он на мое замечание. - К сожалению, некоторые из новеньких еще не успели свыкнуться со своим положением при дворе теней. Они не привыкли сливаться в единое с темнотой. А ведь это наша мораль - быть почти незаметными и неуловимыми в темноте. Ночь - наше время.
-- Время, когда у людей есть только свечи, чтобы разгонять мглу, - со знанием дела подхватил я. - Огонек свечи легко задуть. Люди боятся ночи, а мы в ночи ставимся сильнее, поскольку можем нанести удар из темноты, как из-за угла.
-- Точно, - кивнул он, словно признавая мудрость так хорошо сформулированных мыслей. - Признаться, я был очень удивлен, заметив вас на улице. Вы единственный из нас, кто не красит волосы в черный цвет. Это уже говорит о том, что вы особенный.
-- Сильнейшему всегда полагаются привилегии, - заметил я таким строгим тоном, что болтун предпочел выдержать минуту почтительного молчания.
-- Если я вам вдруг понадоблюсь вы легко меня найдете, - поняв, что я пока не расположен к дальнейшему поддержанию знакомства, он протянул мне руку для пожатия, но заметив, что я не спешу вынимать рук из карманов тут же виновато ее опустил. - Наш господин прозвал меня Находчивым, поскольку я легко выпутываюсь из всех неприятностей и даже помогаю остальным. Так он меня и зовет Находчивый злой дух.
Его улыбка больше напоминала оскал, хоть он и попытался придать ей толику дружелюбия.
-- Твой господин, - строгим тоном поправил я. - У меня есть союзники, есть враги, но хозяина никогда не было и нет. Я сам себе хозяин.
Я резко развернулся, плащ взвился за спиной и слегка хлестнул рядом стоящего.
-- Зови меня Драконом, - бросил я через плечо. - И ради собственной безопасности остерегайся застать меня в плохом расположении духа.
Я подошел к фасаду ничем неприметного дома, расположенного по той стороне улицы, где все здания плотно прилегали друг к другу с боковых сторон, но я четко разобрал адрес на латунной табличке у крыльца соседнего дома. На нужном мне здании никакой таблички с указанием адреса не было вообще, но по номерам близстоящих домов можно было догадаться, какая цифра должна была бы значиться на доме, втиснувшемся между ними. Об этом мог догадаться каждый, кто умел считать. Все фасады в дождливой полутьме выглядели темными и неброскими и, тем не менее, нужный мне дом даже ночью напоминал сорняк, цепко приклеившийся ко всем соседним стенках, до каких только смог дотянуться. Свет подвесных фонарей над другими коваными крылечками, размытыми пятнами ложился на мостовую, но не доставал до порога, который мне предстояло переступить. Когда-то я уже проходил мимо этого дома, смотрел на наполовину ушедшие под землю зарешеченные окошечки подвала, за мутными стеклами которых слабо золотился свет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});